Эхо из прошлого
.(Отрывки из документально-художественной повести «СЛЕД НА ЗЕМЛЕ»)
С фотографии почти семидесятилетней давности на меня смотрят мои друзья детства - первые после фашистской оккупации выпускники Архиповской семилетней сельской школы. Среди учителей и одноклассников мой четвёртый старший брат Алексей выделяется особо: он сидит, чтобы не были видны заплатки на штанах, в телогрейке на голое тело, так как рубашки у него просто не было, зато с книгой в руках - сразу видно, что отличник...
Год с небольшим прошло со дня окончания войны, было голодно и не в чем ходить детям - ни обувки, ни одёжки. После семилетки одноклассники Алексея поступали кто в ФЗУ (потом - ПТУ), кто в техникумы - там выдавали форму, бесплатно кормили и выделяли место в общежитии. Школьный друг Василий Емельянов уговорил поступать в Дзауджикауский (сейчас - город Владикавказ) металлургический техникум. Мама, уступив настойчивой просьбе сына, как смогла, собрала его в дорогу: купила парусиновые туфли, строжайше наказав беречь их, в фанерный чемодан положила узелок с сухарями - благословила в дальний путь...
Друзья ехали на крыше вагона, так как денег не было ни у того, ни у другого. Так добрались до Беслана, где надо было пересаживаться на другой поезд. Времени у них было достаточно, и ребята решили прогуляться. По улицам ходили разинув рот - они впервые в жизни увидели город. Перед огромной стеклянной витриной магазина детских игрушек Алёша остановился и долго, как зачарованный, смотрел сказку наяву: большие и маленькие машины, тракторы, барабаны, деревянные лошадки, а главное - мячи, которые так и просились погонять с ними в футбол или сыграть в лапту. Очнувшись от прекрасного виденья, Алексей обнаружил, что его «фирменный» чемодан исчез, а вместе с ним и единственная еда - мамины сухари. Хорошо хоть осталась телогрейка, та, в которой он на выпускной карточке, да парусиновые туфли...
В техникум ребят приняли, велели возвращаться домой и ждать вызова. И снова крыша вагона, где нет возможности хотя бы немного поспать. В Беслане, в ожидании своего поезда, Алексей уснул прямо на тротуаре, положив под голову свои драгоценные туфли. Проснулся, когда голова стукнулась об асфальт - туфли исчезли. Босой, в одной телогрейке доехал до Георгиевска, где попал в милицейскую облаву. Всех «зайцев» снимали с крыш вагонов, отлавливая бродяг и беспризорников. Будущие студенты «дяденькам милиционерам» всё честно рассказали, и их отпустили. На крыше вагона доехали до станции Маслов Кут, ближайшей остановки от родного села...
Мама сквозь слезы выслушала дорожные приключения сына и, когда пришел вызов из техникума, не отпустила его в чужие края. Она повезла Алексея в Буденновск, в педучилище. Однако директор училища отсоветовал: ну куда такого малыша отрывать от дома,да и учатся в училище одни девочки, пусть лучше заканчивает десять классов. Мама согласилась с его доводами - ей самой было жалко расставаться с сыном...
Алексей с отличием окончил школу, поступил в Новочеркасский политехнический институт, стал горным инженером. Ещё будучи студентом, во время летних каникул работал на целине, заработал полторы тонны зерна, из которого вышел хороший помол муки - отличная подмога маме, братьям, семье...
Мой брат всегда был и остаётся человеком долга и совести. Его с детства манили родные просторы Прикумья: старый лес, в чаще которого, рассказывали, в старину водились медведи, ковыльная степь с настороженно стоящими «столбиком» сусликами, река Кума с её своенравным характером, сады и виноградники полей родной Архиповки. Но, став горняком, Алексей все свои силы отдал избранному раз и навсегда делу. Даже приезжая в отпуск проведать заповедные места своей отчины, он торопился на Украину, туда, где был его дом, его семья, его работа, его шахта. Начав с низов, пройдя все ступени роста, возглавил крупнейшее шахтоуправление Донбасса...
Более полувека прожил мой брат на Украине, которая стала для него родной. Девятый десяток разменял он, заслужив уважение не только шахтёров и товарищей по работе, но и многих простых жителей Донецкой области. Казалось бы, когда, как не сейчас, спокойно пожить, порадоваться детям, внукам и правнукам, пообщаться с друзьями, повидаться с родными братьями, вспомнить военное детство и нелёгкую юность, посмотреть, как похорошела милая малая родина. Но... Мы не один год наблюдали, что творится в братской Украине. С тревогой видели, как поднимает голову бандеровщина, организация, признанная Нюрнбергским международным трибуналом фашистской и запрещённая, казалось бы, навсегда. Но, наплевав на все запреты, при активной поддержке Америки и Евросоюза потомки бандеровцев, фашисты нынешнего поколения, захватив власть на Украине, объявили Россию врагом украинского народа. Под вопли «Слава Украине!», «Слава Бандере!» (сродни «Хайль Гитлер!») они расстреливают мирных жителей, охотятся на российских журналистов, разрушают дома, школы и больницы. Сотни погибших женщин, детей и стариков. Бог знает, сколько тысяч беженцев, которых приютила и продолжает спасать «вражеская» Россия, - это ещё, к сожалению, не окончательный итог разгула украинских неофашистов...
У меня много друзей и знакомых на Украине, впрочем, как и в других республиках бывшего Союза. Но Украина для меня дорога еще и тем, что в её земле лежит мои второй старший брат Евгений. На Луганщине он работал, преподавал в горном техникуме, имел семью. Трагическая случайность оборвала его жизнь. Те места, где он жил и трудился, для меня всё равно, что родные. А вот Алексей, мой четвертый старший брат, не одно десятилетие посвятив делу добычи угля, приумножая славу Донбасса и Украины, не единожды награжденный за свой нелегкий труд горняка, положивший силы и здоровье, на закате жизни стал кем? «Москалём», «сепаратистом», «захватчиком» или «оккупантом» - по определению фашиствующих молодчиков украинской нацгвардии при поддержке своих американских и европейских покровителей. Как будто ему было мало горя и невзгод в детстве, которое прошло под дулами автоматов немецких солдат, так теперь на старости лет приходится прятаться от разрывов снарядов и бомб нацистов нынешнего поколения, несущих, как и их предшественники, «новый порядок» народу, который их премьер, под одобрительные комментарии вашингтонских хозяев, назвал нацистским определением «недочеловеки»...
Болит душа, тревожно откликаясь на каждое сообщение «оттуда». Я не знаю, и никто не знает, что будет завтра, через неделю или месяц с моим братом, его семьей, соседями и друзьями, со всей Украиной, которую мы любили и продолжаем любить, несмотря на все препятствия, чинимые злой силой временщиков, сегодня оказавшихся у власти на Украине и которых исторически неизбежно должна постигнуть участь всех бывших «властителей» - от тевтонских крестоносцев до Наполеона, Петлюры, Бандеры и Гитлера...
