Имена на мраморе
Продолжение темы последовало в беседе с известным ставропольским краеведом Германом Беликовым. Он рассказал о рукописи своей книги под рабочим названием «Дети войны», над которой писатель работал много лет. А еще Герман Алексеевич ответил на вопрос: как среди безымянных братских могил на Холодном роднике появилась мраморная плита с надписью: «Здесь захоронены юные советские патриоты, погибшие в годы Великой Отечественной войны 1941 — 1945 Женя Алферов, Володя Гайдай, Петя Слезавин, Сережа Попов».
В 50-е годы Герман Беликов работал в Доме пионеров вместе с мамой Жени Алферова. Надежда Петровна рассказала молодому коллеге о том, как она во время войны потеряла сына. Уже тогда Герман Алексеевич увлекался краеведением, собирал материалы по истории пионерского движения на Ставрополье, записывал мемуары участников войны и жителей, оказавшихся в оккупации. Г. Беликов обнаружил среди архивных документов докладную записку секретаря крайкома комсомола Андреева первому секретарю Ставропольского крайкома партии Суслову. В ней, в частности, говорилось о том, что в период оккупации нашего города на территории концлагеря в районе хутора Грушевого фашистами были расстреляны жители Ставрополя, а среди них — юные патриоты Женя Алферов, Володя Гайдай и Сережа Попов. К тому времени молодой исследователь уже многое знал об этих ребятах.
- Женя Алфёров до войны посещал в Доме пионеров кружок вождения автомобиля, - рассказал Герман Алексеевич. - Сережа Попов учился в железнодорожном училище в Ставрополе, а до этого ходил в кружок технического творчества в том же Доме пионеров. Володя Гайдай там же занимался танцами. Ребята дружили. Когда в Ставрополь пришли немцы, по новому порядку молодых людей старше 16 лет, если они не работали, отправляли в Германию. На работу в городе посылала биржа труда. Женя Алферов попал по направлению на краевую нефтебазу. Сережа Попов - на завод «Красный металлист», который при немцах назывался просто «Металлист», где чинили немецкую технику. Володе Гайдаю еще не было 16 лет, и его не трогали.
Надежда Петровна Алферова рассказывала, что сын работал шофером, возил немецкого офицера, который постоянно придирался к мальчишке. Как-то раз он заставил Женю рубить дрова. Тот возразил: «Что я тебе холуй, что ли, я машину вожу». Офицер сильно рассердился и обозвал Женю русской свиньей. Парнишка не сдержался и ударил обидчика по лицу. Тот поскользнулся, ударился головой, пошла кровь. Женя испугался и убежал. Гестаповцы забрали его из дома. Надежда Петровна не знала, что с сыном, где он. Но как-то в дверь постучала незнакомая женщина, которая рассказала, что подобрала записку возле Дома офицеров (во время оккупации там была главная комендатура фашистов). На клочке бумаги была написана просьба к тому, кто найдет листок, передать его по указанному адресу. В записке Женя писал, что его арестовали и направляют в концлагерь на хутор Грушевый. Мама пошла к коменданту города и получила пропуск и разрешение на свидание с сыном. Она бывала там несколько раз.
Так получилось, что вскоре все трое друзей оказались в концлагере. Сережа Попов и другие подростки на «Красном металлисте» устроили в цехе замыкание, от которого начался пожар. Директор, чтобы снять с себя ответственность, вызвал гестаповцев, а те не стали разбираться и забрали виновных.
Володя Гайдай «провинился» тем, что передавал нашим пленным продукты и лекарства. Как говорит Г. Беликов, фашисты не должны были наказывать за это. Он вспоминает, что оккупационные власти в августе 42-го разрешили местным жителям разобрать из госпиталей по домам тяжелораненых, которые не смогли эвакуироваться. По имеющимся данным, Володю Гайдая схватили полицаи, отличавшиеся особой жестокостью...
В последний раз Надежда Петровна Алферова навестила сына 18 января 1943 года. Женя сказал ей, что они с ребятами насушили немного хлеба и собираются бежать. Однако побег не состоялся, и всех узников лагеря фашисты расстреляли перед самым отступлением 19 или 20 января.
Вскоре после освобождения Ставрополя, в конце января, всех погибших в Грушевском концлагере привезли в город. Сразу похоронить их не было возможности из-за сильных морозов. Позже многие тела были опознаны, и родственники похоронили близких на городских кладбищах. Женю Алферова, Сережу Попова и Володю Гайдая — на Успенском.
Так почему же через столько лет состоялось перезахоронение? И почему на гранитной плите на Холодном роднике четыре фамилии, а не три?.. Герман Беликов рассказал, что в начале 70-х годов он обратился в общество охраны памятников с предложением перезахоронить юных патриотов на Холодном роднике. Председатель общества с заявлением Г. Беликова пришел в горсовет, и там было принято окончательное решение. Об этом узнала мама погибшего во время оккупации Пети Слезавина и выразила желание, чтобы прах ее сына тоже перенесли на Холодный родник.
О том, как погиб Петя, Г. Беликов пишет в рассказе «Ребята с Таманской улицы», который тоже вошел в книгу о детях войны. А дело было так. Петя Слезавин с группой мальчишек со своей улицы решили напасть на одну из немецких колонн. Ребята вооружились бутылками с зажигательной смесью, но не успели ничего сделать, потому что их схватили фашисты. Там же, на Таманской улице (ныне - Голенева), мальчишек и расстреляли...
Немного имен юных ставропольских патриотов вы найдете на мраморе. Официально участниками партизанского движения и патриотического сопротивления считались лишь те, кто получал задание от партийных органов. Если отталкиваться от этого условия, то выходит, что в Ставрополе партизан не было вообще. Но как тогда расценивать многочисленные вылазки подростков против оккупантов? Участнику «самодеятельной» группы Авдея Бабенко жителю Ташлы Юлиану Петровичу Григорьеву пришлось в суде доказывать свою причастность к патриотическому движению в Ставрополе во время Великой Отечественной войны. Несмотря на многие свидетельские показания, ему это не удалось, поскольку нет официальных документов, подтверждающих его участие в диверсионных акциях против фашистов.
Юным ставропольцам братьям Строгановым, Нелли Белявской и ее подругам, Вите Морозову и многим, многим другим ребятам партия тоже не давала поручения бороться с врагами, поэтому их отчаянные поступки не попали в разряд героических. А кто будет знать о них через 5 – 10 лет? Уходят из жизни очевидцы и участники событий военных лет, а вместе с ними стирается память о мальчишках и девчонках, которые бескорыстно любили свою Родину и как могли, часто неумело, по-детски, пытались бороться с врагами. И всё же их имена нельзя забывать. Возможно, памятник этим юным патриотам уже существует и может обрести реальные очертания благодаря изданию книги Германа Беликова.
