Апрельская мозаика

За последние дни в преображении природы произошел гигантский скачок. Зацвели косточковые, терн, шиповник, боярышник, в степи зажелтели адонисы и примулы. В середине апреля платообразная вершина горы Недреманной устлана ковром с синеватым отливом, который придает степи мышиный гиацинт.

Выйдя к обрамляющему западные склоны карнизу, надеемся в условиях низкорослой травы увидеть сверху лис, и, кажется, нам это удается. В первой межувальной ложбине замечаем выскочившего на скалы буроватой окраски зверька. Нас разделяет приблизительно метров сто пятьдесят, что позволяет значительный промежуток времени разглядывать друг друга. Выставив на фотоаппарате максимальное фокусное расстояние, делаем несколько кадров. В стационарных условиях, увеличив масштаб изображения, понимаем, что зверь – не лисица, а крупный байбак (обыкновенный степной сурок).

Наслаждаясь вплетенным в ажурную вязь камня белоснежным цветением древесных, неспешно продвигаемся вдоль обрыва. Достигнув узкого вреза, спускаемся по щелевидной балке к роднику. Над водой в обрамлении живописных каменных выходов пленяет взор поляна фиалок. Будь вы даже незрячи, вряд ли пройдете мимо. Исходящий от цветов пьянящий аромат выдает их присутствие.

В струящемся из-под глыбы ручейке набираем воду для послеполуденного чая. Со дня на день зацветет белокопытник. Растение уже выкинуло метелки, которые при отсутствии распустившихся лепестков выглядят пока невпечатляюще.

На пути к Воровскому лесу замечаем в калиннике сохранившиеся с осени красные гроздья. Прошлогодние, кажется только-только созревшие, плоды обрамлены нежно-зеленой молодой листвой. Нечасто увидишь такое!..

Лес еще не успел одеться в зеленый наряд. Из своего летнего гардероба он примерил лишь травяную юбку.

Дальнейший путь лежит в хутор Рынок. Остающиеся справа по ходу движения наиболее привлекательные оползневые формы склонов Недреманной горы фиксирует память фотоаппарата. За хутором продолжаем спуск вдоль ручья Воровской балки. Разворачивающиеся впереди картины сравнимы с райскими садами Эдема. Кипень цветущих на склонах балки кустарников даже под тускловатым небосводом поражает своим жизнеутверждающим видом. Малахит первой травы и белоснежная фата куртин, среди которых бродят овечьи отары, – сказочный сюжет!

Приметив невдалеке тополевую рощицу, направляем к ней свои стопы. Под обнаженными ветвями серокорого патриарха, окруженного целым семейством более молодых собратьев, разводим костер. Ограждая наш покой, с юга нависает совсем неострая Острая гора. А тишина тут поистине вековая…

Двигаясь вдоль ручья, встречаем небольшой водопадик, а ниже по течению замечаем копошащихся в речном русле черепах. Одна из рептилий, словно ощутив угрозу, ныряет под камыши. Ее подругу мы так просто не отпустим. Она навсегда останется запечатленной на фото.
Достигнув места, где Воровская балка, встречая Бекетовую гору, делает резкий поворот вправо, берем курс на последнюю. От русла речонки подъем не очень крутой. Под гребнем возвышенности цветут ирисы. Большинство распустившихся бутонов обладают беловато-сиреневатой окраской, ареал желтых представителей рода несравненно беднее. В водораздельной части Бекетового «хребта» краснеют первые зацветшие полевые пионы.

От триангул яционной треноги, фиксирующей высшую точку, на которой в прошлом располагался казачий пикет, открывается великолепная круговая панорама. В северном секторе кругозора прямо перед нами южные склоны Ставропольской горы и речная долина с подворьями Верхнеегорлыкского хутора. К востоку по гребешку Бекетовой горы в направлении Воровского леса стелется проселок полевой дороги. С юга обзор ограничивается Недреманным хребтом с треугольником Лопатинского леса на правом «фланге». И, наконец, в западной части кругозора глаз задерживается на мосту Армавир-Туапсинской железной дороги, а в более отдаленной перспективе – на лазурном зеркале Сенгилея и трапециевидном Ермоловом бугре, что замыкает с севера Земзюльские высоты.

Фото автора.