Волчица и овцы

Этот судебный процесс современники называли самым громким делом в истории России. Впервые светским судом судили представительницу церкви – игуменью Митрофанию.

Мало что так ранит душу верующего, как известия о личной нескромности служителей церкви, роскошестве высших иерархов, лицемерии и злоупотреблениях в церковной среде. Сомнения одолевают граждан ещё больше, когда им отвечают не по существу да ещё переходят в атаку: «А сами-то вы!..» Неспроста и глухое молчание почти всех СМИ – вероятно, коллеги объяты священным трепетом. Но не перед Богом, а перед слугами Его; увы, порой не безгрешными слугами.

Редко, очень редко неблаговидные поступки иерархов церкви предавались гласности, тем более редко дело доходило до суда – не Божьего, а светского. Один такой случай особенно примечателен ещё и потому, что навечно запечатлелся в русской литературе.

Восьмого декабря 1875 года в Александринском театре в Санкт-Петербурге состоялась премьера комедии А.Н. Островского «Волки и овцы». Публика ждала новую пьесу с нетерпением, особенно те зрители, кто прочитал её в последней книжке «Отечественных записок».

Сюжет комедии и образы «волков» и «овец» были явно навеяны недавним шумным процессом – «делом игуменьи Митрофании». И хотя главная «волчица» пьесы Меропия Мурзавецкая не духовная особа, а светская дама-интриганка, но она вымогает деньги под предлогом ложного благочестия. Вот Мурзавецкая «выханжила», по её собственному выражению, крупную сумму у богатой вдовы Купавиной.

– Сочтите по крайней мере, – просит вдова, передавая пачку ассигнаций.

– Вот, нужно очень! Не мне эти деньги, нечего мне об них руки марать… Ты ещё, пожалуй, расписку попросишь – так я не дам, матушка…

– Куда ж мне их деть?

– А положи на столик, в книгу.

Поистине святая чистота! А впереди ещё будут и поддельные письма, и подложные векселя – всё словно списано с газетных судебных отчётов… Ошибиться было невозможно: даже имя героини – Меропия – намекало на Митрофанию; и само название пьесы отсылало зрителей к речи на суде выдающегося адвоката Ф.Н. Плевако. Обращаясь к присяжным, он сказал: «Овечья шкура на волке не должна ослеплять вас. Я не верю, чтоб люди серьёзно думали о Боге и добре, совершая грабительства и подлоги».

В том же году Н.А. Некрасов написал поэму «Современники» – сатирическую панораму пореформенной России. В одной из глав поэмы завсегдатаи трактира обсуждают дело игуменьи Митрофании и ругают современные порядки:

Теперь не в моде уважать
По капиталу, чину, званью…
Как?! под арестом содержать
Игуменью, честную Митрофанью?

Как же дошла она до жизни такой?

Дочь героя

Прасковья Григорьевна Розен появилась на свет 15 ноября 1825 года в семье знатного и заслуженного генерала, барона Г.В. Розена. Григорий Владимирович храбро воевал под Аустерлицем и был награждён золотой шпагой; командовал гвардейскими частями под Бородином, прикрывал отход наших войск к Москве; но настало время, и он победителем вступил в Париж. Впоследствии занимал разные командные посты, командовал всеми войсками на Кавказе.

В этой просвещённой семье ценили литературу и искусство. Шестнадцатилетняя Прасковья видела в их доме поэта М.Ю. Лермонтова. Выдающийся художник-маринист И.К. Айвазовский давал девушке уроки рисования. Ещё ребёнком Прасковья бывала при дворе; впоследствии Николай I навещал её овдовевшую мать.

Генерал Розен познал не только царскую ласку, изведал и таску. В 1837 году Николай I совершал инспекционную поездку на Кавказ. Рассказывают, что на параде в Тифлисе император громогласно позвал командующего:

– Розен!!!

Горожанам послышалось «розог!» – и все бросились бежать, площадь опустела.

На самом деле государь разгневался из-за обнаруженных злоупотреблений одного из командиров и решил разобраться прямо на параде. После этого досадного случая генерал подал в отставку, но так и не оправился от удара судьбы, через два года его разбил паралич, и, промучившись ещё три года, в 1841 году барон Розен скончался.

Николай I проявил милость к покойному: оплатил его долги и зачислил Прасковью Розен фрейлиной в свиту императрицы.

Девушке исполнилось восемнадцать лет. Она не выделялась лицом и фигурой, но обладала незаурядным умом, талантом, целеустремлённым характером. Придворная жизнь не удовлетворяла её смутных ожиданий. В эту пору становления Прасковья пережила несколько смертей близких ей людей. Она всё чаще задумывалась о вечном. Её мать была очень религиозна, занималась благотворительностью. Сестра Аделаида всегда принимала странниц и подолгу беседовала с ними. Прасковья во время таких встреч неизменно уходила в свою комнату. Со свойственным ей максимализмом она признавала только монашество, остальное считала пустословием.

Отец духовный

Знакомство с митрополитом Филаретом стало решающим в её судьбе. Филарет духовно поддержал семью Розенов в период постигших её несчастий. «Когда я увидела его светлое лицо и прозорливый взгляд, я пала ему в ноги», – вспоминала Митрофания на склоне лет. После знаменательной встречи Прасковья увлеклась иконописью, обсуждала эскизы с духовным отцом.

Митрополит Филарет – выдающийся иерарх, богослов, филолог, долгое время возглавлявший Московскую епархию, то есть фактически всю Русскую Православную Церковь. Он умел найти подход к каждому, был искусным оратором, прекрасно владел пером. Многим известен своеобразный стихотворный диалог митрополита с Пушкиным. Однажды, в день своего рождения, поэт написал безрадостные строки:

Дар напрасный,

дар случайный,
Жизнь, зачем ты мне дана?..

Может быть, митрополит обратил внимание не только на общий смысл произведения, но и на дату его создания, и ответил ободряющими стихами:

Не напрасно, не случайно
Жизнь от Бога мне дана…

Растроганный поэт откликнулся стихотворением «Стансы»:

И ныне с высоты духовной
Мне руку простираешь ты,
И силой кроткой и любовной
Смиряешь буйные мечты.

Но, справедливости ради, нужно добавить, что митрополит Филарет был вечным оппонентом светской науки, призывал закрыть некоторые факультеты университета, считал ненужной медицинскую помощь крестьянам (совсем по Гоголю: «Человек простой: если умрёт, то и так умрёт; если выздоровеет, то и так выздоровеет»). Выступал он против железных дорог, которые избавят паломников от необходимости пешком идти к святым местам и тем самым облегчат им подвиг благочестия. Оправдывал телесные наказания и, наконец, умолял императора если не отменить, то хотя бы отсрочить освобождение крестьян…

Уже в послесоветское время, в 1994 году, митрополит Филарет прославлен нашей церковью в лике святых, в чине святителя.

Под влиянием духовного отца Прасковья всё больше склонялась к уходу от мира. В 1852 году она оставила двор, оставила свет и поступила послушницей в монастырь. В монастыре у неё была устроена иконописная мастерская, где она занималась духовным творчеством. Через два года послушница была пострижена в монахини, приняв имя Митрофании. Митрополит Филарет продолжал окормлять свою духовную дочь и в 1861 году посвятил её в чин игуменьи и назначил настоятельницей Серпуховского Владычного монастыря.

Мать милосердных сестёр

Итак, она достигла высшей власти для женщины на духовном поприще. В миру, в свете, при дворе – она была одной из многих. Теперь она взошла на высшую ступень. Но и там недолго задержалась – ей хотелось стать первой среди настоятельниц, непревзойдённой игуменьей.

На новом поприще она щедро тратила личные средства, в том числе и полученное наследство, на благотворительность и развитие монастыря – строительство новых корпусов, гостиницы для паломников, расширение подворий в Серпухове и Москве. При монастыре были открыты иконописная мастерская и предприятия по производству кирпичей и гашению извести. Усердие энергичной настоятельницы было замечено и оценено: она получила множество наград от императорской фамилии и церковных властей. Митрополит Иннокентий, сменивший почившего Филарета, также относился к игуменье Митрофании по-отечески. Доверие императрицы к бывшей фрейлине настолько окрепло, что она поручила Митрофании руководство общинами сестёр милосердия.

Патриотическое движение русских женщин, назвавших себя сёстрами милосердия, родилось уже в начале обороны Севастополя в 1854 году. Шестнадцатилетняя Дарья Севастопольская организовала перевязочный пункт и стала первой сестрой милосердия. (Дарья Лаврентьевна Михайлова была впоследствии награждена золотой медалью «За усердие», хотя по статусу ею награждали только тех, кто уже был награждён тремя серебряными медалями.) Одновременно из Санкт-Петербурга в Севастополь отправилась группа сестёр милосердия во главе со знаменитым хирургом Н.И. Пироговым. Во время войны и после её окончания движение сестёр милосердия ширилось, под патронатом императрицы общины были созданы в столице и в Пскове. Женщины по зову сердца работали не только в госпиталях, но и в приютах, и в богадельнях.

Теперь по решению императрицы Митрофания стала начальницей уже действующих общин и начала создавать третью в Москве. Постепенно игуменья всё больше осознавала себя матерью не только послушниц и монахинь, но и светских милосердных сестёр.

Продолжение следует.

Сергей Макеев

«Совершенно секретно», № 5/276, май 2012 г. sovsekretno.ru, www.seergey-makeev.ru, post@sergey-makeev.ru