Катюша

ВОЙНА. КУРСКАЯ ДУГА

Когда Кате было 18, началась война. Из воронежского села Сериково троих девчонок призвали. Катя ушла на фронт сан-инструктором в 42-м. На Курскую дугу, как раз в знаменитую «столицу» величайшего танкового сражения, под Прохоровку.

«Я не добровольно пошла, не буду лишний раз геройствовать. Сначала отец был призван, хоть по годам уже и не подходил. Я заняла его место кладовщика в нашем селе. Работу знала, образование позволяло… А потом папу вернули: в тылу нужны были милиционеры. А он у меня боевой был, так и пошел на другую войну — с бандитами. А я, как и почти все девчата в стране, училась еще в школе на санинструктора. Фронт требовал мед-работников.

… И вот я в армии. Доставили нас в часть, на Курскую дугу. Идем в Прохоровку среди огромных груд искореженного железа, среди неубранных убитых… Мы — необстрелянные бойцы, страшно нам. А потом началась работа, и куда тот страх делся: солдатам-то еще страшнее было, они воевали. А я их вытаскивала, раненых с поля боя. Ну и что, что маленькая была? Тягала мужиков то на спине, то перевяжу его, а солдатики помогают тянуть. А то прятаться приходилось от пуль прямо за телами солдат… Всякое бывало... Так и работала, пока однажды кто-то мою анкету перелистал, увидел, что складом заведовала, ну и определили меня снова в кладовщики.

ЗЕЛЕНАЯ РОЩА

Сражение на Курской дуге закончилось, и наша Катя пошла дальше со своей частью. Сумы, Нежин, Бровары… Там, в бесконечных переходах сильно простудилась и отправилась в госпиталь с воспалением легких. Подлечилась, и военная судьба делает новый поворот: Екатерина, обстрелянный боец ростом в полтора метра, отправляется на прорыв блокады Ленинграда. В часть добиралась с бойцами то на перекладных, то пешком. Там же ее определили учиться в институт связи, в Зеленой Роще.
«У нас и тетрадей-то не было… Собирали в институте бумагу, газеты, на них и писали. Днем пишем, слушаем лекции, ночью учим. Преподаватели — профессора из блокадного Ленинграда. Преподаватель нам что-то рассказывает, потом бледнеет и на пол падает. Подхватим, посадим на стул, он отдышится и снова читает. Вот что голод делает… А потом нас распределили по частям. Моя часть стояла как раз рядом с «Авророй». Задача моя, как радиолокаторщицы, была тогда секретной: мы «водили» в небе самолеты. Позывных вроде «Ромашка» или «Сокол» у нас не было: все держалось в тайне. Самолеты вызывали на связь по номерам: 31-й, 32-й…»

ПОБЕДА И СНОВА ВОЙНА

В одном из них летал и будущий муж Екатерины, Феодосий Подколзин. «Да что вы, какая там любовь? Он летчик-истребитель, все время в полетах или в подготовке к полетам. Я на локаторе. Некогда нам было романы заводить, мы воевали. Знали, конечно, друг друга, но и только. Он и предложение мне сделал так: «Кать, давай поженимся! А то помрем и не поженимся…». Поженились в июне 45-го. А ведь еще и на японском фронте повоевали».

Однажды, уже накануне Победы, часть вдруг погрузили в вагоны и куда-то все поехали. Знали и локаторщики, и летчики, что едут на Дальний Восток, но что там будет, не знали. А там тоже была война, только она сильно отличалась от той, что утихала на Западе. Японцы были необычными солдатами. «Они с автоматами не воевали. Они все больше с холодным оружием: на ходу запрыгнет в нашу машину, и, пока водитель баранку крутит, он уже всех в кузове перебьет, вот какие были! Подготовка специальная…»

О Победе узнали в пути. Доехали до станции Ерофей Павлович, и вдруг вагоны содрогнулись: люди стучали, кричали от радости. Потом всех построили, объявили, что на Западе нет войны… И поехали дальше, в неизвестность, к «своим» японцам. Самолетов там оказалось мало: противник настроил фальшивых аэродромов, а настоящих самолетов раз-два и обчелся. Хитрые… «Мы часто стояли в охранении — вот где страх был! Там туманы были такие, что руку не вытянешь, ничего не видно. Так мы, чтоб врага не пропустить, на землю ложились: там туман не густой…»

ОТВОЕВАННЫЙ МИР

Когда и эта война закончилась, уехала наконец Катя в свое село. А Феодосий Герасимович, ее муж, летчик-истребитель, смог присоединиться к супруге только в феврале 46-го. Вместе в Ставрополь приехали, дом построили, детей нарожали. Четверых. Хотели большую семью: Феодосий не знал родительского тепла, вырос в детском доме, а Екатерина Филипповна и не возражала. Всю жизнь работали, трудились и на производстве, и на собственном клочке земли. Наградами не гордились, хоть и было чем: у главы семьи — три ордена, у его супруги тоже орден. Да медалей еще сколько!

Простые люди, простая жизнь. Они, как хлеб и вода: вроде бы и можно прожить, а когда беда постучалась — то попробуй обойтись без них! Надо было воевать, они воевали. Надо было жить и детей растить — жили и растили. Феодосий Герасимович умер в 2000 году… Через столько лет война таки выстрелила, сказались болезни и фронтовые раны. А Екатерина Филипповна до сих пор выращивает лучшие в мире помидоры и картошку…