КОРОЛИ ПОМОЕК, или рассказ о том, как спасали бездомную женщину

Только что закончился невероятный по красоте спектакль, и народ, выходящий из здания цирка, вмиг собрался на остановке. Компанию мне составляла сестра, и мы решили пройтись пешком по тихой улице. На углу улицы Дзержинского дорогу нам загородил некий субъект. Внешний вид, запах и форма одежды однозначно говорили о роде его занятий. Да, собственно, людей этих занятыми чем-то назвать никак нельзя. Так, болтаются между небом и землей, пьянствуют, непонятно на какие деньги, отравляют жизнь своей смертельно уставшей от них родне… "Наш" бомж был чем-то озабочен, целеустремленно шел в сторону… В общем, в какую-то сторону. А впереди, в перспективе улицы, маячили еще какие-то темные фигуры. Маячили-маячили, а когда мы приблизились, оказалось, что они уже спят. На грязном, потрескавшемся асфальте безмятежно раскинулся довольно пожилой бородатый мужчина. Рядом скрючился подросток.

Лицо подростка было разбитым в кровь, распухло и напоминало маску китайца в каком-нибудь гротескном спектакле. Мухи садились на его посиневшие губы и не особо торопились взлетать. Ноги, руки подростка, одежда были грязны до того, что, казалось, он долго ходил по кострищу и так вот закоптился. На опухшем лице в белый свет таращился глаз, подбитый так, что глазное яблоко как будто вылезло под кожу над бровью. Страшновато, в общем.

"Слушай, надо бы вызвать кого-нибудь. Похоже, тут ребенок, и из-за побоев вполне может умереть…". Пока мы думали, куда же звонить, из ворот вышла молодая женщина. "Не знаю, где эта милиция? Я вызвала еще два часа назад. Они тут толкутся уже давненько. Пьяные, орут во все горло. А пока милиция едет, видите, подрались! Этот, который ушел, так бил вот эту! Она кричит: "Не бей меня, я беременная!". А он ее и ногами, и руками… Господи, вот счастье-то у кого-то в семье…".

Так подросток на самом деле женщина?! Вот это да! Пока мы разговаривали, она попыталась переползти на более выгодные позиции, но сил не хватило, и женщина только больше согнулась, вывернув голову вбок. Глаз все больше наливался фиолетовым.

В общем, милиция приехала после нашего повторного звонка. Старший прапорщик Юра разъяснил нам то, что мы и так знали: везти их некуда. Был раньше на базе Промышленного РОВД вполне симпатичный приемник-распределитель, куда с наступлением зимы и холодов стремился попасть каждый "приличный" бомж. Там можно было хотя бы согреться, отоспаться в тепле. А еще (ну чем черт не шутит?) и документ какой-нибудь выправить. Сейчас приемника нет, в вытрезвитель их везти бессмысленно. Ну, собственно, и все. Но громадный глаз нашей девушки, заплывший до размеров мужского кулака, пугает даже Юру, привыкшего за долгие годы работы в милиции ко всему. И он вызывает "скорую помощь", оправдавшую свое название. Машина подъезжает минут через десять. На подмогу к нам приехал доктор Анатолий Маруда. И рядом с пострадавшей в неравной битве с ухажерами дамой ветеранов поприбавилось. Доктор тоже не новичок: за плечами 36 лет работы на "скорой". В день, если возможны здесь "усредненные" цифры, каждый экипаж трижды сталкивается с таким вот маргинальным народом. Летом – пьянки, драки, отравления. Зимой – обморожения и тоже - алкогольные отравления. Сегодня Анатолий Афанасьевич перевозит уже третью жертву уличной жизни.

Средний возраст российского бомжа – 45 лет. Практически все они инфицированы туберкулезом, страдают от чесотки, вшей и различных кожных болезней. Государство никак не поддерживает этих людей, социальная адаптация почти не производится. Только в крупных городах можно найти ночлежку или приют. Пример нашего города убедил: даже малое действо, направленное на помощь маргиналам, не находит своего продолжения.

…А мы все топчемся у места битвы бомжей. Вокруг уже сгруппировались пацаны. И я пытаюсь, что называется, "на живом примере" объяснить им, к чему приводит любовь к водке. К моим словам с веселым интересом прислушивается бородатый "жених" нашей девушки, по-прежнему недвижимой. Отмыть, привести в порядок, и был бы очень даже симпатичный дядька. Но права пословица про черного кобеля, которого не отмоешь добела. "А я ищ-щ-що выпью!" - сообщает он, и тут же изгоняется с этой стороны улицы. Он и сам понял, что пора "валить", и "повалил" искать место для ночлега.

"Наша девушка" вдруг завозилась на земле и кое-как попыталась подняться. Но удалось только присесть на бордюр, где она и замерла, обхватив голову руками. Доктор, чистенький, в безупречном белом халате, пытается приоткрыть ее заплывший глаз руками, затянутыми в резиновые перчатки. Иначе нельзя: можно подцепить заразу, коей, похоже, немерено на тщедушном тельце. И наша пострадавшая пытается говорить! Выясняем, что она совершенно (и даже очень) - летняя. Ей уже тридцать лет. В животе у нее ребенок, беременность месяца четыре (а может, и нет). Что даже есть у нее дом (или нет?), родители, и выпила она совсем чуть-чуть, всего три бутылки вина. Зовут ее Ирина Токарева - по мужу, а как по паспорту – не помнит. Судя по внешнему виду, пьет давно, не мылась тоже со времен своей юности.

Глаз девицы вызывает опасения, ее тошнит, и сотрясение мозга, скорее всего, присутствует. Кое-как засунули ее в машину, уложили на носилки, и доктор предлагает мне сопроводить ее в приемный покой больницы. Старая машина, дребезжа на поворотах, повезла Ирину к новой жизни. Я тихо надеюсь, что ее вымоют, хоть как-то обследуют, дадут выспаться. Без оптимизма, правда… Фельдшер Наташа, не снимая перчаток, время от времени проверяет пульс нашей Ирины Токаревой, беременной женщины. "Вот если есть там беременность, представляете, кого, как и где она родит? Пополнит народонаселение страны…". Кстати, моих надежд на ночь в тепле и покое не разделяет. Да и я не особо верю, если честно. Осмотрят и отправят восвояси.

Приемный покой больницы тих и безлюден. Доктор "сдает" больную, заполняет какие-то формуляры, и все. Видим, как по коридору на каталке повезли Ирину на рентген. На улице – ночь…

Через пару часов я позвонила в приемный покой больницы. "Нет, ее не положили. Осмотрели и отправили домой". Интересно, какая подворотня на эту ночь станет ей домом?

Наталья Буняева