Дорога наверх

Очередная поездка в станицу Темнолесскую, в Спасо­Преображенский реабилитационный центр для наркоманов, алкоголиков и людей, зависимых от азартных игр, пришлась на пятницу Страстной недели.

Нас явно никто особо не ждал. Ребята занимались своими делами, мы застали их за сбором дров для бани. Дрова здесь заготавливают вручную, прочесывая окрестные рощицы и лесополосы. В дело идет все: и сухие, поваленные за зиму стволы, и хворост, и, если бы прошлогодние листья могли гореть и давать тепло, собирали бы и их…

Маринка, гнедая лошадка, с виду спокойная, а на самом деле – норовистая, и упрямая, делала вид, что ждет своих спутников и хозяев. А сама тем не менее косит глазом в сторону. Степан, «погонщик мулов», а вообще­то главный «хозяин» и обожатель упрямицы лошадки, отдал мне поводья: «Подержи, а я пойду помогать…» Почувствовав «чужую» руку, Мариша попыталась рвануть вместе с телегой в сторону, но… Я умею управляться с лошадьми. Легендарная «наркомовская» лошадка частенько проявляла свой норов, и ее частенько ловили то под Невинкой, то где­нибудь в степях… Причем зачастую рабочая лошадь уходила вместе в инвентарем: бричкой, оглоблями, с тем, что в бричке… Слава Богу, и Маринку всегда находили, и бричку не потеряли.

Мы привезли эти дрова. Бригада рубщиков и «пильщиков» уже ждет: «Быстрее, быстрее!..» Они только что справились с очередным бревном. Распилили­разрубили, и на холоде стоять – только простывать. Пока не остыли, хватают новые дрова: бензопила «рынчит», капризничает… Дорубят топорами.

Смотрю на ребят, и сердце сжимается: ну кто из них в прошлой, «догероиновой» жизни мог представить себя с топором и в грязной робе? Очень немногие. Вот Степан, к примеру, при первом знакомстве показался мне угрюмым, мрачным и раздавленным жизнью человеком. Да и будешь тут угрюмым, когда глаз выбит, зубов нет, весь черный какой­то…

Сегодня Степка – неузнаваем. В прямом смысле: я его не признала поначалу, когда мостилась рядом на бричке. Парень как парень, косит глазом цвета Маринки, карим, и улыбается: хорошо ему жить! «А что еще нужно человеку? Я курить начал с тринадцати лет. Тогда же и колоться начал… Может, чуть позже… Подсадили особо заинтересованные товарищи. Так и пошло: за компанию. А ведь жил с родителями хорошо: достатка вроде и не было особого, но у моих друзей еще даже и великов не было, а мне уже новый мотоцикл родители купили. Гонял на нем… Потом еще один. Потом в аварию попал: уже кололся, наверное… Видишь, нос поломан?.. Оттуда. Короче, так достал родителей, что они уже и не знали, что со мной делать: милиция не помогала. Отец и мать от отчаяния не знали, куда меня деть: силы­то тоже не бесконечные. А я как с цепи сорвался: кололся чуть не насмерть, дрался… Однажды с отцом подрался, так он меня как­то зацепил, не помню… Короче, глаз выбил, зубы. «Скорая» приехала, сразу в реанимацию отвезла. Оклемался, понял, что жить хочу. И сюда пришел». А дальше – как у всех: молитва, работа, уход и помощь тем, кто только прибыл… «Я вот пойду поработаю у кого­нибудь, огород вскопаю… Деньги заработаю, братьям несу: на водичку, на дрова те же… Что еще нужно?» Мать с отцом не нарадуются, живут теперь хорошей Степкиной жизнью. А глаз и зубы – вставили. От живых не отличишь…

Юра, старший по центру в этом году, ведет на «обзорную» экскурсию. Козлята, лапочки малюсенькие, пригреты в палаточной кухне, за печкой. Как маленькие детки, плачут, есть хотят. Ребята смеются: у нас тут ясли и детский сад! Видно, как истосковались по малышам: у кого­то и дети остались. Там, в другой жизни. В обязанности ночного дежурного входит и кормление: трехчасовый промежуток, и малыши получают смесь из козьего и коровьего молока. На сегодня в центре есть куры, кролики, нутрии, свиньи (толстые такие!), корова с теленком, гуси, кто­то еще пернатый, лошадка Маринка, еще одна, вроде в ожидании жеребенка, собаки – одна большая и злая, две маленькие: Вовчик и просто собачка. Кошек за живность считаем чисто условно: развелись, а кормить особо нечем. Сами себе пропитание добывают, благо в «кормовой» мыши случаются. Для «лепоты» — рыбки и хомячки.

Над всем движимым и недвижимым стоит суровый начальник. Юра служил в армии, в разведке, был в Чечне. Там же подсел на наркоту. По сравнению с другими быстро понял, что «попал». Прибыл в центр как по приказу: надо, значит надо, и рассуждать бессмысленно. Как­то сам понял, что никто ему не помощник, кроме Бога и самого себя. Спасение утопающих… Юра — сильная личность во всех отношениях: короткая команда с обязательным обращением «брат» ­ и все выполняется беспрекословно! «Брат, что сидим? Отдохнул? Тогда пойди там прибери…» Второй раз не повторяет. Если бы не наркотики, быть бы Юрке большим начальником! Армейским или так просто… С другой стороны: сильные ребята делают здесь фантастическую карьеру. Только что был никем, «дровами» с глазами, больной и никчемный. Через полгода – не узнать! Уже заправляет каким­нибудь важным делом: или по хозяйству… Или… Вот хотите верьте, хотите нет: все, кого наркотики отпустили, все выбрались на верх жизни в буквальном смысле.