...КАКАЯ-ТО ТАКАЯ ЖИЗНЬ...

...Андрей сидел в углу на мягком кожаном диване и молча наблюдал, как женщины в темных одеждах заканчивали уборку. Прошло почти три дня, но он так и не вышел из состояния какого-то то ли сна, то ли еще чего. За столом выпил три раза, как положено, и перебрался сюда, на диван. Вскоре к нему подобрался огромный пес Барон, молча лег под ноги, так они и пробыли до самого утра. С перерывом на тяжелые процедуры: черная машина увозила со двора Олю, ее провожали огромные парни в белых перчатках... Как бойцы какие-то. Но он был благодарен им: все проблемы решались в миг. Даже белое платье для Оли выбрали они... Ну как-то так... Оля уехала, и с ней исчезло все: смех, «показы» новых нарядов, пироги, цветы, солнечные зайчики на деревянном полу.

На кладбище, понимая, что Оля уходит в Вечность и он ее никогда больше... В общем, он ее чуть из гроба не вынул, так обнимал... Оторвали те же грозные парни.

У Андрея остались сын Пашка, который куда-то делся, да собака Барон – огромный то ли водолаз, то ли какой-то другой породы... Его маленькие глазки на громадной морде тихо следили за Андреем и изредка закрывались, и тогда Барон громко всхрапывал.

Наконец-то они одни. Позвонила мама, сказала, что Пашка у нее, чтобы не беспокоился, еда у него есть, ну и что там мамы еще говорят...

На двор опускался серый вечер. Андрей с трудом выбрался из кожаного, «под крокодила», кресла, взял за ошейник Барона и пошел с ним на улицу. Там был небольшой двор, огород с кустиками помидоров, клумбы с зеленью и цветами. Пустое пространство: они с Олей еще не придумали, что тут будет... Поставили диван на качелях с полосатыми матрацами, и все. Андрей прилег на диван, поджал ноги... И вдруг через новенький желтый забор увидел черную, круглую голову.

– Ты кто?

– Я Парвиз. У тебя горе, да?

– Да... Уйди, а?

– Да-да... Уйду. Спрошу сейчас и уйду.

– Что еще?

– Место у тебя для сада хорошее...

– Какого еще сада?

– Я агроном. В Таджикистане сады сажал...

– А сейчас чего? Ну и сажал бы...

– Не-е-е... Доход маленький. А в Москве только дворником. Но я же агроном...

– Слушай, агроном! Вот тебе деньги, купи себе новый халат, что ли.... А про сад – потом как-нибудь...

– Ладно...

На другой день Андрей проснулся (собственно, он и не спал, обнимал Олину подушку и скрипел зубами), ну вот: проснулся. Под окном урчала машина. Выглянул. В калитку (обещал Оле шикарные ворота) Парвиз втягивал на плече небольшую яблоньку.

– Эй!.. Ты куда?

– Обещал же... Хороший сорт, будешь доволен.

– А халат новый где?

– А вот он... Купил в одном саду. Выходи, сажать будем...

Надев шорты и майку, Андрей вышел во двор: «Я ж тебя не звал». Узкие, сощуренные глаза Парвиза хитро блестели где-то в глазницах. «Тебе надо что-то от меня?» – «Нет, не надо... Домой скоро поеду...»

Пока беседовали, тихо как-то полили землю, посыпали песком. И пока на траве висела утренняя роса, выкопали ямку, посадили яблоню. Посадили, примерили... И подвинули диван на цепях поближе к деревцу. Присели, Андрей обнял «качельный» столб и неожиданно для себя заплакал. Нет, он не плакал, он не умел... Сцепил зубы, до хруста вцепившись в засаленный халат Парвиза. Из-за соседнего забора выглянула чья-то голова и тут же скрылась.

– Пошли.

Андрей потянул Парвиза в дом. Ветхая ткань халата просто расползлась. Андрей снова зашелестел деньгами. Потом позвонил: «Вер, зайди!».
Соседка Вера, швея, пришла через несколько минут. «Видишь парня? Вот его надо одеть, как человека. Не знаю, где его сумка, сами там разберитесь. Халат ему купи, тюбетейку, что ли...» – «Ну ладно, Андрей Викторыч... А когда?» – «Да хоть завтра...»

Надо ехать за Пашкой. Мальчик был у бабушки. Посадив Барона на заднее сиденье, поехали... Барон не раз был у бабушки, она его очень любила. А всей семьей они любили сидеть на старом крылечке и смотреть на звезды. Пили чай, ели бабушкины пирожки.

У Андрея было так мало времени для родного очага и так хотелось привалиться к теплому маминому боку... Предлагал: давай ко мне! Дом буду строить – тебе отдельный вход сделаю. Отказалась... «А куда этот дом девать, Андрюша? Ты ж тут родился, в школу ходил...Тут и в бизнес подался. Вон, все соседи, как родные».

Дом Андрей построил за месяц! Всю жизнь мечтал об огромном деревянном доме. Чтобы пахло сосной, чтобы солнечные блики падали на пол, а Барон лениво валялся в луче света. Оле нравилась эта идея.

И вот он в новом доме. Пашка скачет наверху, подушки, огромная кровать. Теперь им с Бароном есть где развернуться! Они и потребовали себе матрац и чем укрыться: Барон греет лучше любого одеяла.

Появился пес еще тогда, когда ни Оли, ни Пашки не было: на дороге Андрей нашел маленький черный комочек. Хотели его на цепь посадить, но щенок выл и плакал во все свое щенячье горло. Все, оставили так... Вымахал громадный пес, добрейшей собачьей души. Ему уже год был, когда он испугался соседского цыпленка.

С родителями Андрей жил долго – до армии был просто высокий паренек, а вернулся, и все обомлели. Высоченный, плечи огромные, но самое интересное – глаза, такие еще называют библейскими. Огромные, черные, чуть выпуклые... Девушки просто соревнования устраивали, с кем же Андрей потанцует на дискотеке. А он из Москвы привез невесту. Скромная Оля быстро влилась в сельский подмосковный коллектив. Огород обожала, говорила, что это же чудо – из маленького семечка вырастают кабачок или тыква. Или цветок... А там и Пашка родился, а Андрей все раскручивал свой автомобильный бизнес. Наконец дела пошли на лад, и Оля начала свои собственные «банковские» операции: все деньги, что оставались от чего-то, прятала неизвестно куда. Все знали, но молчали: из транжиры Оля превратилась едва ли не в веселую скупердяйку. И когда встал вопрос о деревянном доме – гордо вывалила на стол огромную кучу денег. Потом в эту кучу упала пачка денег от свекра, потом от мужа... В общем – посчитали, не хватало мизерной суммы. Бригаду наняли на другой день. И вот желтый, покрашенный какой-то суперморилкой дом встал на небольшом участке. Соседи поглядывали на молодых строителей, на свои кирпичные хоромы и замки... В общем, в друзьях оказались баба Вера да еще пара человек. Ну вот еще Парвиз теперь. Друг... Пропал куда-то.

Первый день на работе: со стены смотрит портрет Оленьки, гвоздики... Андрей мельком посмотрел. Потом коротко сказал секретарше: «Убери...» Через полчаса стена была чистой. В его шикарном автомагазине работали только красивые девушки. Народ привлекали...

За первые сорок дней после смерти Оли он выпил несколько ведер чая и кофе: девчонки беспрерывно таскали конфеты, хотя у него был секретарь: девушка Оксана с кукольным лицом, громадными глазами и маленьким ртом. Ей, похоже, завидовал весь магазин. Да и было чему: все в черно-белом, Оксана – в чем хотела. Ее ладную фигурку обтягивали то джинсы, то коротенькая юбочка...

Еще сорока дней не прошло со дня смерти Оли, а уже все шептались о романе директора и Оксанки. Объяснять, что ему не до того, не хотел. Андрею все равно, Оксана прятала загадочную улыбку.

Дома было тяжело: Пашка без конца звал маму, спрашивал, когда она вернется, Барон лежал черной кучей у дивана, оттуда и провожал молодую хозяйку в парчовом гробу. Сам Андрей почти не спал: снотворные глотал горстями, но ему снился один и тот же сон: машина Оли врезается в дерево, и все. Он ищет ее, но найти не может. Перед сном его трясло как в лихорадке. Однажды дошло до того, что позвонил Вере: «Зайди!». Она тут же прибежала, стала вытирать ему лоб полотенцем. «Вер! Ляг рядом, а?» – «Ты что, Андрюша? Я старуха уж...» – «Да ложись в халате! В платках... Мне согреться надо...» Вера осторожно прилегла рядом: Андрей уткнулся носом ей в затылок, внезапно расслабился и засопел. Вера осторожно выбралась, укрыла его еще одним одеялом: дома Парвиз ждет. Завтра ему за дочкой надо ехать...

На другой день после работы поехал к матери за Пашкой: надо собирать в школу, а он разболелся. Посидел у кровати сына, мама сказала, что пару дней пусть полежит. Ну пусть...

Сел в машину, мама стояла в квадрате света, и вдруг откуда-то сбоку выбежал Барон: за ним тоже некому ухаживать. Собака вырвалась на дорогу, пробежала за машиной метров сто и упала. Барон лежал в грязной колее, Андрей бежал к нему. Подбежала мама, вдвоем стали поднимать огромную собаку, пытались завести сердце... Потом завернули в покрывало, и Андрей на бешеной скорости рванул в город. Нашел ветеринарную аптеку, там ему сказали, где поблизости приют, там круглосуточный врач.

Нашел, охранник, видя человека с бешеными глазами, молча открыл ворота.

– Что там еще?

– Доктор, помогите!

– Открывайте багажник. Собака там?

– Да... А вы откуда знаете?

– Ну если в руках нет...

Откинула покрывало: прямо в лицо доктора смотрели мертвые собачьи глаза.

– Все. Как вас зовут? Андрей? Могу предположить, что собака отравлена. Будете на вскрытие отдавать?

– Нет-нет... Не буду.

Доктор – женщина высокая, крупная, светлые волосы... На высокой груди табличка – Алла Теряева, кинолог.

– Алла Ивановна я. Собаке мы уже ничем не поможем, а вот кофе я вам налью. Идемте...

В клинике чисто, пахнет лекарствами, не собаками...

– Да у нас тут детский сад. Силовики отбирают щенков, и к нам, а мы их доращиваем. У нас всякие есть, и дворняжки тоже. Кстати, умные собаки...

– Мой Барон тоже был умным...

И тут Андрей не выдержал: закрыл лицо грязными руками, и слезы буквально ручьем полились...

– Андрюша... Не плачь. Собака старая, кто знает, может, и от старости сердце стало... Снимай куртку, ботинки, я почищу. Все равно мне всю ночь тут сидеть... Давай-давай...

А потом они пили кофе, разговаривали... И Андрею было так спокойно, как не было со времен смерти Оли... Рассказал все. И про разбитое дерево, мимо которого приходится ездить... Алла Ивановна тихо слушала, качала головой...

– Мы тут, как у Христа, – госучреждение. А вон, чуть в стороне собачий приют... Божечки! Вот кому надо помогать... Мы им корм тихонько подсыпаем, лекарства даем. Есть у тебя деньги – купи им мешок корма... А так – живем вот, и за такую работу спасибо... Дома дочка с внучкой, отца нет. Вот мы тут по очереди кукуем...

– Ладно. Поеду, Алла Ивановна. Спасибо вам. Собаку я заберу, дома похороню.

Тихо открыл калитку: машина в нее проезжала. Окна дома были черными... Уже неделю там, морща идеальный носик, жила секретарша Оксана.  Стараясь ее не будить, тихонько вошел. И вдруг услышал голоса, говорила Оксана. Она подсыпала Барону яд! При свете ночника вырисовывался силуэт его коллеги, старшего продавца.

Андрей включил свет: оба вскочили.

«Так это ты отравила Барона?» Оксана открыла было рот... С удивительным спокойствием Андрей взял ее чемоданы, какие-то шелка и бархат и выкинул на улицу.

«Вон отсюда! И скажи спасибо, что не ты копаешь могилу Барону! И ты вали, ухажер!»

Оксана исчезла незаметно, а Андрей просидел до света на любимом диване. Потом позвонил: «Искандер, ты?»

– Андрюша, что случилось? Тебя змея укусила? В такую рань...

– Ты не передумал мой салон покупать?

– Нет, конечно, дорогой!

С собакой в багажнике Андрей поехал в магазин. Охранник вытянулся, как в армии. Андрей открыл сейф, забрал несколько пачек денег, разложил на столе подписанные им договоры и покинул салон со сверкающими машинами.

Дома, в углу сада, любовно посаженным Парвизом, вырыл яму, с трудом свалил туда Барона, закопал. Рядом сколотил маленькую лавочку. Что еще делать – он не знал.

– Папа, папочка! – В калитку вбежал Пашка с рюкзаком, из которого торчали школьные принадлежности.

– А что тут? Знаешь, папа, когда я болел, мне приснился сон: мама вся-вся из звездочек и с ней почему-то Барон...

– Барон ушел к маме, сынок...

– И мы остались совсем-совсем одни?..

– Да, сынок. Бабушка, я и ты.

Над калиткой показалась голова Парвиза. «Я привез дочку... Ай, красавица! Дильруба зовут. Сегодня вечером они с Верой уберутся у тебя. Сколько там пыль не вытирали? Месяца два? Вот...»

В ворота постучали. И, как на сцене, появилась Алла Ивановна. За ее спиной как будто пряталась молодая женщина с корзинкой в руках и девочкой возрастом, как Пашка. Девочка стеснялась, но старалась скрыть стеснение. Из корзинки выглядывала черная лохматая голова щенка.

– Папа, папа! Смотри! Это Барон, только маленький!

Женщина опустилась на колени и стала что-то объяснять Пашке. Пашка приплясывал, обнимая щенка. Алла Ивановна улыбалась, благодарила за целую «Газель» корма для соседей, за деньги на ремонт.

И вдруг Пашка замер, потом вдруг громко сказал: «Папа! Они вернулись! Папа, они вернулись же...»

А потом все пили чай с пирогом Веры, невольно наблюдая за черным лохматым щенком, ловившим свой хвост в круге света...

Наталья Буняева.