Люди войны (часть 2)

Русские просторы бесконечны… (часть 1)

Сталинград: начало конца.

Битва за Сталинград изучена, пожалуй, от начала и до последней минуты. Одной из удач советских разведчиков была немецкая почта. Несколько мешков не отправленных писем, какими-то судьбами обнаружившиеся в Новочеркасске, явили миру полную неспособность и буквально «одичание» деморализованной армии.

Женщине трудно читать такое. Соглашусь с теми, кто проводил обработку писем: люди не рождаются врагами, врагами их делают. Может быть, пришло время услышать и тех, кто был по ту сторону фронта.

«Лучше не говорить родине всего. Скажу вам лишь одно: то, что в Германии называют героизмом, есть лишь величайшая бойня, и я могу сказать, что в Сталинграде я видел больше мертвых немецких солдат, чем русских. Кладбища вырастали каждый час... Война в России закончится только через несколько лет. Конца не видно». «Оснащенные самым современным оружием, русские наносят нам жесточайшие удары... здесь мы должны в тяжелых боях завоевывать каждый метр земли и приносить большие жертвы, так как русский сражается упорно и ожесточенно, до последнего вздоха».«Я не думаю, что Сталинград падет — русс ведь так упрям, вы себе и представить не можете». «Специального сообщения о том, что Сталинград пал, тебе еще долго придется ждать. Русские не сдаются, они сражаются до последнего человека». «Минуты не проходит, чтобы земля не гудела и не дрожала. Иной раз кажется, что наступил конец света. Наш блиндаж трясется так, что стены и потолок осыпаются. Ночью настоящий град бомб. Вот каков фронт под Сталинградом. Уже много наших солдат рассталось здесь со своей молодой жизнью и не увидит больше родины. Никакие бомбы не помогают, русский как танк, его не прошибешь».

31 декабря 1942 года один из солдат направил письмо своей семье в Берлин: «Сейчас канун Нового года, а когда я думаю о доме, у меня сердце разрывается. Здесь все плохо и безнадежно. Уже четыре дня я не ел хлеба и живу только на супе в обед, а утром и вечером глоток кофе... Всюду голод, холод, вши и грязь. Днем и ночью нас бомбят советские летчики, почти не прекращается артиллерийский огонь. Если в ближайшее время не произойдет чудо, я погибну, мне очень плохо... Иногда я молюсь, иногда думаю о своей судьбе. Все представляется мне бессмысленным и бесцельным. Когда и как придет избавление? И что это будет — смерть от бомбы или от снаряда? Или же болезнь? Такие вопросы занимают нас постоянно... Как может все это вынести человек? Или все эти страдания — наказание Божье? Мои дорогие, я не должен был вам этого писать, но мое терпение кончилось, я растерял и юмор, и мужество, я разучился смеяться. Мы здесь все такие — клубок дрожащих нервов, все живут как в лихорадке. Если из-за этого письма я предстану перед трибуналом и меня расстреляют, то для моего измученного тела это будет избавлением от страданий». «О таких вещах запрещено писать, и они могут уничтожить это письмо. Но я не открываю никаких секретов... Порви это письмо или не показывай его никому... Ты меня не узнаешь, и виновата в этом проклятая война. Покажется ли над горизонтом заря надежды? Покинем ли мы когда-нибудь Россию?». «У всех у нас только одно желание: покой и мир... И наесться досыта».

Я специально не разбивала эти письма по датам и именам, хотя они и есть у каждого письма. И получился хор голосов, молодых и не очень, потерянных и оболганных, погибших на морозе, в плену, от пуль, снарядов и болезней...

В сегодняшней Германии до сих идет дискуссия: а могли ли немецкие войска пусть уж не победить, но хоть как-то достойно выйти из катастрофы? Отступить, пусть с боями, но и с поднятой головой. И есть «говорящая» статистика: в самом начале войны практически сто процентов солдат и офицеров вермахта были уверены в молниеносной победе. К началу Сталнградской битвы их осталось примерно 60 процентов, после Сталинграда — чуть больше двух.. О битве за Сталинград как нельзя лучше говорит фильм с одноименным названием. В начале фильма — молодые, уверенные, хорошо обученные солдаты. Арийцы, все как на подбор. В конце... Их всех убивают. Оставшиеся тихо замерзают на белых просторах дикой России, показавшей не просто зубы, но клыки, вгрызающиеся в родную землю, залитую кровью своей и врага. Интересно и то, что фильм начисто лишен пропагандистского пафоса, его можно смотреть не зная немецкого.

Битва за Москву: «Зачем же здесь устроили войну?»

4 декабря, 1942 год: «Дорогие Фрида, Вальтер и Гюнтер. Снова удалось написать вам письмо, у меня теперь почти нет времени - мы уже много дней на марше и тут уже не до писем. Сегодня первый спокойный день, будет ли так и завтра, мы не знаем, иногда идем назад, потому что здесь, под Москвой, творится черт знает что. Русские напрягли все свои силы - у них появилось много самолетов, которые постоянно нас бомбят, и танков, которые все под собой давят. Они так сильны, что наши танки ничего не могут сделать, и только артиллерия и тяжелые зенитки их уничтожают.

Мы сегодня залегли в одной деревне, которую обстреливали накануне. Все тут разворочено. Повсюду обломки машин, повозок, орудий, грудами лежат мертвые лошади. Много убитых, и среди наших тоже. В моей роте ранены пять солдат, погибли ефрейтор, два унтер-офицера и лейтенант. Если война все-таки закончится и мы вернемся домой, то, наверное, даже не сможем описать, что здесь творилось. Второй батальон полностью раздавлен танками, не хотел бы я там оказаться... Надеюсь, Господь и дальше будет хранить меня и мы снова увидимся на родине. Сейчас опять холодно, и опять идет снег. Зачем же здесь устроили войну...» «Я отправил сто марок, чтобы вы могли купить на Рождество что захотите, здесь деньги не имеют никакой цены. Сегодня первый раз нас поселили в трактире, раньше мы в России их не встречали. Тут же есть и магазин, я там нашел карандаши, почти пятьдесят штук, - пошлю их домой». «До Москвы нам осталось сорок километров, возьмем ли ее, никто не знает, и если это случится, то у нас будет прекрасный рождественский подарок. Но боюсь, что Рождество будет очень плохим, если только не случится чудо...»

Письмо с передовой, 29 марта 1942 года: « Глубокоуважаемый господин Ш.! Я с сожалением должен подтвердить Вам тот прискорбный факт, к которому Вас уже подготовил ортсгруппенляйтер НСДАП: Ваш сын, солдат Эдуард Ш., родившийся 21 мая 1908 года, геройски пал на поле брани 20 марта 42-го года за фюрера и народ, за будущее Германии. Мы похоронили его в достойной солдатской могиле недалеко от того места, где он погиб. На большом деревянном кресте в форме Железного креста выжжено его имя и покрашено краской. На тщательно насыпанном холмике лежит его каска, которую он носил в бою. Он лежит один в прекраснейшей местности, среди деревьев и кустов. Чтобы сделать его могилу еще красивее, мы соорудили вокруг нее изгородь из березовых столбиков. Могила сфотографирована. Проявим пленку и пришлем вам карточку. Хайль Гитлер!»

Демарш на Запад, весна 1944

Хаос и бегство, «выравнивание линии фронта» для солдат вермахта стали реальностью. Страшной, беспощадной реальностью, в которой многие пытались еще спасти родных в разрушенной, раздавленной и практически сломленной Германии. Еще шли на фронт боевые части, еще впереди были отряды самооброны, составленные из стариков и детей, еще много чего было впереди...Капитуляция. Письма шли все реже, почта работала все хуже. И хор мертвых голосов с пожелтевших страниц все громче: когда же? Когда конец всему и хоть какой-то, самый призрачный намек на мир?

Герберт Деверге: « Дорогая мама! ...Я понимаю, что ты сейчас тоже очень переживаешь. Но, дорогая мама, за Артура особо не волнуйся. Смотри: сначала мальчик пойдет на временную трудовую повинность, которая длится по крайней мере полгода. А кто знает, что будет через полгода? Мы же все надеемся, что этот год принесет развязку или по крайней мере что-нибудь, что положит конец войне. Надеюсь, Артур ничего здесь уже не застанет. Он при этом точно ничего не потеряет. За меня, дорогая мама, тоже не беспокойся. В конце концов, человек заслуживает только смерти, и если она придет, тут уж ничего не поделаешь... Единственная забота - отпуск, а его нет. Рвешь на себе волосы, когда видишь, как другие уезжают в отпуск, а унтер-офицеров не пускают. Знаешь, все время говоришь себе: сначала отпуск - а потом хоть трава не расти... Твой сын Герберт». Капрал Ханс Йодль: «Ни у кого нет большего права оценивать свою Родину, чем у солдата, который готов отдать за нее жизнь. Мы знаем, что немецкие солдаты сражались бы и умирали за Германию, даже если бы она была беднейшей и несчастнейшей страной на земле».

Послесловие. Это только малая часть писем, найденных, опубликованных как в России, так и в Германии. Сегодня, спустя 66 лет после окончания страшнейшей катастрофы в истории человечества, мы можем и имеем право изучить и понять, что же принесла война многим и многим народам? Мы имеем право понять и принять то, чем жили солдаты вражеской армии. Ни одна война не дала нам столько документов, как Великая Отечественная. И Советский Союз, и Германия понесли сокрушительные потери для своих стран. И нужно, возможно, преодолевая себя и свое отношение, отвращение к врагу, услышать этот чудовищный многоголосый вопль, пришедший к нам со страниц писем солдат вермахта. Они не вняли голосу своего первого канцлера Бисмарка: «Не надейтесь, что единожды воспользовавшись слабостью России, вы будете получать дивиденды вечно. Русские всегда приходят... И когда они придут - не надейтесь на подписанные вами иезуитские соглашения, якобы вас оправдывающие. Они не стоят той бумаги, на которой написаны. Поэтому с русскими стоит или играть честно, или вообще не играть». Они сыграли нечестно... Возможно, читатель не поверит, но немцы до сих пор платят налог «за войну». Эти средства накапливаются, и потом, в качестве контрибуции, выплачиваются народам, пострадавшим в той страшной бойне, развязанной бесноватым правителем и его приспешниками. Их до сих пор, на генетическом уже, наверное, уровне, мучает совесть. Ибо нация без совести жить не может. Или живет, но очень недолго.