К нам снова едет ревизор?
Новая школа — это институт опережающего развития. Ребята будут вовлечены в исследовательские проекты и творческие занятия, научатся выражать собственные мысли, принимать решения, формулировать интересы и осознавать возможности.
Но новая школа — это новые учителя. Чуткие, внимательные и восприимчивые к интересам детей, открытые ко всему. В такой школе изменится роль директора, повысится степень его свободы и уровень ответственности. Школы как центры досуга будут открыты в будние и воскресные дни, а школьные праздники, концерты, спектакли, спортивные мероприятия будут местом семейного отдыха.
Новая школа — это современная инфраструктура. С оригинальными архитектурными и дизайнерскими решениями, высокотехнологичным учебным оборудованием, широкополосным Интернетом, интерактивными учебными пособиями, условиями для занятий спортом и творчеством…
Нуждается в чуде!
Все написанное выше — не строчки из фантастического романа братьев Стругацких. Это выдержки из президентской образовательной инициативы «Наша новая школа». Читаешь, и сердце замирает: неужели наши дети в ближайшем будущем будут учиться в таких школах, у таких преподавателей? Но посмотришь по сторонам – и понимаешь, что для реализации такого идеала должно произойти чудо. Обыкновенное чудо.
Потому что сегодняшняя школа больше напоминает полигон для инноваций, экспериментов и реформ. На бумаге она наделяется массой возможностей для проявления инициативы, принятия самостоятельных решений. На деле — задыхается от давления чиновников всех уровней и мастей, от многочисленных проверок, бумажной волокиты, от постоянных перемен и непонимания, чего ждать дальше.
НСОТ: что же происходит?
Одной из недавних правительственных инициатив должна стать новая система оплаты труда (НСОТ). Вместо выплаты заработной платы в соответствии с нагрузкой педагога и квалификационной категорией в условиях подушевого финансирования школы оплата труда должна быть оптимизирована: теперь она должна состоять из двух частей. Первая — минимум, который определяется основной нагрузкой (и который вовсе не отражает реальной деятельности педагога — ни в сторону недоплат, ни, помилуй Боже, переплат).
Вторая часть, которая, собственно, и должна была повысить материальный уровень педагогов, — так называемый стимулирующий фонд. Из него учителя должны были получать надбавки в соответствии со своей деятельностью, выходящей за рамки минимальной нагрузки: провел классный час, организовал творческий вечер – получил сверх ставки. Сходил с детьми в кино или театр, поучаствовал в конкурсе, выступил на педсовете – еще увеличил свой заработок.
Сделать зарплату учителя баснословной это, конечно, не может. Но, по задумке, НСОТ должна отражать реальные старания учителя более объективно и достойно. Деньги на «стимулирующие доплаты» должны приходить из специального фонда, имеющегося у каждой школы.
Однако, как это часто последнее время бывает с хорошими задумками, что-то не сошлось, не сработало, сломалось. В школах эти «стимулирующие доплаты» видят крайне редко, так что назвать их стабильным доходом нельзя. Да и свободные школьные фонды настолько малы, что рассчитывать на них всерьез просто невозможно.
Но понятие «оптимизация» включает не только изменение системы начисления заработной платы учителям. В последнее время с самых высоких трибун неоднократно звучало, что учителей у нас значительно больше, чем требуется, значит, бюджетные средства на заработную плату тратятся нецелесообразно. Вывод, сделанный чиновниками и принятый как руководство к действию, прост: надо срочно проверить правильность использования имеющихся в школах ставок и «оптимизировать» все, что можно оптимизировать (читай — сократить все, что кажется чиновникам лишним).
До поры до времени школы могли как-то выкручиваться, приспосабливая имеющиеся в их распоряжении ставки под нужды конкретного образовательного учреждения и под особенности образовательно-воспитательного процесса. Где-то требовался лишний социальный педагог – его приглашали работать на ставку, например, воспитателя группы продленного дня. Нужен был организатор внеклассной работы – и руководитель использовал ставку кружковой работы. Может, и не совсем это по закону, но другого выхода не было: получить необходимые школе новые ставки не так-то просто, а задачи нужно решать сегодня. И хотя в той же «Нашей новой школе» директор и педагогический коллектив наделяются практически неограниченными полномочиями в определении стратегии и тактики своего учреждения, на деле у них нет для этого практически никаких финансовых возможностей. Вот и хлынули в школы всяческие проверки.
Уныние в учительской
В одной из школ, куда мы пришли, чтобы посмотреть, как обстоят дела, все как обычно: детский смех и беготня. Кто-то ждет дополнительных занятий, кто-то собирается на кружок или репетицию вечера старшеклассников. Школа же – не только место получения знаний!
Но преподаватели не столь жизнерадостны. Вот-вот должно начаться производственное совещание по результатам одной из проверок. Все крутят в руках полученные бумажки, где написано о предстоящем изменении размера заработной платы «на основании акта проверки главными специалистами комитета финансов и бюджета администрации города Ставрополя». Некоторые уже догадываются: речь пойдет о сокращении ставок.
— Как наши дела?! Работаем за рабскую зарплату! – на мой вопрос отвечает учитель со стажем и продолжает: — Я отдала школе 37 лет своей жизни, и тут такое!
В голосе женщины чувствуется обида. И все те же разговоры, все те же вопросы. На что жить? Где хотя бы доля уважения? Информация о том, что правительство планирует увеличить заработную плату учителям на треть в течение двух лет, вызывает только горькую усмешку: за два года инфляция съест эту прибавку полностью. Да и надо понимать, с какого начального уровня происходит это увеличение: ставка учителя высшей квалификационной категории — чуть больше пяти тысяч рублей, то есть практически равна прожиточному минимуму. (Для сравнения: объявление на двери магазина «Магнит»: требуется уборщица (зарплата – 5 тысяч рублей) и продавцы-универсалы (начальная зарплата от 10 тысяч рублей, специальное образование не требуется).
Но всё же главный вопрос, который обсуждается педагогами, — что же дальше станет со школой? Молодые не хотят идти преподавать. Им хочется не выживать, а жить. Если кто-то после вуза и приходит, быстро разочаровывается и вскоре увольняется…
Проверки, макулатура, обязаловка
Пройдя по школам, мы услышали много подобных историй. О снятой оплате за занятие кружка, которое не проводилось в день проверки: в помещении, где он работает, расположился избирательный участок, и кабинет по приказу нужно было освободить. И про срезанную ставку воспитателя группы продленного дня, потому что комиссия выяснила: периодически родители забирают детей из продленки на час-полтора раньше. «Нам что, надо было грудью встать в дверях и не отдавать детей родителям до срока, чтобы не потерять свои копейки?» — недоумевают учителя. И про школьную теплицу и чуть не срезанные ставки за ее обслуживание: «А зачем вам вообще теплица, да еще три человека обслуживающего персонала?». Попробуйте сами там поработать денек!
И еще. В школах, где мы побывали, прошло от 10 до 20 с лишним проверок за год: Рос-обрнадзор, прокуратура, «пожарка», всеобуч, подготовка к ЕГЭ, Госинспекция по труду… Всего не перечесть! А учителям вообще-то нужно еще успевать детей учить, администрации школы — учебным процессом заниматься, а не только готовиться встречать многочисленные комиссии… Молодой педагог в беседе с нами уже даже не возмущенно, а как-то обреченно говорит: непосредственным ведением уроков, работой с учениками и другими прямыми задачами учителя занимаются всего 30 процентов рабочего времени. «Остальное время — тем, за что в прошлом отрубали руку». Речь, конечно, не о воровстве. Учитель говорил о заполнении бесконечных актов, отчетов и другой бесполезной для уроков и детей макулатуры.
Школе вообще отдают распоряжения все кому не лень: привести столько-то детей на такое-то мероприятие, принять участие в таких-то соревнованиях, написать конкурсное сочинение на такую-то тему, выставить участников на такой-то конкурс, представить срочно план мероприятий по такому-то кем-то вдруг посреди учебного года придуманному направлению. И все это с грифом «срочно», «обязательно», «не обсуждается». И все это, как правило, никак не соотносится с планом воспитательной и образовательной работы школы на год, который составляется в хороших школах не просто так, а с учетом особенностей учебно-воспитательного процесса, целей и задач именно конкретного учительско-ученическо-родительского коллектива. От этих «спускаемых сверху» мероприятий школа задыхается не меньше, чем от проверок.
«Безличные предложения» — не тема урока
Автор этих строк намеренно не называет школы, где он побывал, фамилии руководителей или учителей, с кем разговаривал. Потому что описанная ситуация – это проблема не отдельно взятой школы или даже города. Это, как следует из тем, поднимаемых на различных образовательных интернет-форумах и в прессе, касается общего положения в образовании сегодня…
Директора, с которыми довелось пообщаться, достаточно сдержанны в оценках: «Ну да, проверяют. А что сделаешь? Работа у них такая. А мы держимся, свое дело делаем!». Жалуются только на то, что проверки не структурированы, не соотнесены: одна «наползает» на другую. С прессой откровенничать опасаются, следят за речью. Боятся, что будет хуже школе. Хотя некоторые директора, рассказывая, как им удается отстаивать то ставку психолога, то кружки, терпеть проверки, находят в себе силы с гордостью упоминать и о заслугах учителей, и об «изюминках» в работе своих школ.
Но при всем старании не сболтнуть лишнего то перекрестятся украдкой, то по дереву трижды постучат. Тут уж и не разберешься, суеверным или верующим быть, чтоб не нагрянули проверки?!
С учителями найти контакт проще. Они охотно делятся своими мыслями и эмоциями по поводу происходящего. Забыв о своих финансовых проблемах, искренне пытаются понять: для чего все это нужно? Где здравый смысл? Высказывают разные предположения. Например, о том, что сокращение бесплатных возможностей дополнительного образования приведет к выгодному для государства расширению платных образовательных услуг в школах. Родителям-то деваться некуда будет, если они хотят, чтобы их дети не только уроки посещали, но и получали дополнительное творческое и интеллектуальное развитие. У всех возникает вопрос: как происходящее соотносится с реформой образования, с новым законом об образовании, с новыми образовательными стандартами, с документами вроде концепции «Наша новая школа»?
Недавно прочел где-то, что хороший учитель даже при самых плохих стандартах сможет научить и воспитать достойного человека. Может, просто нужно дать учителям возможность нормально работать, принимать решения и анализировать результаты, а не ставить его в ситуацию постоянного цейтнота? Может, стоит больше доверять и уважать тех, в чьих руках находится будущее страны? Думается, это было бы лучшей альтернативой «безличным предложениям» — не как теме урока русского языка, а как реформаторскому законотворчеству, которое кроит и режет не только зарплаты — всю систему российского образования.
Павел СТЕПАНОВ
