Метод царя Соломона

Как в отдалённых районах Ставрополья местные власти решают проблемы малообеспеченных семей, не потратив при этом ни копейки

В Георгиевском районе лишают родительских прав мать семерых детей Елену Егоркину. Дело получило огласку благодаря активистам Родительского всероссийского сопротивления, к которым она обратилась за помощью. Сейчас идут только предварительные слушания, и надежда на благополучный исход этой истории есть. Но в её контексте всплывают другие похожие случаи, за которыми, по всей видимости, кроется ужасающая тенденция.

Беспросветность

Георгиевск – из тех городов, в которых жить можно, но непонятно зачем. Всю его историю можно просмотреть в ретроспективе, не выходя из автомобиля. На въезде – новейшая многоуровневая развязка. Сразу за ней – руины некогда могучих предприятий, делавших город одним из промышленных центров. Затем идут утопающие в зелени частные домики и облупившиеся серые пятиэтажки. В центре – главная площадь, явно слишком большая для погрязающего в безнадёге семидесятитысячного райцентра, уже и не помнящего, что когда-то он был столицей региона и в нём происходили события мирового масштаба (вспомните знаменитый Георгиевский трактат). 

На фоне не только Ставрополя и городов соседних Кавминвод, но и некоторых зажиточных сёл Георгиевск кажется куда более унылым местом – как безликие городки Восточной Украины, которые ещё до переворота и гражданской войны выглядели потерянными, лишёнными ориентиров и всякого желания строить своё будущее. Они так и застряли между советской эпохой и девяностыми.

Но именно в таких местах живёт большинство населения бывшего Советского Союза. И здесь зачастую происходят вещи, для столичных городов нехарактерные. Но, видимо, весьма распространённые в провинции.

Многодетная и неблагополучная

Журналистов в зал заседаний Георгиевского городского суда так и не пустили. Помощник судьи прямым текстом сообщила, что «вас сюда не звали», а в ответ на вопросы прессы «почему?» сослалась на то, что суд не обязан пускать представителей СМИ на предварительные слушания. Впрочем, как потом рассказывали представители Елены Егоркиной, появление журналистов всё же возымело действие. Разговор получился более спокойный и обстоятельный, а стороны конфликта впервые заговорили о компромиссном решении.

Суть дела проста. У Елены Егоркиной сотрудники отдела образования при администрации Георгиевского муниципального района изъяли шестерых детей – троих из дома, остальных – прямо из школы. Младшего, двухлетнего сына, не дожидаясь судебных разбирательств, быстро «пристроили» под временную опеку в приёмную семью. При этом если пятерых старших детей мать может навещать в учреждении, где они сейчас находятся, то о местонахождении младшего сына Елена ничего не знает, и добиться сведений о нём она не может. При этом, напомним – родительских прав мать до сих пор не лишена, – значит, имеет полное право на общение с ребенком?

Основания для изъятия детей стандартные: мать-одиночка «не справляется с обязанностями», «ведёт аморальный образ жизни и злоупотребляет спиртным». Вслед за изъятием началась процедура лишения Егоркиной родительских прав, которая, собственно, и стала главным предметом судебного разбирательства.

Эта история прошла бы незамеченной, если бы отчаявшаяся мать не обратилась к представителям общественной организации «Родительское всероссийское сопротивление», которая борется с проявлениями так называемых ювенальных технологий. Активисты РВС взялись защищать Егоркину и, что называется, «закопались» в деле. Ситуация действительно сложная. Их подзащитная ютилась вместе со всеми своими детьми в двух комнатах дома у своей матери. Собственного жилья нет, работы – тоже. Гражданский муж сидит в тюрьме. Одним словом, положение вопиющее.

Органы опеки и попечительства о проблеме знают и «проводят работу» с этой неблагополучной семьёй. Суть работы – беседы о том, что так жить нельзя и всё надо менять. Так как увещевания не помогли, то в какой-то момент в дом зашли представители силовых структур и изъяли детей.

– Вот так и решили проблему многодетной семьи, оказавшейся в трудных жизненных обстоятельствах, – подытожил представитель РВС Артём Волчинский, ставший одним из защитников Егоркиной.

По его словам, органы опеки и попечительства указывали на проблемы, но не способствовали в их решении. К примеру, в вину Егоркиной ставилось то, что она не работает. Однако Елена подрабатывала диспетчером в службе такси, но официально в этой фирме работников не оформляют. Найти достойную работу в такой глуши не так-то просто, а заработок наверняка будет копеечным. Главное – если мать-одиночка будет целыми днями отсутствовать дома, то кто присмотрит за детьми? Получается замкнутый круг: не работаешь – плохо, семью не можешь обеспечить; работаешь – значит твои дети оставлены без присмотра, а это уже основание для их изъятия.

Второй момент – это безосновательные обвинения в аморальном поведении и злоупотреблении спиртным. В первом случае должны быть полицейские протоколы, во втором – результаты медицинских освидетельствований. Ни того, ни другого в материалах дела нет. Есть лишь некие «жалобы», написанные в основном сотрудниками школы, в которой учатся дети Егоркиной.

Но главное не в этом. Все прочие проблемы упираются в базовую: отсутствие нормального жилья. Многодетная мать обращалась в районные власти с просьбой о помощи и... Не имея диктофонной записи на руках, не будем называть имён, пусть это будет «высокое должностное лицо». Так вот, после разговора с ним и фактического отказа в помощи (мол, мы квартир не строим и не раздаём, многодетным выделяем участки, а там сами стройтесь) и начались проблемы Елены Егоркиной.

Случай или тенденция?

Вполне вероятно, что явные нарушения и образовавшаяся вокруг шумиха позволят этому делу разрешиться более или менее благополучно. Во всяком случае, компромисс ищут все стороны конфликта. Но, по словам активистов РВС, случай этот далеко не единичный.

Когда уже писался этот материал, Владимир Санакоев, пожалуй, главный защитник Егоркиной, прислал письмо следующего содержания:

«Станислав, сейчас к нам поступил сигнал о новом случае в Буденновском районе в с.Прасковея, я пока только связывался по телефону с обратившейся к нам женщиной – Афонькиной Еленой, матерью девятерых детей. Старшей – 18 лет, младшему – 2 месяца. По рассказу Афонькиной, главный специалист отдела социального развития Буденновского муниципального района Чулкова Светлана Владимировна сказала ей следующее: «Мы все равно отберем у Вас детей», а также следующее: «А почему ты не согласовала со мной, что поехала рожать ребенка?»

Дело в том, что дочери Афонькиной, инвалиду от рождения, при содействии министерства здравоохранения Ставропольского края. предоставили квоту на лечение в ФЦССХ (Федеральный центр сердечно-сосудистой хирургии) в Астрахани.

Женщина должна была ехать с больной дочерью на лечение по квоте. За два дня до отъезда между Еленой и специалистом Чулковой состоялся телефонный разговор, в котором они обговорили предстоящую поездку. Рожать Афонькиной по сроку надо было в начале июля, т. е. через две недели, и она надеялась к тому времени вернуться из Астрахани, но роды произошли раньше срока, и Афонькина не смогла поехать с дочерью в Астрахань, а поехала рожать ребенка. Предупредить Чулкову о срыве поездки заблаговременно она не могла, потому что не знала сама, а потом ей было «не до того». В результате квота на лечение пропала, и это, конечно, плохо. По разным причинам квота на лечение за весь период переносилась 8 раз. Администрация района винит во всем Афонькину, как и в случае, что она не поехала в Астрахань, а «поехала рожать», и что не стояла на учете по беременности, и, по словам Чулковой, «по ней не было видно, что она беременна». При этом Чулкова не подавала виду, что со стороны администрации допущена оплошность: беременную женщину на 9-м месяце отправляли в Астрахань с больной дочерью.

Вот такой у нас «фольклор».

Теперь женщина боится, что её сочтут плохой матерью и отберут детей. Особенно она переживает за трёх младших дочек, самой маленькой из которых нет и года. На уход за ребенком-инвалидом у семьи уходит много сил и средств. По словам Елены, у нее постоянно возникают проблемы с обналичиванием денежных пособий на детей. «Деньги вроде бы поступают, но сразу после этого карточка блокируется», – жалуется женщина. Она предполагает, что эти «фокусы» происходят, возможно, не без участия представителей муниципалитета.

А вот ещё один пример – на этот раз с КМВ. Журналист и активист РВС Ольга Аветисян рассказала историю Светланы Зубко, жительницы Горячеводска. В 2011 году органы опеки и попечительства отняли у неё четверых детей:

«Началась эта история с того, что мать, не имея возможности устроить своих детей в детский сад, в 2009 году написала письмо тогда еще Президенту РФ Дмитрию Медведеву, в котором описала свою ситуацию. В этом письме мать также пожаловалась, что ей не оказывались государственные социальные услуги по многодетности.

Несколько времени спустя письмо, очевидно, из Москвы спустили на краевой уровень, однако вместо помощи с детсадом и решением вопроса о соц. помощи к матери в дом нагрянула опека и КДН, совершив изъятие всех четырех детей. Их поместили в один из детских домов Пятигорска, а затем отдали на усыновление в приемную семью».

Как описывает Ольга, семья была небогатая, но вполне нормальная, любящая. Дома чисто, дети хорошо учились в школе. А мать и тут столь же голословно обвинили в алкоголизме, а потом по суду лишили родительских прав, назначив ей платить на содержание детей в детском доме алименты – в настоящее время мать должна выплатить сумму в более чем 350 тысяч. Найти такие деньги она не могла, так как не работала, будучи беременной пятым ребёнком. Тогда матери назначили исправительные работы, а так как и на них женщина не вышла по причине беременности – посадили почти на три месяца в тюрьму как злостную неплательщицу.

Светлана рассказывает, что, пока она отбывала наказание, одна из сотрудниц органов опеки в Пятигорске поведала ей, что данные о её детях уже выложены в Интернет – на усыновление. Выйдя на свободу с родившейся дочерью, она продолжает попытки вернуть своих детей. Но из всех возможных инстанций получает отписки. Сейчас над матерью нависла очередная угроза – по ее словам, изъяв старших детей, теперь надзорные и социальные органы нацелились на ее малолетнюю дочь…

«В общем, создается дикая ситуация – многодетная мать-одиночка обращается за помощью, а вместо этого получает разрушение семьи по причине «бедности и малой жилплощади». При этом, Светлана рассказала, что в 2010 году вставала на учет – в очередь на расширение жилья по многодетности. Однако, по словам матери, после того как детей изъяли, права на улучшение жилищных условий ее лишили, сняв с учета», – рассказывает Ольга Аветисян.

Подобных случаев по краю и тем более по стране – множество. Как правило, происходят они вдали от региональных столиц. Бедная многодетная семья – чаще всего одинокая мать с несколькими детьми – обращается за помощью в органы власти, а потом все проблемы этой семьи решаются быстро и радикально. Перефразируя известный афоризм, который, впрочем, зря приписывают Сталину, «Нет семьи – нет проблем».

Согласно закону, дети могут быть изъяты из семьи только при наличии непосредственной угрозы их жизни и здоровью – об этом прямо говорится в статье 77 Семейного кодекса РФ. Ни в одном из приведённых случаев, по словам активистов РВС, здоровью и жизням детей вышеупомянутые обстоятельства не угрожали. Но в глухой провинции и, что называется, «на местном уровне» многие вопросы решаются проще, особенно между представителями разных органов власти. И их даже можно понять: ресурсов, чтобы поддерживать семьи, попавшие в трудную ситуацию, у них чаще всего действительно нет. А если обращаться на вышестоящие уровни, то можно и головы не сносить. А так – статистика в порядке, дети по приютам и приёмным семьям, нерадивые матери – по тюрьмам и судам... Такое вот «соломоново решение». Правда, легендарный библейский царь лишь угрожал разрубить младенца, чтобы выяснить, кто его настоящая мать. А современные мелкопоместные мудрецы режут по живому.