Эдуард Тополь отомстил режиссерам
Елена СоколоваПопулярный писатель Эдуард Тополь известен не только книголюбам, но и поклонникам кино. Он стал автором сценария фильмов «Море нашей надежды», «Юнга Северного флота», «Несовершеннолетние», «Ошибка юности», «Ванечка», «Монтана», а также сериалов «Красная площадь» и «У.Е.».
Тополь не раз критиковал режиссеров за то, что они неправильно истолковывают его романы, переписывая сценарий на свой лад. Но после выхода двух последних фильмов – «Ванечка» и «Монтана» - писатель дал клятву никогда больше не отдавать свои романы режиссерам. Даже самым известным.
Нам удалось уговорить чрезвычайно занятого писателя уделить нам время для интервью. И расспросить его и о творчестве, и о кино, и о жизни вообще…
Тополь не раз критиковал режиссеров за то, что они неправильно истолковывают его романы, переписывая сценарий на свой лад. Но после выхода двух последних фильмов – «Ванечка» и «Монтана» - писатель дал клятву никогда больше не отдавать свои романы режиссерам. Даже самым известным.
Нам удалось уговорить чрезвычайно занятого писателя уделить нам время для интервью. И расспросить его и о творчестве, и о кино, и о жизни вообще…
- Эдуард Владимирович, откройте секрет: как стать популярным писателем?
- Наверно, нужно просто стараться писать так, чтобы читать книгу было интересно. Кстати, как оказалось, среди моих читателей есть и дети - несмотря на то, что в моих романах много откровенных сцен... Однажды на пресс-конференции ко мне подошла девочка с диктофоном и сказала, что она из школьной газеты и ей нужно взять у меня интервью. Я спросил, сколько ей лет, она ответила, что четырнадцать и учится в восьмом классе. Я, конечно, очень удивился, но и отказать тоже не мог. Говорю ей: ну что ж, задавай свои вопросы… Поверьте - мне ни один профессиональный журналист таких вопросов никогда не задавал! Она сказала, что прочитала все мои книжки, и спросила, какую бы отметку я поставил себе за свое творчество. Крутой вопрос, правда? Все вокруг замерли, а она продолжает: «У вас есть постельные сцены - скажите, это действительно было так красиво, или вы все придумали?». У меня была всего секунда, чтобы ей ответить! И вдруг меня осенило: «Знаешь, детка, когда это по любви – то это очень красиво, а когда не по любви - то это скотство»… Кстати, также вот и творчество: можно просидеть весь день, много думать - и не написать ничего. А бывает, что-то внутри тебя открывается – помимо твоей воли - и тебя несет!.. Я могу работать и по двенадцать, и по четырнадцать часов - и тогда просто падаю, как конь, чтобы встать наутро и начать по новой…
- У вас есть какие-то профессиональные приемы, которые вам помогают в творчестве?
- У меня прием один: стараюсь работать только утром. Я рано встаю, принимаю душ, бреюсь, одеваюсь в чистую одежду и вместо завтрака выпиваю стакан воды с лимонным соком или любой другой легкий фруктовый сок. Обязательное правило – ничего не есть! Этому есть свое обоснование. Я дружу с одним человеком, который семнадцать лет назад вытащил меня с того света. Он – экстрасенс, который лечит руками. Моя дочь так его и называет – дядя с горячими руками. Так вот, сколько раз я к нему ни приходил, все, что у него было из еды – это каши и овощи. И я поинтересовался - почему у него такая еда? А он ответил, что лечит людей своей энергией, и эта энергия должна быть чистой - ее ни в коем случае нельзя засорять ни плохой едой, ни плохими поступками. Я с ним согласен, и считаю, что каждое слово заряжено энергией. Ведь по слову Божьему был сотворен мир, и если слово Творца имеет такую силу - значит, любое слово тоже имеет силу. Например, говорят: «книга отвратительная» - значит, в ней грязная энергетика и она отвращает. Именно поэтому я так тщательно готовлюсь к творчеству, создавая себе перед этим особое настроение. Работать сажусь только в добром расположении духа. В Москве я писать не могу - работаю только за городом, где свежий воздух, природа…
- А если работа все же не идет?
- Я хорошо знаю: если работа не идет - нужно пойти в лес и прислониться к дубу. Хоть я и несуеверный человек, я всегда разговариваю с деревьями и прошу у них помощи. Потом прихожу домой, сажусь за стол - и где-то на втором-третьем часу мыслительного процесса начинаю писать. Первые несколько часов работа не идет совсем - если, конечно, я не придумал еще ночью, что буду писать. Вдохновение нужно выждать, вытерпеть, не встать из-за стола - иначе потом все придется начинать заново.
- Бывают такие моменты, когда творческий потенциал иссякает?
- Это бывает тогда, когда я просто не знаю, о чем писать дальше. Бывает так, что герои пошли куда-то, я сделал завязку, а вот развязать - не получается. Мне и самому интересно узнать, что там с ними случится - я могу только примерно об этом догадываться. Такое очень часто бывает в моих книгах: я даю героям старт, а потом ставлю их в такие ситуации, из которых выхода просто нет. Наверное, именно поэтому и читают мои романы. После этого я могу ходить несколько суток как сумасшедший и искать выход по-темному, как шахтер... Бывает - не получается писать месяц, три месяца, и это становится невыносимым… Я хожу, что-то делаю, но думаю все равно о своем. Это своего рода психологическая зависимость, как у наркомана…
- Насколько ваши романы реалистичны?
- Очень реалистичны. Если бы я все высосал из пальца - кто бы стал меня читать? Есть, конечно, доля художественности, но я всегда держусь за факт. В одном из моих романов действие происходит на советской подводной лодке. В то время я жил в Нью-Йорке, а на советских подводных лодках не бывал никогда в жизни! Но написать, не зная об этом ничего, – это не про меня, да я и не умею сочинять из пустоты. И вот в Нью-Йорке я нашел советских подводников и сказал им: «Ребята, мне срочно нужна ваша помощь!». И они пришли ко мне в гости, а так как я знал, что они, как все подводники, любят выпить, то припас заранее ящик водки. Мы этот ящик пили где-то неделю, и за это время о подводных лодках я узнал все! Я получил уникальные сцены, которые никто, нигде и никогда не описывал! Угадайте, чем развлекаются подводники во время плавания? А я вам скажу – это тараканьи бега! И уже на одном этом факте я могу построить какой угодно сюжет!
- Эдуард Владимирович, что вам в жизни приносит больше всего удовольствия?
- Конечно, работа! Это круче эротики! Ну, сколько, по-вашему, может длиться половой акт? А творческое состояние может длиться до нескольких часов - и этот непрерывный творческий акт приносит столько удовольствия, что его ни с чем не сравнить!
- Наверно, нужно просто стараться писать так, чтобы читать книгу было интересно. Кстати, как оказалось, среди моих читателей есть и дети - несмотря на то, что в моих романах много откровенных сцен... Однажды на пресс-конференции ко мне подошла девочка с диктофоном и сказала, что она из школьной газеты и ей нужно взять у меня интервью. Я спросил, сколько ей лет, она ответила, что четырнадцать и учится в восьмом классе. Я, конечно, очень удивился, но и отказать тоже не мог. Говорю ей: ну что ж, задавай свои вопросы… Поверьте - мне ни один профессиональный журналист таких вопросов никогда не задавал! Она сказала, что прочитала все мои книжки, и спросила, какую бы отметку я поставил себе за свое творчество. Крутой вопрос, правда? Все вокруг замерли, а она продолжает: «У вас есть постельные сцены - скажите, это действительно было так красиво, или вы все придумали?». У меня была всего секунда, чтобы ей ответить! И вдруг меня осенило: «Знаешь, детка, когда это по любви – то это очень красиво, а когда не по любви - то это скотство»… Кстати, также вот и творчество: можно просидеть весь день, много думать - и не написать ничего. А бывает, что-то внутри тебя открывается – помимо твоей воли - и тебя несет!.. Я могу работать и по двенадцать, и по четырнадцать часов - и тогда просто падаю, как конь, чтобы встать наутро и начать по новой…
- У вас есть какие-то профессиональные приемы, которые вам помогают в творчестве?
- У меня прием один: стараюсь работать только утром. Я рано встаю, принимаю душ, бреюсь, одеваюсь в чистую одежду и вместо завтрака выпиваю стакан воды с лимонным соком или любой другой легкий фруктовый сок. Обязательное правило – ничего не есть! Этому есть свое обоснование. Я дружу с одним человеком, который семнадцать лет назад вытащил меня с того света. Он – экстрасенс, который лечит руками. Моя дочь так его и называет – дядя с горячими руками. Так вот, сколько раз я к нему ни приходил, все, что у него было из еды – это каши и овощи. И я поинтересовался - почему у него такая еда? А он ответил, что лечит людей своей энергией, и эта энергия должна быть чистой - ее ни в коем случае нельзя засорять ни плохой едой, ни плохими поступками. Я с ним согласен, и считаю, что каждое слово заряжено энергией. Ведь по слову Божьему был сотворен мир, и если слово Творца имеет такую силу - значит, любое слово тоже имеет силу. Например, говорят: «книга отвратительная» - значит, в ней грязная энергетика и она отвращает. Именно поэтому я так тщательно готовлюсь к творчеству, создавая себе перед этим особое настроение. Работать сажусь только в добром расположении духа. В Москве я писать не могу - работаю только за городом, где свежий воздух, природа…
- А если работа все же не идет?
- Я хорошо знаю: если работа не идет - нужно пойти в лес и прислониться к дубу. Хоть я и несуеверный человек, я всегда разговариваю с деревьями и прошу у них помощи. Потом прихожу домой, сажусь за стол - и где-то на втором-третьем часу мыслительного процесса начинаю писать. Первые несколько часов работа не идет совсем - если, конечно, я не придумал еще ночью, что буду писать. Вдохновение нужно выждать, вытерпеть, не встать из-за стола - иначе потом все придется начинать заново.
- Бывают такие моменты, когда творческий потенциал иссякает?
- Это бывает тогда, когда я просто не знаю, о чем писать дальше. Бывает так, что герои пошли куда-то, я сделал завязку, а вот развязать - не получается. Мне и самому интересно узнать, что там с ними случится - я могу только примерно об этом догадываться. Такое очень часто бывает в моих книгах: я даю героям старт, а потом ставлю их в такие ситуации, из которых выхода просто нет. Наверное, именно поэтому и читают мои романы. После этого я могу ходить несколько суток как сумасшедший и искать выход по-темному, как шахтер... Бывает - не получается писать месяц, три месяца, и это становится невыносимым… Я хожу, что-то делаю, но думаю все равно о своем. Это своего рода психологическая зависимость, как у наркомана…
- Насколько ваши романы реалистичны?
- Очень реалистичны. Если бы я все высосал из пальца - кто бы стал меня читать? Есть, конечно, доля художественности, но я всегда держусь за факт. В одном из моих романов действие происходит на советской подводной лодке. В то время я жил в Нью-Йорке, а на советских подводных лодках не бывал никогда в жизни! Но написать, не зная об этом ничего, – это не про меня, да я и не умею сочинять из пустоты. И вот в Нью-Йорке я нашел советских подводников и сказал им: «Ребята, мне срочно нужна ваша помощь!». И они пришли ко мне в гости, а так как я знал, что они, как все подводники, любят выпить, то припас заранее ящик водки. Мы этот ящик пили где-то неделю, и за это время о подводных лодках я узнал все! Я получил уникальные сцены, которые никто, нигде и никогда не описывал! Угадайте, чем развлекаются подводники во время плавания? А я вам скажу – это тараканьи бега! И уже на одном этом факте я могу построить какой угодно сюжет!
- Эдуард Владимирович, что вам в жизни приносит больше всего удовольствия?
- Конечно, работа! Это круче эротики! Ну, сколько, по-вашему, может длиться половой акт? А творческое состояние может длиться до нескольких часов - и этот непрерывный творческий акт приносит столько удовольствия, что его ни с чем не сравнить!
Кладбище сценариев
– Вам нравится, когда ваши романы экранизируют? Их же смотрит вся страна…
– Каждый фильм – это кладбище сценариев. К сожалению, на экране никогда нельзя получить то, что ты имел в виду, когда писал книгу. В лучшем случае до экрана доходит 30 процентов того, что ты хотел сказать - а в основном до телезрителя доходит процентов 15… Когда я пишу – я полный хозяин и отвечаю за каждое слово. Кино – это совсем другое. Это огромное количество человек, которые могут выложиться и сделать все замечательно - но, к примеру, костюмер не заметит какую-нибудь деталь - и все горит, потому что в этой сцене герой вошел в дверь в белой рубашке, а назавтра его по ошибке могут снять уже в синей. В кино огромное количество проблем, которые я, как автор, решить не могу. Я отдаю на растерзание свои романы - и иногда получаются просто чудовищные вещи!..
- Например?
- К примеру, когда снимали сериал «У.Е.», в главной роли я хотел видеть Сергея Шакурова. Просто получилось так, что первым мой роман прочел Шакуров, и он сказал, что с удовольствием сыграет в этом фильме. Он как актер меня тоже вполне устраивал. Но телеканал почему-то настоял на Андрее Краско. И дело не в том, кто из этих актеров лучше. Краско был замечательный актер! Просто у каждого автора свое видение, и мне показалось, что Шакуров очень похож на того персонажа, которого я представлял, когда писал свой роман. Мой герой, как я себе его представляю, более агрессивен, динамичен, а то, что сделал Краско – немного другое, хотя я и принял его персонаж. Я не знаю, сделал бы Шакуров это лучше или хуже - просто, когда пишешь, так или иначе героем представляешь себя, а я больше похож на Шакурова – и по комплекции, и по энергетике.
- А вы говорите – чудовищные вещи…
- Но это – цветочки, а первый настоящий удар был нанесен после выхода на экраны фильма «Ванечка» режиссера Елены Николаевой. Ванечка для меня очень дорогой ребенок. По сюжету ему всего полтора года, но вынашивал я его 30 лет. Так вот, Елена Николаева моего Ванечку «придушила». Фильм провалился в прокате, но я говорил, что он будет бездарным, еще тогда, когда прочитал режиссерский сценарий. Я увидел страшную галиматью, написанную на основе моего сценария… Второй удар – фильм «Монтана», который вышел в прокат совсем недавно. Все, что я хотел сказать по поводу этой картины, сказано в титрах фильма. Вместо моего имени там написано: «Э.Т. возмущен». А в предисловии к новой книге, куда вошли и «Ванечка», и «Монтана», я написал: «Почувствуйте разницу между настоящим сценарием - и тем, что делают потом с ним режиссеры». Мне непонятно, зачем они вообще берут сценарии, если все равно потом их переписывают в меру своего графоманского дарования. Так вот, после этих двух последних «абортов» я понял, что больше отдавать своих «детей» никому не буду. И не позволю больше топтаться по моим романам, издеваться и глумиться над ними…
– Вам нравится, когда ваши романы экранизируют? Их же смотрит вся страна…
– Каждый фильм – это кладбище сценариев. К сожалению, на экране никогда нельзя получить то, что ты имел в виду, когда писал книгу. В лучшем случае до экрана доходит 30 процентов того, что ты хотел сказать - а в основном до телезрителя доходит процентов 15… Когда я пишу – я полный хозяин и отвечаю за каждое слово. Кино – это совсем другое. Это огромное количество человек, которые могут выложиться и сделать все замечательно - но, к примеру, костюмер не заметит какую-нибудь деталь - и все горит, потому что в этой сцене герой вошел в дверь в белой рубашке, а назавтра его по ошибке могут снять уже в синей. В кино огромное количество проблем, которые я, как автор, решить не могу. Я отдаю на растерзание свои романы - и иногда получаются просто чудовищные вещи!..
- Например?
- К примеру, когда снимали сериал «У.Е.», в главной роли я хотел видеть Сергея Шакурова. Просто получилось так, что первым мой роман прочел Шакуров, и он сказал, что с удовольствием сыграет в этом фильме. Он как актер меня тоже вполне устраивал. Но телеканал почему-то настоял на Андрее Краско. И дело не в том, кто из этих актеров лучше. Краско был замечательный актер! Просто у каждого автора свое видение, и мне показалось, что Шакуров очень похож на того персонажа, которого я представлял, когда писал свой роман. Мой герой, как я себе его представляю, более агрессивен, динамичен, а то, что сделал Краско – немного другое, хотя я и принял его персонаж. Я не знаю, сделал бы Шакуров это лучше или хуже - просто, когда пишешь, так или иначе героем представляешь себя, а я больше похож на Шакурова – и по комплекции, и по энергетике.
- А вы говорите – чудовищные вещи…
- Но это – цветочки, а первый настоящий удар был нанесен после выхода на экраны фильма «Ванечка» режиссера Елены Николаевой. Ванечка для меня очень дорогой ребенок. По сюжету ему всего полтора года, но вынашивал я его 30 лет. Так вот, Елена Николаева моего Ванечку «придушила». Фильм провалился в прокате, но я говорил, что он будет бездарным, еще тогда, когда прочитал режиссерский сценарий. Я увидел страшную галиматью, написанную на основе моего сценария… Второй удар – фильм «Монтана», который вышел в прокат совсем недавно. Все, что я хотел сказать по поводу этой картины, сказано в титрах фильма. Вместо моего имени там написано: «Э.Т. возмущен». А в предисловии к новой книге, куда вошли и «Ванечка», и «Монтана», я написал: «Почувствуйте разницу между настоящим сценарием - и тем, что делают потом с ним режиссеры». Мне непонятно, зачем они вообще берут сценарии, если все равно потом их переписывают в меру своего графоманского дарования. Так вот, после этих двух последних «абортов» я понял, что больше отдавать своих «детей» никому не буду. И не позволю больше топтаться по моим романам, издеваться и глумиться над ними…
Новая профессия
- Значит, мы больше не увидим фильмов по вашим сценариям?
- Почему? Увидите! Только теперь я буду выступать не только как автор сценария, но и как продюсер. Буду сам контролировать процесс, а людей, подобных некоторым, я буду просто увольнять, и брать на их место других. Вот сейчас я как раз заканчиваю работу, которая, надеюсь, выйдет на экраны в этом году.
- Что это будет за фильм?
- Время рекламы еще не наступило, поэтому скажу о фильме буквально в трех словах. Он будет называться «На краю стою». Действие происходит в Средней Азии. Основная тема – любовная история с разными свойственными мне отягчающими обстоятельствами. Главную мужскую роль сыграл Артур Смолянинов, а главную женскую – Светлана Устинова, замечательно сыгравшая в фильме «Бумер-2».
- Как получается совмещать писательский труд и работу продюсера?
- Я всегда стараюсь делать то, что интересно мне самому - тогда есть шанс, что и другим тоже будет интересно. Я писал 25 лет, и почувствовал, что настало время поменять сферу деятельности.
- Неужели мы больше не увидим ваших новых книг?
- Я перо не бросаю - просто откладываю. Профессия писателя – это профессия заключенного в одиночной камере. Я написал 25 книг, и на каждую потратил один год. Получается, что «вышку» я уже отсидел, и теперь вышел на свободу, чтобы хотя бы чуть-чуть подышать свежим воздухом. Вот сейчас я увлечен своим фильмом… Но как только я стал продюсером - я перестал себе принадлежать. Когда пишешь книгу - можно позволить себе остановиться, уехать куда-нибудь на два-три дня… Или дописать книгу - и заняться чем-то другим. От кинопроцесса же оторваться невозможно! Я даже не могу поехать домой, к жене и ребенку…
Семья
- Ваша семья живет в Америке?
- Да, жена Юлия и девятилетний сын Антон живут в городе Принстоне.
- Сын в России бывает?
- Антон приезжает в Россию каждое лето - гостит в деревне у бабушки с дедушкой. Ему там очень нравится - ведь в каникулы можно балбесничать, ничего не делать. Там он может делать все что угодно: лазать по деревьям, кататься на велосипеде… А еще – учиться у местных мальчуганов крепким русским выражениям… Хотя, надо признать, русским языком Антон владеет прекрасно!
- Не замечали в нем писательского дара?
- Не дай Бог! Это такой тяжелый труд! Антон, скорее, техник, и сейчас очень увлечен строительством роботов… Я очень по нему скучаю - мы с ним часто беседуем на взрослые, серьезные темы, и он все понимает… Надеюсь, скоро все-таки будет небольшой перерыв после съемок, и я смогу вырваться к ним, моим любимым - сыну и жене…
- Значит, мы больше не увидим фильмов по вашим сценариям?
- Почему? Увидите! Только теперь я буду выступать не только как автор сценария, но и как продюсер. Буду сам контролировать процесс, а людей, подобных некоторым, я буду просто увольнять, и брать на их место других. Вот сейчас я как раз заканчиваю работу, которая, надеюсь, выйдет на экраны в этом году.
- Что это будет за фильм?
- Время рекламы еще не наступило, поэтому скажу о фильме буквально в трех словах. Он будет называться «На краю стою». Действие происходит в Средней Азии. Основная тема – любовная история с разными свойственными мне отягчающими обстоятельствами. Главную мужскую роль сыграл Артур Смолянинов, а главную женскую – Светлана Устинова, замечательно сыгравшая в фильме «Бумер-2».
- Как получается совмещать писательский труд и работу продюсера?
- Я всегда стараюсь делать то, что интересно мне самому - тогда есть шанс, что и другим тоже будет интересно. Я писал 25 лет, и почувствовал, что настало время поменять сферу деятельности.
- Неужели мы больше не увидим ваших новых книг?
- Я перо не бросаю - просто откладываю. Профессия писателя – это профессия заключенного в одиночной камере. Я написал 25 книг, и на каждую потратил один год. Получается, что «вышку» я уже отсидел, и теперь вышел на свободу, чтобы хотя бы чуть-чуть подышать свежим воздухом. Вот сейчас я увлечен своим фильмом… Но как только я стал продюсером - я перестал себе принадлежать. Когда пишешь книгу - можно позволить себе остановиться, уехать куда-нибудь на два-три дня… Или дописать книгу - и заняться чем-то другим. От кинопроцесса же оторваться невозможно! Я даже не могу поехать домой, к жене и ребенку…
Семья
- Ваша семья живет в Америке?
- Да, жена Юлия и девятилетний сын Антон живут в городе Принстоне.
- Сын в России бывает?
- Антон приезжает в Россию каждое лето - гостит в деревне у бабушки с дедушкой. Ему там очень нравится - ведь в каникулы можно балбесничать, ничего не делать. Там он может делать все что угодно: лазать по деревьям, кататься на велосипеде… А еще – учиться у местных мальчуганов крепким русским выражениям… Хотя, надо признать, русским языком Антон владеет прекрасно!
- Не замечали в нем писательского дара?
- Не дай Бог! Это такой тяжелый труд! Антон, скорее, техник, и сейчас очень увлечен строительством роботов… Я очень по нему скучаю - мы с ним часто беседуем на взрослые, серьезные темы, и он все понимает… Надеюсь, скоро все-таки будет небольшой перерыв после съемок, и я смогу вырваться к ним, моим любимым - сыну и жене…
