Дорога наверх

Часть 4. Начало в №№207 - 210

Нас ведут показывать «житье-бытье». Если учесть, что ребята здесь пробудут год или чуть меньше, то негусто и небогато. В столовой длинный стол, за который все усаживаются с молитвой. Пища скудновата. Доходов-то особо никаких. Ну, разве что ребятам из «состоятельных» семей помогают. Да еще добрые люди, те, кто понял и знает, что наркомания – это беда. И игла может быть нацелена и в их ребенка. Вот предприниматель один приезжал, Дмитрий Алексеевич Черников. Увидел, что тут и как, и привез холодильник, набитый пельменями. Посмотрел, как ребята живут, и теперь постоянно подвозит пельмешки. Сегодня завтракали салом с хлебом, еще что-то такое было. Но, зато тепло очень! В спальном помещении и гостиной вообще красота. В комнатах все просто: железные кровати, прикрытые разномастными покрывалами и одеялами. Всюду занавески, коврики, паласы. На диване сидит паренек, читает Библию. Рядом – телевизор, вполне современный, видеомагнитофон. Полка с православными кинофильмами. Много книг. И иконы всюду. Есть даже огромная, с подсветкой. Ребята сами делали. Валера показывает икону, опять улыбается: «Вот этой больше ста лет. Старинная, пахнет как…». Я старательно принюхиваюсь. Точно, пахнет ладаном. Валера бережно устанавливает икону на место. И мы покидаем натопленную комнату.

СЛАБЕНЬКИЕ МАЛЬЧИКИ

Во дворе встречаем группу ребят, отдыхают после завтрака. Улыбаются, провожают нас в церковь. Ее еще не достроили, и там хлопочет бородатый плотник, как-то ласково прилаживая то тут, тот там дощечки, планочки к будущим царским вратам. Церковь еще не освящали, но видно, что и это не за горами. Тут уже почти все готово. Плотник улыбается: «Да работают ребята, работают… Хотя какие из них работники? На первых-то порах они вообще слабенькие… Ничего-ничего, вот тут поддержи, мальчик. Вот хорошо, вот и славно…»

«Слабенькие ребята» за год, кроме восстановления церкви и жилых помещений, построили вполне приличную баню, обустроили подворье, с загончиками, кормушками и прочим…

Старший по обители рассказывает: «Вон видите домики пчелиные? Пасека у нас. Пасечник из станицы тут обосновался, учит нас, как с пчелами надо работать. Все прибавка и к хозяйству, и к нашим скудным умениям… Зайцев тут полно, вообще красота, правда? Э-э-э, да вы не верите, да? Думаете, что это тут мы просто так, притворяемся? Ну и хорошо. Так и думайте дальше. Вот возьмите иконку, молитесь. Вот еще крестик возьмите, иерусалимский». Валера протягивает мне подарки, и я боюсь заплакать… «Да-да, хорошо, до свидания…»

ДОМОЙ

Леша снова усаживает нас в будку и кладет мне на колени маленький фотоальбом: «Чтобы не скучно было». На фотографиях он там, в прошлой жизни. Вот в Чечне, на блокпосту, а вот – с друзьями. А вот здесь – свадьба. Невеста — ангел в белом, красавица. Дочка – маленький ангелочек… Как куколка, глазки черные, локоны вьются… У красивых родителей красивые дети.

Внизу Коля ждет. «Посмотрите, я нашел псалом в Библии. Это точно про нас! Прочитайте и напишите потом, о чем там говорится. Пусть другие почитают, вдруг кому-то поможет?» - «Давай, Коля, я вслух почитаю вам. Я умею читать правильно, меня бабушка в детстве научила…» Читаю тридцать седьмой псалом. Хочу сказать: если вам плохо, если вы все-таки решили, что надо выбираться из наркотических снов, или если ваш ребенок попал в такую беду, почитайте этот псалом. Поможет, поверьте.

РОМАН И ВОЛОДЯ

И уже по приезде в Ставрополь ждет еще одно замечательное знакомство: Рома Дикий. Не знаю, кто его так назвал. Он, кстати, тоже удивился: «Чего это я дикий?» О Ромочке можно написать отдельно: бесподобен. Лицо как бы разделено на две половины: интеллигентские ироничные губы никак не хотят улыбаться. И глаза. Как будто вообще не отсюда, не с этого лица, дикие какие-то. Хотя парень добрейший, душа нежная, как потом выяснилось. 12 сентября 2004 года Роман уколол последнюю дозу. Срок без наркотиков – больше года. Наркотический стаж – восемь лет. Он был первым, кто пришел в эту обитель, сам там все строил. Друг его, Володя, кололся десять лет. Четыре месяца держится в «завязке». Да что там «держится»? «Я не помню, как было хорошо. Я помню, как было плохо». Воспоминания о боли от ломки до сих пор перекрывают воспоминания о «кайфе» от дозы. Ломка страшнее. Володе 26 лет, и сыну его 10. Во арифметика! Успел сколько! Ромка тут же добавляет торопливо и как-то застенчиво: «И у меня сын. Семь лет…»

Сейчас ребята заняты «надомной» реабилитацией наркозависимых. Это опасная и сложная работа: нужно разъяснять больным, что все поправимо. А как говорить с человеком, находящимся в двух состояниях: в бреду или в поисках наркоты? Нужно помогать родителям попавших в беду ребят. Это трудно еще и потому, что известно: если в доме есть наркоман, вся семья становится «наркозависимой». Кстати, небольшое и очень нехорошее наблюдение: чаще всего приходится общаться с бабушками молодых людей. Родители, намучившись, стараются спихнуть «неудачное» чадо с глаз долой. А бабушки в своей извечной любви к внукам – терпят. Вот бабушка Фима плачет в телефонную трубку: «Доченька! Слышишь, как кричит?! Вчера закрылся в комнате, что делает, не знаю. А потом биться начал, по полу катался… Господи, забери меня уж, что ли? Может, и он за мной уйдет? Нет… Пока пенсия есть, буду терпеть. Даю по двести рублей, пусть уж покупает…». Мамаша у парня – заслуженная-перезаслуженная. Папаша – никакой, живет так, как жена скажет. Еще одна бабушка, узнав, что я знакома с Романом, выпросила его телефон, быстренько дозвонилась, провела предварительные переговоры. Возможно, и вытащит внука-сироту, от которого давно отказались все родственники вместе взятые.

Наталья Буняева.

Окончание следует

sowa 12@mail/ru