Быть не таким, как все

Не так давно команда парашютистов Ставропольского аэроклуба удачно выступила на чемпионате юга России. По мнению капитана команды Александра Иванова, результат мог бы быть гораздо выше, при наличии более частых тренировок.

Ранним летним утром было холодно и сыро. И не подумаешь, что потом – днем – солнце будет жарить вовсю. Выезжать на аэродром, чтобы посмотреть на прыжки, мне нужно было в полпятого, из-за того что погодные условия в Ставрополе непредсказуемые.

- Если вдруг начнут собираться тучи и будут работать градобойные установки по границе города, - объясняет причину, по которой парашютисты «встают пораньше», Иван Кожевников, директор авиаклуба. - Разрешения на вылет никто не даст.

Однако на состояние людей влияет не только пробирающий в сумерках холодок. Возле флажка выстроились те, кто сейчас пойдет в самолет и совершит то, чего раньше не делал. На лицах самые разные чувства: и ожидание новых ощущений, и борьба со своими страхами, от чего выражение становится иногда слишком строгим. Глаза устремлены в одну точку, взгляд отрешенный и блуждающая улыбка.

Инструктор проводит наземный инструктаж, напоминая, что нужно делать. После чего строй парашютистов осматривается. А теперь: «В самолет».

В этот день «перворазников», как их называют, было много. Несколько совсем юных девушек, взрослый мужчина со своей подругой, которая осталась ждать его приземления, парень с серьезным лицом и в камуфляже. К тому же со своим учителем приехали много подростков из группы «Русские витязи». Как я понял, это что-то вроде военно-патриотической организации. Вместе с «перворазниками» приготовились и спортсмены. Они прыгают каждые выходные. Часть из них уже пошла в самолет, другие укладывали парашюты на «столах» - длинных, как скатерть банкетного стола, лежащих на траве.

Сейчас на прыжки приходит по 200 - 300 новичков за пару месяцев, а еще в прошлом году столько приходило за год. Все дело в постепенно меняющейся политике аэроклуба, который, тем не менее, последние годы переживает не лучшие времена. Сегодня долг аэроклуба перед различными организациями составляет 1,5 млн рублей. У клуба пять самолетов. Три маленьких спортивных ЯКа, на два из которых нужны винты, и два больших АНа, из которых летает только один. Их ремонт требует средств, которые никто не выделяет. Остро встает вопрос технического оснащения, без которого, конечно, парашютный спорт существовать не может. И этот вопрос так просто не решить.

Тем не менее аэроклуб продолжает работать. Даже строить планы на будущее: изменилась ценовая политика, появилась гибкая система скидок для групп и спортсменов. Благодаря этому и могут прыгать те же «Русские витязи», которые приехали большой «делегацией».

Сильно это ситуацию не меняет. Зато рождает надежду. Возросшее количество прыгающих - тому подтверждение.

В самолете

На одном из иллюминаторов висит знак: внутри оранжевого ромба написано, что если с первого раза не получилось – парашютный спорт не для вас. На самом деле тут есть доля утешающего лукавства. Если вдруг кто-то и испугается - поддержит выпускающий инструктор. Да и редко кто-то поднимается на восемьсот метров, чтобы впасть в ступор от страха и пойти в «полный отказ». Скорее, это случится раньше, на земле. Как говорят любители, когда прыгаешь, понимаешь, что это ощущение, несравнимое ни с чем.

Я сижу прямо возле двери, чтобы увидеть поближе, как это все происходит. Полет на АН-2, когда он уже набрал высоту, напоминает чем-то поездку в пригородном «пазике», если не смотреть в иллюминатор. Разве что дороги подозрительно ровные. Стрелка высотомера постепенно приближается к семистам метрам. Начинаются последние приготовления и раздача инструкций. Восемьсот метров, команда «приготовиться». Первый идет на старт, открывается дверь, и в салоне становится шумно.

У парашютиста-новичка на лице странное выражение. Вот то, чего он ждал, но как это будет происходить, совершенно непонятно. Два гудка, один… пора. Он что-то успевает сказать инструктору, после чего прыгает в открытую дверь, прижав руки к груди, и почти сразу исчезает. За ним второй, третий, четвертый прыгают в манящую высоту неба.

Кроме «перворазников» с нами летят несколько спортсменов. В красивых комбинезонах и шлемах они выглядят как небесные рыцари. Кроме одежды парашютисты в небе от парашютистов на земле отличаются еще и каким-то особым настроением, особым выражением лица. Все время на земле они как будто готовятся к минутам, которые проведут в небе, ожидают их. И вот этот миг настает.

Один за одним парашютисты машут мне рукой и уходят в небо. Они в своей стихии.

Я остаюсь в самолете один. Даже немного обидно выходить уже после приземления, а не прямо в воздухе.

Жизнь своим чередом

В тот день вылетов было несколько. На третий уже привыкаешь к жизни аэродрома. На взлеты самолета перестаешь обращать внимание. Зато можно пообщаться с парашютистами.

- Я полетала на парашюте на море. На таком, который привязан к катеру. Потом решила: надо прыгнуть, - Света, преподаватель художественной школы, пока укладывает парашют, рассказывает, как состоялся ее первый прыжок. – Не поняла, что случилось. Что там того полета? Решила, что надо еще. А потом было не остановить. А ты собираешься прыгать? – хитро спрашивает она. Потом начинает рассказывать, что парашютному спорту не хватает молодых спортсменов.

Это так. Как и многие сложные, дорогие виды спорта: автомобильный или авиационный, например, - парашютный спорт сейчас обделен вниманием властей. Точнее, в этой области в стране, а уж тем более в крае, совершенно отсутствует какая-либо здравая, серьезная политика.

А откуда возьмутся спортсмены, если прыжки тоже осуществляются за свой счет? Для этого нужно быть фанатом неба, но им тоже нужно сначала стать – не с первого, второго и даже не с третьего прыжка.

- Я вообще считаю, что это должно быть до какого-то возраста бесплатным, – размышляет Иван. – Я захотел прыгнуть, записался, и – вперед. Как это раньше было.

А раньше это было еще и одним из способов воспитания. Кстати, Иван и сейчас видит прыжок не только как коммерческое экстремальное «развлекалово», а еще и как способ патриотического оздоровления молодежи. Шагнуть в пустоту и преодолеть свои страхи – значит, многое о себе узнать. Нужно стать сильным для этого.

Насчет «раньше». Парашютный спорт начал становиться массовым где-то в 30-х годах. В 1935 году образован Центральный аэроклуб СССР, и Советский Союз вступил в Международную федерацию авиации (FAI). В самой стране число парашютистов постоянно росло. Для этого, например, в Высшей парашютной школе Осоавиахима готовили инструкторов-общественников, которые сами обучали парашютному спорту молодежь без отрыва от производства. Популяризацией этого спорта занимался и комсомол.

О планах

Сейчас от аэроклуба две группы побывали на форуме «Машук-2011», где представили свои проекты. Один – детский лагерь военно-патриотического воспитания при аэроклубе, другой – создание профессиональной команды. Деньги второго проекта пошли бы на полное обновление самолета. Думаю, что шансы у них есть. Об этом станет известно лишь через время, когда жюри примет решение.

Для осуществления всех проектов клубу нужна помощь. Парашюты стоят, как подержанный автомобиль – около 100 тыс. рублей, а их срок, в зависимости от интенсивности использования, – 5-10 лет. Потом нужен ремонт и обновление техники. Ни один аэроклуб не может прожить без больших финансовых вложений. Вопрос еще, чьи это будут деньги – государства или частных спонсоров? Примеров помощи авиационным клубам в России много – это либо поддержка администрации, либо частные инвестиции. Вот крупный аэроклуб есть в Краснодаре. Он прекрасно себя окупает, работая по коммерческой схеме, но ему помогли начать: купили самолет, обновили парашюты. Возможно ли такое в Ставрополе?

Спортсмены, «все свои», готовятся к прыжку. Укладывают парашюты. Один из ребят вдруг встал, расставив руки. Я понял, что он сейчас не на земле. Четкое движение рук к «виртуальным» кольцам. Парашют раскрылся, полет мыслей продолжается.

- Ну, ты подумай, может, и решишь прыгать? – продолжает агитировать меня Света. – Один раз прыгнув, всегда будешь смотреть на небо!

Через две недели я прыгнул. Надеюсь, что смогу сделать это еще, а не просто смотреть в небо, без возможности туда подняться.