ГЛАВНЫЙ УЧИТЕЛЬ — МОЯ ЖИЗНЬ…

— Николай Дмитриевич, ну как оно? Вот и пенсия где-то уже впереди…

— Да ладно вам, пенсия там… Ну и что? Я где-то читал, что у корейцев, да и других некоторых народов, 60 лет — самый замечательный возраст. Ну, может, не сам возраст, тут я чуток хитрю… А вот сам праздник — ого-го!.. Уходит юность, молодость, «попрыгучесть». Зато приходит зрелость, мудрость, осознание своих ошибок… Это время, когда нужно всех прощать за нанесенные обиды, учиться жить спокойствием…

— Ну, в общем, это вы не про себя. Это какой-то другой мужчина. Ни за что не поверю, что вы сразу успокоитесь, приделаете к дивану моторчик, и каждое утро там будут чудом появляться свежие газеты, кофе, булочки… И диван — как печка у Емели…

— М-да… Диван с мотором мне не светит, потому что серьезная часть моей жизни — спорт…

— А давайте начнем сначала. С того, что ровно шестьдесят лет назад в Ставрополе раздался крик новорожденного. И папа, стоящий на улице, около роддома, выдохнул: «Колькой будет…»

— Ну да. Я родился в Ставрополе. Это мой любимый город. Этот город — лучший на Земле, честно. Нет сантиметра в центре, где мы жили, где бы я своими сандалиями не потоптался. В общем-то, мальчишки тех лет были особыми: мы жили на улице. Схватил кусок хлеба, и айда!.. Мне вот только не очень повезло: мама работала в торговле. А это в те годы было несколько иным, чем сейчас: не дай боже пропасть копейке… А уж рублю! В общем, мама-товаровед сутками считала-пересчитывала товары, работала на износ. Папа не выдержал, сломался: при живой-то жене, а — один… Я тут не буду рассказывать все. Скажу: тяжело им было, они и разошлись в конце концов. Мама была замужем за работой, папа впоследствии женился. И для меня это не стало чем-то уж таким… Папа все равно рядом был: все жили в одном дворе. Двор начинался семьей Жуковых и ею же заканчивался. Вторая жена папы принимала меня как своего сына. Ее дочь — моя нежно любимая сестра…

— У вас же еще нянька была… По нынешним временам это гламурно…

— Только не по тем временам. Я учился в пятой школе, она была ближе к дому. Помню первую учительницу — Марию Гордеевну Калюжную. Да и все учителя были просто великолепными! Ну вот… Родители на работе, я на произвол судьбы брошен. Не покормлен, все где-то с пацанами… Ну и решили они нанять мне няню. Хорошую женщину, чтобы присматривала за мной, кормила. Нашли двоих! Чету Горелик: Наталью Моисеевну и Александра Алексеевича. Эти люди стали мне не просто родными: они стали мне и бабушкой, и дедушкой, и очень хорошими друзьями. Я каждый день ходил к ним с улицы Дзержинского, где мы жили, к «Пассажу». Учился в пятой школе. После уроков — неукоснительно — к «нянькам». И сейчас, бывает, мимо едешь или идешь, и глаз цепляется за родные места. Хоть ничего от них не осталось. Наталья Моисеевна — сама доброта. Собранная, аккуратная, она в мою «безотцовщину» вложила всю свою любовь. А дед (хитрый такой!) сразу понял, что мне нужна крепкая рука. Она у него была! Я рос с ними, и по мере взросления мы все больше и больше становились родными. Дед подсовывал мне необходимую (по его разумению) литературу. А потом мы с ним стали посещать лекторий. Ну что я, пацан, мог понять в тех лекциях? Но слушал. Потому что потом было кино! Это такая радость: смотреть с дедом кино! Эх… Я вырос с ними. Когда их не стало, я хоронил их с уважением, скорбью и любовью.

— Слушайте, Николай Дмитриевич, а вы же еще и учитель…

— Да, окончил пединститут, женился, и нас с молодой женой Таней по распределению отправили учительствовать в село. Небогатая юность, что там говорить… Денег негусто, дети — то одно им надо, то другое. Конечно, все было в пользу детей… Учитель в селе — это особый человек. Я сам городской, но есть у меня один «учитель», от которого мне много чего досталось: дед по маме — Кирилл, «цыганская рожа». Ну так  его называли, что я сделаю… Авантюрист до мозга костей: был председателем колхоза, громил бандитов, мотался на Дальний Восток, там же без него никак бы не обошлись. Вот, видно, его гены и сыграли во мне: через два года я уже завучем в школе был. Это уже серьезно: ты заместитель директора. Должен знать и помнить то, что прошло мимо директорского глаза. Отсюда моя «чиновная» карьера и началась… А Кирилл? Он буйно жил, но скромно постарел… Так бывает.

— Вас, Жуковых, прибавилось… Причем странным образом.

— Да! Я же полгода назад брата нашел, двоюродного. С 68-го не виделись! Жду вот в гости, готовлюсь.

— Вот мы с вам сидим и разговариваем. Примерно час. Ваш телефон прозвонил раз сто. Не напрягает такой ритм жизни?

— А я привык… Я всю жизнь так. Если я однажды проснусь и выяснится, что я никому не нужен, я решу, что я…

— Ой, не продолжайте!..

— У меня были хорошие учителя. Мой тезка — Николай Дмитриевич Судавцов, Владимир Иванович Брыкалов… Когда я начал работать в крайисполкоме, мне помогали Александр Акимович Шиянов, Юсуф Сеитович Кочкаров… У них и сейчас есть чему поучиться… Знаете, вот всю жизнь мне встречались только хорошие люди. Где бы ни работал, все коллективы очень хорошие! Работа от многого спасает.

— Но и много отбирает. Ведь так?

— Ну да. Самое сейчас важное для меня — общение с внуками! Я не могу нарадоваться на них! Как когда-то был рад детям, так сейчас радуюсь внукам… А дети? Сын работает в правоохранительных органах. Я ему не помогал, хотя мог бы и непыльную работку найти… Куда там: все сам! Зато теперь — как же это здорово: выбраться на рыбалку с сыном! За семейным столом мы собираемся вдесятером: я с супругой, дочка с зятем, сын с женой, три внучки и внук. Вот сейчас надо еще одного внука, чтоб еще один Жуков был!

— Вообще, принято спрашивать о хобби…

— Не спрашивайте! Мой день не 24 часа. Не знаю сколько… Я человек открытый: у меня тысяча друзей! А главное — клуб гандбола. Я с молодости играю. Игра — это чувство локтя, это ответственность и патриотизм. Я помню всех тренеров, мы частенько собираемся. Тренеры мои — Виктор Степанович Зиновьев, Валентин Ростиславович Захаров, Виктор Георгиевич Лавров. Это такие учителя… Да что там. Всем бы таких! Иногда со своими ребятами играем. А я же еще и пою.

— Да слышала. Про синий дом… Трогательно, до слез прямо.

— Это о том, что нельзя забывать то хорошее, что было в жизни каждого человека. Вроде и про любовь, но смысл-то другой… Вспоминай лучшее, что было в твоей жизни… Может, еще про мои увлечения?

— Конечно.

— Похвастаюсь! Вот никто не поверит: обожаю консервировать! Банки, склянки, крышки… Семья вообще не имеет права папе мешать на кухне. Освоил автоклав: консервы получаются отменные. А еще люблю, когда едят. Вот чтобы пришел гость – и за стол его сразу! Сам люблю борщ и окрошку. И обязательно отметьте: те, что готовит моя Татьяна Анатольевна. Готов питаться этим неделями, годами, столетиями…. Вкуснее еды нет. Не придумано. И Тани такой нет…

— Про рыбалку…

— Да, недоговорили. Это самое сильное мое увлечение! По любой погоде, на любой природе! С сыном, с внуком! Мы насобирали множество всяких штучек для этого дела, помимо удочек. А уха? Вы вообще хоть догадываетесь, что это — уха на природе? Нет? Жаль… Словами это не передашь.

— И что? Ну прямо никаких ошибок? Ну не бывает же такого: человек, как говорится, грешен…

— А то! Всякое случалось… Иной раз уснуть не могу: ворочаюсь… Зачем кому-то так сказал? Почему поступил не так, а вот по-другому? Перебираю поступки, анализирую. Где сделал ошибку, как ее исправить?.. Да ошибок не совершает тот, кто не работает. Я помню, как ко мне дама одна пришла, с делом. Ну и достает… Конверт, пакет? Я не разглядел. Ох и летела, бедолага! Сам себя не узнал — такой злой был. Я руки не пачкаю… Так она же еще раз пришла! Я было напрягся: сейчас начнется. А она вдруг достает здоровенный букет зелени: петрушка, укроп, еще чего-то: «Возьмите! Сама вырастила!». Вот это был подарок! Сколько лет прошло, а помню. Вообще, мое упрямство, может, излишняя принципиальность не всегда шли на пользу, чего уж там. Мы же по-честному говорим?.. С другой стороны: внукам стараюсь передать свои знания, учу их человечности, жить в социуме, дать побольше духовности. Я же дед!

— Николай Дмитриевич! Ну, а на книжку-то время остается? 

— Честно? Не всегда. Газеты, журналы. Политические в основном: я же политик. Зато на отдыхе могу себе позволить «толстую» классику. Чехов, Куприн… А недавно (только не смеяться!) вообще в детство ударился: с внуком всего Майн Рида прочитали! Индейцы, погони, стрельба, салуны… Сам как будто там побывал, в вольных прериях. Хотя наши степи сто очков вперед дадут любым прериям… Люблю мой город. Среди степей…