Директор «Ставропольэнерго» Игорь Демчак: о воровстве света, авариях и возобновляемой энергетике

- Игорь Вячеславович, добрый день. Хотелось бы начать с больного вопроса. Год назад в «топах» новостей «висела» авария на подстанции «Северная», оставившая людей на несколько недель без света. И теперь остаётся такой вопрос – ждать ли повторения на других подстанциях?

- Энергетики должны так строить свою работу, чтобы о них не говорили. К сожалению, нам не удалось выдержать этот стандарт с подстанцией «Северная», которая не сходила с новостных лент в те дни.

Но хочу успокоить жителей Ставропольского края: ждать повторения не стоит. Оборудование у нас надёжное, специалисты высокого уровня. Тем более в реконструкцию подстанции мы после аварии вложили более 100 миллионов рублей. Мощность подстанции не изменилась, но появилось новое оборудование 10 киловольт, которое позволяет ввести новые присоединения.

В 2016 году планируем заменить релейную защиту и автоматику более чем на 50 миллионов рублей. Это выведет подстанцию на новый, современный уровень надёжности.

- После аварии общественные организации, защищающие бизнес, заявили, что будут добиваться компенсации ущерба. Завершились ли судебные тяжбы по этому поводу? Были ли спекулянты, которые пытались нажиться на аварии?

- Спекулянты, конечно, были. Во время аварии я ещё работал в министерстве, мы выезжали к заявителям, которые массу гнилой продукции, месяцами явно лежавшей на складе, выдавали за испортившуюся из-за аварии на подстанции.

Если кратко, то с одной достаточно крупной организацией коммунальной сферы мы подписали мировое соглашение о выплатах, по претензиям другой коммерческой компании, возможно, тоже выплатим ту реальную компенсацию, которую они смогли доказать в суде.

- С учётом реконструкции, какой потенциал развития у северо-западной части Ставрополя в плане потребления электроэнергии?

- Ситуация по подстанции «Северная» неоднозначная. Мы имеем там два трансформатора по 63 мегавольтампера, фактически это 60 мегаватт активной нагрузки, которую мы можем подключить. По нашим замерам, в зимний режимный день загрузка там 33 мегаватта и фактически резервы есть порядка 27 мегаватт. Но эта мощность зарезервирована под ряд крупных потребителей, не действующих сейчас заводов, и формально резервов уже не остаётся.

Я надеюсь на законодательное изменение порядка расчётов с такими потребителями. Сейчас они платят два компонента тарифа: за потреблённую электроэнергию по счётчику и за установленную мощность. Если вместо установленной мощности обязать их платить за зарезервированную, они приведут свои резервы в соответствие с реальной потребностью, а от лишнего откажутся или в пользу других потребителей, или в нашу пользу, и мы сможем эту мощность распределять.

Тем не менее мы готовы работать с потребителями, имеющими лишний резерв, и, если сейчас на северо-западе появится крупный потребитель, найдём возможность его подключения. Хотя я не вижу, откуда такой возьмётся.

- Сейчас на базе завода «Автоприцеп-КамАЗ» строится индустриальный парк. Будет ли эта мощность перераспределяться между его резидентами?

- Как раз «Автоприцепы» - одна из причин, почему сложилась такая ситуация.

У них есть соответствующие резервы. Поэтому производства на базе завода будут полностью обеспечены возможностями техприсоединения.

- За северо-западом Ставрополя начинается Михайловск, один из самых быстрорастущих городов России. Часто говорят, что там есть сложности с коммунальными сетями, особенно после строительства «Гармонии». Как обстоят дела с обеспеченностью электричеством?

- Город Михайловск – это зона ответственности «Ставрополькоммунэлектро». Если говорить о мощности трансформаторных подстанций, за которые мы отвечаем, – три года назад мы ввели новую подстанцию «Радиозавод» на территории Михайловска, поэтому город трансформаторной мощностью обеспечен полностью. Даже с учётом ввода всех жилых массивов мощности всем хватит, здесь нет такого узла напряжённости.

- А где есть?

- По мощности трансформаторов 110 киловольт точка напряжённости может возникать только с приходом крупного инвестпроекта и необходимостью его подключения к действующей сети. Сейчас все бытовые потребители и работающие предприятия полностью обеспечены необходимыми мощностями.

Есть даже определённые точки, куда можно заводить инвестора, не строя новые подстанции. Например, подстанция «Баклановская» в Изобильненском районе - это готовая инвестплощадка, где из мощности 23 мегаватта задействованы только три. При этом рядом есть газораспределительная станция.

Все инвесторы считают, что самая большая проблема при планировании проекта - это земля, а я по своему опыту вижу, что главное – это развитая инфраструктура. И когда инвестор стремится, например, в Новоалександровск, где нет свободных мощностей, а есть готовая инвестплощадка «Баклановская» – хоть сейчас заходи и стройся, я не перестаю удивляться. Или взять Георгиевск, где почему-то промышленность сворачивается, а значит, освобождаются мощности, или индустриальные парки в Невинномысске, Будённовске, где всё уже проведено. Мы готовы консультировать инвесторов по вопросам наличия возможности подключения к сетям без возведения новых подстанций.

- Раз уж речь зашла об инвестиционной привлекательности, появляется вопрос о другой составляющей – о кадрах. Уже не новая тема, что технические специальности не так популярны среди абитуриентов. Какова ситуация с количеством и качеством кадров в энергетике края?

- Я сам из тех, кто учился в Ставропольском крае, а потом сюда же и работать пришел. Институт дал азы, а доучиваться пришлось уже на работе. В крае у нас сильное среднее специальное образование. Невинномысский энерготехникум выпускает хорошо подготовленных специалистов. По спецпредметам это уровень института, не меньше.

У нас в одночасье куда-то исчезли все ПТУ, и зачастую нам самим приходится учить сотрудников рабочих специальностей. А это дело непростое, требующее длительного времени - к примеру, электромонтёра-релейщика надо растить годами. Поэтому мы совместно с минпромом в их подшефном Ставропольском колледже связи решили открыть специальность «электромонтёр РЗА» – сегодня этой специальности нигде не обучают. Мы возьмем производственное шефство над этими студентами, подготовим оборудование и наглядные пособия, наши релейщики будут им читать лекции - после такой подготовки ребятам будет легко освоить производство.

- Не так давно полиция Ставропольского края впервые за 20 лет раскрыла кражу электрооборудования. Насколько серьёзная проблема с этими кражами, почему так долго они не выявлялись?

- Вообще раскрыть такие преступления по горячим следам практически невозможно. Не сразу энергетики могут обнаружить поврежденное оборудование из-за удаленности расположения некоторых энергообъектов. Пока электромонтер окажется на месте аварии и поймет, в чем дело, будут потеряны драгоценные часы.
И здесь нам действительно очень большую помощь оказало Главное управление МВД по краю. Совместно с нашими специалистами они провели рейды по пунктам приёма цветных металлов. Специалисты определяли наше оборудование, а дальше следователи раскручивали всю цепочку – кто воровал, кто сдавал. Но сейчас у таких краж нет массового характера.

Не менее серьезная проблема сегодня это кража электроэнергии. Я не помню за время своей работы, чтобы хоть одного человека посадили за это преступление. У нас как: украл товар на одну минималку – в тюрьму, украл электричества на сто минималок – составляется акт, и просто заплати по установленной мощности.
Сейчас только ленивый не балуется с магнитами на счётчиках, и вот это действительно проблема.

- А как с промышленными объектами?

- Тут еще сложнее. Работая в органах власти, я сталкивался с общественными организациями, которые защищали бизнес, выступая против внезапных проверок. Но это же нонсенс! Заранее, за три дня, я предупреждаю вора, который ворует электроэнергию, о том, что я приду с проверкой. За три дня, разумеется, все исправляется. Если же я приду внезапно, то уже завтра меня накажет антимонопольный орган.

Сегодня не надо быть семи пядей во лбу: зашёл в интернет, вбил в поисковик «как украсть электроэнергию» и тебе сразу предложат сто способов, и даже телефоны фирм в Ставрополе, которые продают заряженные счётчики и объясняют, как ими пользоваться. На пульте кнопку нажал – и счётчик считает на 50% меньше. Как его проверить?

В настоящее время нашей законодательной базы явно не хватает, чтобы бороться с ворами. Электроэнергию необходимо признать товаром, чтобы за хищение в размере одной минимальной зарплаты сажали в тюрьму, иначе порядок мы не наведём. Ведь по большому счёту вор крадет то электричество, за которое платит какая-нибудь бабушка в Казьминке. Украденные киловатты - это наши потери, которые мы оплачиваем из кармана потребителя. А ведь мы могли бы эти средства направить на эксплуатацию сетей.

- К вопросу о том, чтобы потратить на эксплуатацию. Наверное, сейчас уже готова или готовится инвестиционная программа на следующий год. Какие в ней основные направления?

- В нашей инвестиционной программе есть две части: амортизация и новое строительство, которое осуществляется за счет технологического присоединения.

20 лет постсоветского времени мы ничего не строили, а в 2012-2014 годах взяли кредиты и провели ускоренную модернизацию оборудования. Сейчас же пришло время за эти кредиты расплачиваться. Тогда в рамках долгосрочного RAB-регулирования ожидалось, что рост тарифа покроет все расходы, но в связи с ограничением роста этот процесс замедлился. Если бы сейчас поднять тариф на 40%, то все кредиты можно было бы закрыть и вести новое строительство. Но сейчас оно возможно только за счет технологического присоединения, с участием инвестора. Поскольку мы ускоренную модернизацию провели, нам этого хватает, а к 2018-2019 годам кредиты выплатим и выйдем из этого кризисного состояния.

- К слову о кризисе. Нынешняя экономическая ситуация бьёт по «Ставропольэнерго»?

- Мы несколько лет строим подстанции 110 кВ, на сто процентов состоящие только из российского оборудования, так что напрямую – нет. И падение курса рубля, даже вдвое, каких-то великих потрясений для сетевого хозяйства не принесло и не принесёт. Но мы, конечно, живём в едином пространстве, так что косвенно последствия кризиса отразятся на всех.

- Ещё один вопрос с повестки дня – повышение безопасности объектов. Приходится ли туда оттягивать какие-то значительные средства?

- Если говорить об узловых объектах, то они находятся на достаточно высоком уровне защищённости. Но последние события на Украине, на границе с Крымом показали общий уровень защищённости электрооборудования. Я реалист и понимаю, что, даже защитив узловые подстанции, невозможно защитить линии. Это ведь быстро делается: прибежали, взорвали опоры и сидят с автоматами, охраняют, вот Крым и оказался без электроэнергии. А под каждую опору охранника не посадишь.

- Сейчас в Ставропольском крае строится первая солнечная электростанция. Но, по некоторой информации, её ввод повлечёт удорожание электроэнергии. Так ли это? И как вообще в Ставропольском крае обстоят дела с альтернативной энергетикой?

- Этот вопрос в основном ко мне не как директору «Ставропольэнерго», а как бывшему сотруднику министерства энергетики, промышленности и связи.

Это не секрет, что солнечная и вообще любая альтернативная электроэнергия - самая дорогая. Тепловая намного дешевле, ещё дешевле ядерная, а самая дешёвая – гидро. В Дании, например, где самая дорогая в Европе электроэнергия, 60% электричества вырабатывается из альтернативных источников. Энергия, вырабатываемая с помощью ветра и солнца, обходится очень дорого.

По энергии ветра потенциал Ставропольского края вообще огромный. От Александровского района через весь край тянется «армавирский коридор» - там нет полей, поскольку зерно не растет, солнечные станции не поставишь из-за рельефа, а ветер – пожалуйста, сколько угодно. Это хорошие промышленные ветра, подтверждённые многолетними спутниковыми наблюдениями.

Сейчас несколько компаний прорабатывают вопрос установки ветряков. Две станции мониторинга уже стоят, год они будут замерять ветра, и если всё будет хорошо, начнётся строительство. Энергия ветра дешевле солнечной энергии, её стоимость сопоставима с тепловой.

- Насколько вообще требуется развивать альтернативную энергию, кроме как в целях имиджа?

- У нас есть крупные электростанции, которые производят столько энергии, сколько нам, казалось бы, и не надо. Но я, как технарь, знаю – чем больше распределённой генерации, тем более живуча система. Завтра не дай бог какая-то авария на Невинномысской ГРЭС – у нас есть линия от Волгодонска, которая её полностью замещает. Если авария случится и там – вот тут солнечные и ветряные вступили бы в дело. Плюс есть подразделение Русгидро, оно в пике может вырабатывать до 60% необходимой краю энергии.

Сейчас малые ГЭС получили технологическое присоединение к нашим сетям. По восточной зоне на водотоках будут ставить небольшие станции без строительства плотин и выдавать свои 3–5 мегаватт.

Альтернативная энергетика нужна, вопросов нет. Рано или поздно нефть и газ закончатся. В Европе газ уже почти не сжигают – расточительно, его пускают на химию. И мы к этому придём. Но сказок не бывает – это приведёт к удорожанию электроэнергии.