Мама? Mоther?
Лариса Денежная
Почему русских детей отдают иностранцам?
За пять с половиной лет через мои руки прошли десятки фотографий малышей Ставропольского дома ребенка. А через сердце – столько же судеб. Готовя «словесный портрет» под снимком ребенка, «за кадром» приходилось оставлять их печальный жизненный опыт, который они получили перед поступлением в «казенный дом». Важно было другое: разбудить в людях родительские чувства. Мол, смотрите, какие они милые, как стараются преодолеть какие-то проблемы в своем развитии (конечно, с помощью работников дома ребенка, начиная от нянечки и заканчивая главной «мамой» - директором Ольгой Копейкиной), как тянутся к общению и любви!
Каждую фотографию я подолгу держала в руках: «Повезет ли тебе, малыш? Успеешь ли обрести семью до того момента, когда «замаячит» перспектива «выпускаться» из дома ребенка и идти дальше по «этапу» - в детский дом?».
Радовалась, узнав, что кого-то забрали дедушка и бабушка или одумались (редкий случай!) «заблудшие» родители. У малышей до года-двух с небольшими отклонениями в здоровье больше шансов попасть в приемную российскую семью - их легче выдать за «своих» (увы, таков менталитет общества). Удел других – стоять в очереди федерального банка детей, подлежащих усыновлению, и ждать своего часа. И здесь время – не на стороне малышей. Поэтому органы опеки минобразования стараются побыстрее найти ребенку семью. Если в течение восьми месяцев после постановки на учет в федеральный банк не находятся российские усыновители, тогда ищут приемных родителей среди иностранцев.
- Зачастую для детей иностранное усыновление – единственная надежда обрести родителей и спасти им жизнь, - говорит заместитель министра образования края Галина Зубенко. – Вот сейчас у нас есть два ребенка с врожденными пороками сердца, которым нужна срочная операция. Детей – а им нет и года – нужно спасать, иначе они обречены. И если мы хотим быть гуманными, то какая разница, кто спасет дитя – российские или иностранные граждане?!
Органы опеки и попечительства края следуют букве закона. Согласно Семейному кодексу приоритет в усыновлении отдается российским гражданам. Иногда до последнего момента ищут дальних родственников детей. Рады, если возьмут их под опеку и троюродные бабушки-тети. Было несколько случаев, когда в суде, уже во время процедуры усыновления иностранцами, вдруг объявлялись раскаявшиеся родители или родня. Суд выносил решение в пользу последних. Уезжают за рубеж только те, кто «не востребован» в России. Это дети с врожденными дефектами, без рук и без ног, или имеющие серьезные отклонения в развитии.
Неперспективных для усыновления в нашей стране по возрасту большинство. И их слишком много. В России на 1 января 2005 года были неустроенными более 1 млн 300 тысяч брошенных, «отказных» детей. На сегодня на учете в федеральном банке – две тысячи детей из Ставропольского края.
Кто они, социальные сироты?
Практически все из неблагополучных и неполных семей. От маленьких детей, как правило, отказываются. Более взрослых отбирают у так называемых отцов и матерей, лишая их родительских прав. Они пьют, употребляют наркотики, жестоко обращаются с детьми, заставляют их попрошайничать и зарабатывать деньги себе на прокорм.
- Для регистрации в федеральном банке детей, подлежащих усыновлению, мы запрашиваем пакет документов, - рассказывает Галина Зубенко. – Читаю материалы суда по лишению отца родительских прав на 8-летнего мальчика. Основание – жестокое обращение с сыном. Ребенок должен был по пути из школы домой купить хлеб. Но заигрался и пришел на полчаса позже. Отец начинает его «воспитывать». Сначала бить. Когда ребенок вырывается и убегает, отец бросает в него нож. Потом, поймав сына, прижигает его утюгом. А на ночь, для «острастки», опускает в ведре в колодец. Только когда мальчик, не выдержав издевательств, пожаловался на отца соседям, подключились органы опеки. Суд вынес решение о лишении родительских прав. Что поразило больше всего, с условным наказанием в виде лишения свободы на три года. При этом мы сейчас громко обсуждаем факты издевательств в иностранных приемных семьях. Говорим о мягкости наказания для приемных родителей. Хотя даже не знаем обстоятельств всех обнародованных 13 случаев гибели наших детей в Америке. А ведь были смерти и по неосторожности. Один ребенок, например, не удержался в седле и упал с лошади. Подобной же статистики – о рукоприкладстве в российских приемных семьях – мы не знаем.
Окончание на 2-й стр.
Начало на 1-й стр.
Есть, правда, другая. За пять лет в России судами рассмотрено около тысячи дел об отмене усыновления гражданами нашей страны. В Ставропольском крае в 2005 году было пять таких случаев. Причем, после того как они прожили в приемных семьях до десяти лет. По словам специалистов минобразования края, основная причина – несостоявшийся контакт с ребенком. Мол, не слушается, не понимает требований родителей. Речь идет чаще о подростках. Как раз тогда, когда у них идет гормональная перестройка. И вместо того чтобы обратиться к психологу, приемные родители возвращают ребенка в детский дом. У иностранных усыновителей таких отказов нет. И это – еще один аргумент для тех, кто хочет наложить мораторий на иностранное усыновление.
В той же Америке вообще нет детских домов. Вот и едут супружеские пары, которым так и не удалось иметь своих биологических детей, в Россию. С надеждой реализовать свою долгожданную мечту.
«Мы всегда хотели иметь большую семью…»
- так сказали американские супруги Хенз на вопрос судьи о мотивах уже второго по счету усыновления ставропольских детей.
Десять лет Майкл и Джинн прожили в любви, но их брак оказался бесплодным. Четыре года назад супруги забрали из детского дома 11-летнюю Валентину и 8-летнего Николая – не разлучать же родных брата и сестру?! Но на родине у детей оставались близкие им люди, по которым они очень тосковали. Вот и попросили приемных родителей усыновить их старшего брата Максима да еще и близкую подругу Надю, которые тоже остались без родительской опеки. Дети, по сути, и счастья не видели в жизни. Родители спились. А у Максима к тому же еще страдали туберкулезом. В таких случаях даже детский дом воспринимается как спасение - по крайней мере, сыты, одеты-обуты. Но в любом возрасте детям хочется родительской любви – всеобъемлющей, бескорыстной…
Читаю отчеты супругов Хенз и социальных работников лицензированного агентства по усыновлению штата о том, как привыкают Максим и Надя к новой стране, новой семье. Сразу поясню, что именно таким образом идет патронаж над детьми, усыновленными иностранцами, в течение трех лет. Отчеты направляются в органы опеки министерства образования регионального уровня. В первый год - четыре, потом - два. Кроме того, контроль за детьми осуществляют российские консульства, где усыновленных детей ставят на учет.
Спустя год после прибытия в Америку Максим и Надежда хорошо продвинулись в освоении английского языка, в школе у них появились друзья. Мальчик играет в школьной команде по европейскому футболу, любит кататься на велосипеде и танцевать. Надя поет в хоре и вместе с Валентиной занимается еще в школьном театральном клубе.
Дети были на осмотре у педиатра. Максим залечил больные зубы. Наде предстоит визит к офтальмологу – у нее пятнышко в области глаза. Сообщают режим дня детей очень подробно. Отчет родителей – более личный. Они откровенно рассказывают, что Надя поначалу иногда плакала, когда на момент освоения английского у нее были трудности в общении. А Максим очень скучал по своей бабушке и был счастлив, когда навестил ее летом. Мальчик грустил, когда вскоре после переезда в США умер его биологический отец.
Но больше всего меня поразило, с какой любовью супруги Хенз отзываются о своих детях: «Максим - приятный молодой человек, который гордится своими русскими корнями. Он прекрасный сын» Надя – чудесное пополнение нашей семьи. Она очень милая, любящая, вдумчивая юная леди. Мы очень благодарны и горды тем, что она наша дочь, и благодарим воспитателей детского дома за хорошую заботу о ней». А все дети нежно относятся друг к другу. Их любят родственники супругов Хенз.
В то время когда российские семьи всячески оберегают тайну усыновления своих приемных детей, американцы, наоборот, этого не скрывают. Они бережно относятся к русским традициям и культуре, уважают право выбора ребенка – какой язык ему считать родным.
Шесть лет назад я написала своей первый материал об усыновлении детей иностранцами. Тогда мне посчастливилось пообщаться с американкой Деби Эделстейн, которая взяла из дома ребенка девятимесячную девочку. «Когда дочка подрастет, я расскажу Гале, что ее Родина - Россия. Мы обязательно приедем в ваш край, чтобы она знала, где родилась и жила. Хочу, чтобы Галя знала свой язык, культуру», - делилась со мной женщина. Деби рассказала, что взяла для дочки русскую няню, накупила много русских книг. О том, что они готовят блюда русской кухни. Никогда не забуду слова Эделстейн: «Сейчас у меня есть для кого жить. Раньше я жила для себя».
Наверное, то же могли бы сказать и супруги Хенз. Посмотрите на счастливые лица Майкла и Джинн в окружении таких же счастливых детей. Неужели против этого мы восстаем? И какое будущее можем обеспечить тысячам детей, оставшихся сиротами при живых родителях?
Нужна гражданская позиция
Увы, пройдя по всем «этапам», бывшие воспитанники детских домов зачастую повторяют судьбу своих родителей. Из казенных учреждений они выходят практически в никуда. В бывших родительских домах, где за ними закреплена жилплощадь, их, как правило, встречают «развалины». В лучшем случае им обеспечат койку в общежитии ПТУ. Органы опеки края стараются определить сюда детдомовцев на возможно больший срок. После окончания одного ПТУ устраивают детей в другое. Некоторым помогают поступить в вуз.
В крае развиваются разные формы устройства детей – в приемные семьи, опекунство, дома семейного типа. На последнем заседании Госдумы края принято решение приравнять размер опекунского пособия на содержание ребенка-сироты к прожиточному минимуму в размере 2526 рублей, который будет ежегодно индексироваться. И все же этого мало.
Во время нашей беседы специалисты органы опеки и попечительства министерства образования сошлись во мнении о том, что общество должно выработать гражданскую позицию. Или мы разбираем всех детей из детских домов и приютов, обеспечиваем их жильем, работой и прочим, или даем возможность детям обрести семью за рубежом. Где ребенок получит любовь, все условия для развития и все уровни защиты. Для детей нет разницы, в какой семье они воспитываются. Главное, что у них есть настоящая СЕМЬЯ.
…Бывшие ставропольские дет-домовцы Надя, Валентина, Николай и Максим называют свою американскую маму mоther. Для них нет разницы, на каком языке они обращаются к своему самому любимому человеку. А для нас?
