Епархиальные маневры

В марте в Ставрополе много чего (вернее сказать – кого) поменялось. Как обычно, без какого-то нашего участия в процессе. Наиболее резонансным событием стало разделение Ставропольской и Владикавказской епархии на три части. Вместе с этим ставропольским православным сменили владыку, отправив архиепископа Феофана в Челябинск. Споры о причинах и следствиях этой реформы только разгораются.

Итак, Священный Синод на очередном заседании решился на крупную реформу. Теперь на территории СКФО образовали три епархии – Пятигорская и Черкесская (южные районы нашего края плюс КЧР и КБР), Владикавказская и Махачкалинская (все остальные республики Северного Кавказа) и Ставропольская и Невинномысская. В каждую назначен новый предстоятель – из опытных функционеров РПЦ, не понаслышке знакомых со спецификой региона. То, что осталось от Ставропольской епархии, возглавил епископ Кирилл, председатель Синодального комитета по взаимодействию с казачеством.

Само руководство РПЦ неохотно комментирует свои решения. Игумен Савва Тутунов, заместитель управляющего делами Московской патриархии, объяснил, что Ставропольская и Владикавказская епархия была слишком большой – более 600 приходов. И разделили её на примерно равные части. А диакон Андрей Кураев добавил: «Желательно, чтобы в каждом субъекте была своя епархия. Но в тех республиках, где большая часть населения мусульмане, было бы не логично образовывать отдельную епархию. Поэтому их объединили». 

Говорить о том, что разделение произошло по просьбе верующих, было бы неверно. До сих пор отделиться хотели только североосетинские православные. Их желание удовлетворили, правда, с «нагрузкой» в виде мусульманских Дагестана, Чечни и Ингушетии. Сам же владыка Феофан лишь сказал, что благодарить надо за любое назначение. Сказал спасибо – и уехал покорять суровую челябинскую паству.

Но насколько единодушно поддержали действия РПЦ местные священники, настолько сложно восприняли простые верующие и общественные деятели. Уполномоченный по правам человека в Ставропольском крае Алексей Селюков сказал, что считает разделение Ставропольской и Владикавказской епархии ошибкой и попросил Патриарха отменить это решение. А один из лидеров славянских организаций напрямую заявил, что вся эта реформа приведёт к тому, что русские уже в этом году побегут куда-нибудь за Ростов. 

Неоднозначно воспринимается фигура и бывшего владыки Феофана. С одной стороны, при нём в епархии возвели 270 храмов, множество православных центров. Он был весомой фигурой, сумевшей наладить диалог со всеми политическими и религиозными силами в СКФО. С другой - ряд скандалов и неосторожных высказываний подмочили репутацию священнослужителя. Достаточно вспомнить его знаменитое «Богом дарованное качество» минеральной воды и «Спасибо вам за то, что сейчас нет разделения между ветвями власти». При безусловной популярности у местных и федеральных властей, он не смог стать безусловным авторитетом для простых людей. Многими воспринимался, скорее, как тонкий дипломат, идущий на бесконечные компромиссы и не чуждый тяге к роскоши, нежели как подвижник и представитель интересов русских на Кавказе. Сложна роль Феофана и в иерархии РПЦ. В своё время, после смерти Алексия II, он поддержал не нынешнего патриарха Кирилла, а его конкурента Клемента. Использовал весь доступный ему административный ресурс и дипломатический опыт, чтобы помочь своему фавориту, но в итоге проиграл. Вряд ли ему это забыли. Поэтому «определение» Феофана в Челябинск многие восприняли именно как ссылку – на почётный отдых в простой регион.

Зато новый ставропольский епископ Кирилл – фигура пока малоизвестная, но уже получившая достаточно мощный аванс доверия. Многие считают, что с его приходом положение православных на Ставрополье укрепится. Особенно популярен Кирилл среди казаков, что, собственно, неудивительно – они сотрудничают не первый год. Встречали его с цветами и надеждой на лучшее.

Но самый сложный момент не в смене местного православного владыки и даже не в разделении епархий как таковом. А в том, что для подавляющего большинства это, по сути, внутрикорпоративное переустройство воспринимается как эпохальное событие. То ли как перегруппировка сил для контратаки, то ли как стратегическое отступление. Всё это идёт от изначально неверного посыла, что РПЦ является главной, если не единственной, защитницей интересов и представительницей русских на Кавказе и вообще в стране. Обсуждали бы мы столь горячо реорганизацию Северо-Кавказского отделения Сбербанка или Кавказтрансгаза? Ведь все мы так или иначе взаимодействуем и с этими организациями. Или, к примеру, недавнее отделение Ставропольского духовного управления мусульман от общин Карачаево-Черкесии. Сходное событие той же самой религиозной сферы. Но реакция совершенно иная.

Церковь, безусловно, является одним из общественных институтов, отвечающих в том числе и за национальную идентичность. Но уж точно не единственным и не главным. Быть русским даже на Кавказе – это вовсе не значит быть православным и вообще верующим. Защита интересов своего народа, вне зависимости от национальной и религиозной принадлежности, это прямая и основная задача государства. И если оно с ней не справляется, то бесполезно перекладывать её на Православную Церковь. Пусть даже та и не против, она явно не справляется. И русских в регионе больше не становится, и храмы пустеют. Единственно эффективной «наступательной» мерой для РПЦ на Кавказе может быть лишь активная миссионерская деятельность среди мусульман. Но на это фактически наложен негласный запрет, да и нет у неё реальных ресурсов. Всё, что остаётся Православной Церкви на Кавказе, – это подбадривать свою редеющую паству и идти на всё новые компромиссы с набирающим силу исламом.

Но если так и дальше пойдёт, то в конечном итоге пострадаем все мы – православные и мусульмане, верующие и неверующие, русские и не очень. Потому что жить в XXI веке в государстве, где религия преобладает над светской культурой, – значит обречь себя на бесконечное отставание. Хорошо, когда люди верующие и чтут свои традиции. Плохо, когда их жизнь состоит только из этого. 

Пока непонятно, насколько эффективной окажется кавказская «епархиальная» реформа и кадровые перестановки. Но столь болезненная реакция общества на подобные события – плохой симптом. Если светские власти не расставят всё по местам и не смогут вырастить на Кавказе поколение культурных, образованных, целеустремлённых, прогрессивных людей, занимающихся не междоусобицами, а строительством нового, общего для всех будущего, – то ждать этого от той или иной религиозной организации тем более не приходится.