30 суток. А что потом?
Наталья Буняева
Название длинное, ничего не скажешь. Самое смешное, что такую аббревиатуру не знают многие сотрудники милиции: думают, что служба какая секретная. А никто и не разубеждает: секретная, значит, так и есть. И дорога туда длинная, но для всех по-разному... Светлана Васильевна Батагова, начальник Центра, майор милиции, мой давний товарищ по работе с несовершеннолетними еще в Октябрьском ОВД, пригласила: посмотрите на наших детей! Приезжайте... Конечно, товарищ майор, отчего же... Ехали мы в Центр такими окольными, закрученными в спирали дорогами, что я и помыслить не могла, что где-то здесь, в лесочке, примыкающем к улице Вавилова, есть дети, находящиеся в небольшом таком «заключении» - крайней мере при «взнуздании» их беспокойных натур. 30 суток по решению суда они могут находиться «на перевоспитании».
- Светлана Васильевна, не обижайтесь только, но все это заведение очень уж старенькое...
- А я и не обижаюсь: действительно, совсем не новое. Но сейчас нашему Центру строится здание в Юго-Западном районе. Далековато, но мы не выбираем: там будет хорошо. Здание большое, современное, и для детей условия лучше, и для их воспитателей, дежурных, поваров... Да для всех!
Идем на экскурсию
Центр — маленькое одноэтажное, не во всех местах светлое и солнечное зданьице, все-таки максимально приспособлено под содержание детей. «Обслуга», не побоюсь сказать, ютится в маленьких помещениях. Только кухня блещет современной техникой и белизной. Дети в просторных, хоть и без всяких «украшательств», палатах. Есть спальни для мальчишек, тут сурово, как и полагается для настоящих пацанов: койки заправлены по-армейски. Есть спальня для девочек: розовая, аккуратная. В коридоре на шкафах расселись игрушки: потертые
зайцы с висячими ушами, грустные мишки и даже гибрид непонятно какого животного, с пуговками вместо приличного носа и глаз. Очень симпатичный зверек с белой шевелюрой, с такой же трудной судьбой, как и те, к кому мы направляемся.
Класс
На момент визита «Вечерки» в классе находились десять мальчишек и одна девочка. Я так и не поняла, как ее зовут. Девчушка тихо представилась Юлей, но мальчишки упорно зовут ее Маней или Машей. От этого ей не легче: девочка одна, и среди этой «пацанячьей» ватаги, разговаривающей на русском матерном, конечно, неуютно. Мальчишки все-таки стараются разговаривать красиво, но не всегда получается.
Входим в класс. Тут только что закончились занятия. И все головешки разом повернулись: кто это? Честно сказать, у меня сердце «встало»: вот это — малолетние правонарушители? Вот эта парочка пацанят с ушками, как-то странно скрученными в трубочки... Что такого они сделали, чтобы на целый месяц их изолировали от общества?! Один воровал, другой — учителей матом прямо... И они — родные братья, погодки. Мама умерла, папа пьет... Оба в пятом классе, один второгодник. Вот и вся их биография. Есть еще какой-то дядя, по сбивчивым рассказам мальчишек, родственник, воевавший в Чечне и рассказывающий им в красках, что там и как происходило. Воспитатель, блин! Попались ребята на краже: обворовали зоомагазин, «натырили» хомячков...
Чтобы не разреветься, стараюсь переключиться на пацаненка крепкого, здоровенького, щекастого. Очаровательный, правда-правда... Хочет стать спецназовцем. Нет, омоновцем! Нет... Ну, в общем, кем-то сильным, и чтобы дали пострелять. Семья хорошая, мама-папа нормальные люди, не пьют, и нервы у них крепкие: вляпался пацан, ну пусть посидит взаперти, может, поумнеет. А вся вина будущего омоновца — гиперактивность. Ну не может он на месте усидеть! Есть в архиве Центра фотография, где наш будущий защитник с громадным фонарем под глазом: куда-то летел и нарвался на препятствие.
Вообще этих детей волнует их будущее. Все мальчишки - «ВДВшники», спецназовцы. Даже один из беленьких, ушастеньких братиков: у него зрение ухудшается, но папа не особо озабочен этим обстоятельством. Есть паренек, которому на момент «отсидки» исполнилось 14 лет. И его тетушка привезет ему торт, и все его дружно съедят за здоровье именинника! Кстати, тетя собирается его опекать. И хорошо. А Юля-Маша по секрету сообщила, что хочет стать массажисткой.
А цыган без лошади?..
Светлана Васильевна со смехом вспоминает одного воспитанника. «Цыганенок. Малюсенький, семи лет от роду. «Промышляет» велосипедными кражами. Лошадь не под силу, а велосипед — пожалуйста. Уже вся Александровка от него плачет! Короче, когда «гангстера» привезли в Центр, умилились все, даже самые «привыкшие ко всему»: малыш - как Маугли. Все для него было внове, а особенно сотрудники. Он их называл не иначе, как «теть-дядь». Тети и дяди со временем приобрели имена, потому что «угонщик» начал трудный путь к цивилизации. Он тут частый гость: уже три раза был. Каждый раз учился чему-то новому: вот из тарелки ест, вот правильно пользуется туалетом (когда впервые увидел унитаз, по малости роста провалился в него...). А чтобы помыть руки, старшие ребята приподнимают его: сам не достает! И книжку научился держать не вверх ногами, а как полагается».
Книги
Кстати, о книгах. Уже много лет с Центром сотрудничает библиотека-музей имени И. А. Бурмистрова. Сотрудники совершенно бескорыстно посещают ребят, читают им книжки, учат литературе, проводят конкурсы, занятия, игры... И это — как хорошая прививка от улицы. Считать, что эти ребята станут нормальными людьми, без перекосов в воспитании, трудно, но помощь библиотекарей — неоценима. Они по-матерински чувствуют их и по мере сил стараются для них.
Светлана Васильевна, раз уж представился случай, поздравляет дорогих библиотекарей с профессиональным праздником и, конечно, надеется на дальнейшее сотрудничество!
С ребятами активно работают психологи, и они говорят, что дети, попадающие в Центр, умненькие. Не испорченные, как бы нелепо это ни звучало. Но они легко попадают под чужое влияние. Это их главная беда: семьи у большинства неполные, кто-то пьет, кто-то бьет и ребенка, и мать, в общем, судьбы разные и одинаковые.
Гости непрошеные
А еще в Центре частые гости — дети из других регионов. Милиция их вычисляет «на раз». Грязные, оборванные, попрошайничают... Три часа закон позволяет держать такого ребенка в милиции, за это время сотрудники пытаются выяснить место жительства, кто родители, как чадо вообще попало в наш город... Если не удается и если это дневное время, то милиционеры идут в суд: только с санкции судьи можно поместить ребенка в Центр. Если же в ночное — сразу везут во временное жилище. И прямо с утра фельдшер везет отмытого, переодетого в «казенное» ребенка на медицинское обследование. Все дети проходят эти процедуры. И зачастую именно здесь ребенок получает более-менее ясную картину о своем здоровье. Для запущенных деток есть изолятор: там их приводят в чувство, лечат, наблюдают. Нередки среди «присутствующих» и токсикоманы. Это уже страшно: первая ступень в наркотический ад.
Батюшки
А еще деток здесь крестят: частые гости в Центре священники. По разрешению родителей ребята проходят обряд крещения, батюшки ведут беседы, рассказывают о Боге, читают Священное Писание.
Когда ребенок поступает сюда, он, как правило, дезориентирован, зачастую озлоблен. Задача сотрудников - и начальника, и повара, и дежурных, и фельдшеров — сделать их обычными мальчиками и девочками. Вернуть обществу нормальными людьми. Они спят в чистых постелях, едят четыре раза в день, специально разработанное меню, выпечка, фрукты... Видели они это в родном доме? В большинстве случаев нет, конечно... Но как же они считают дни до «освобождения»! Может, там все изменилось, и мама печет пироги, папа не пьет водку, а в коробке в углу кухни — маленькие цыплята?.. Жаль, что эти мечты не сбываются, и ребята не по одному разу еще придут в гостеприимный Центр.
Постскриптум
Пока писала, вот какая мысль пришла. Хотят мальчишки быть омоновцами? Ну так привезите им настоящих омоновцев, спецназовцев, кого там еще... Пусть они, старшие товарищи, помогут! Были же раньше сыны полка? Пусть и теперь будут! Возвращается мальчик в родное село: там тоже есть милиция. И пусть его не выпускают из поля зрения не добрые женщины из соцзащиты и органов опеки и попечительства, а суровые мужики, прошедшие огонь и воду. Может, что и получится…
