«Мое дело — охранять границу!» - Настоящая история таможенника Верещагина.

Год кино подходит к концу, и мы раскрываем одну историю, о которой мало кто знает. Прислал ее Виктор Кишиков, сотрудник посольства России в Чехии, а еще он и волонтер, и любитель таких вот историй.

Кто не смотрел «Белое солнце пустыни»? Я не знаю таких людей. Фильм давно разошелся на цитаты, но никто не знает, что у колоритного таможенника Верещагина из «Белого солнца пустыни» был реальный прототип — командир Гермабского погранотряда Михаил Дмитриевич Поспелов, человек недюжинной силы, которого контрабандисты за огненно-рыжие усы называли «красный шайтан».

И судьба у него сложилась не менее драматично, чем у его кинодвойника. Памятник таможеннику Павлу Верещагину, легендарному герою фильма «Белое солнце пустыни», стоит в штаб-квартире Федеральной таможенной службы в столичных Филях, в аэропорту — у здания Домодедовской таможни, около здания Курганской, Луганской, Амвросиевской таможни… Таможенный катер, названный именем Павла Верещагина, несет службу на Дальнем Востоке. Нереально обаятельный киногерой, которого великолепно сыграл Павел Луспекаев, стал символом чести и неподкупности, а его фраза: «Я мзды не беру, мне за державу обидно» — крылатой.

НЕЛЕГКАЯ СУДЬБА ЛЮБИМОГО ФИЛЬМА

У фильма «Белое солнце пустыни» трудная судьба. Изначально за сценарий взялись Андрей Михалков-Кончаловский и Фридрих Горенштейн. Но вскоре режиссер отказался от задумки, начав снимать «Дворянское гнездо» по Тургеневу. Над сценарием отечественного вестерна продолжили работать кинодраматурги Валентин Ежов и Рустам Ибрагимбеков. В ходе работы Валентин Ежов встречался с ветеранами — героями Гражданской войны. Многие из их рассказов и легли в основу сценария. В частности, один из кавалерийских комбригов, который боролся в Туркменистане с басмачами, поведал кинодраматургу о брошенном бандитом-баем в песках гареме. То есть — история реальная. С гаремом. Вместо того чтобы преследовать главаря шайки, ему пришлось препровождать «барышень» в ближайший кишлак. Также Ежов услышал рассказ о легендарном начальнике бывшей царской таможни. Но роль таможенника Павла Верещагина была у сценаристов эпизодической. Ее дополнил и развил уже режиссер Владимир Мотыль, который взялся «доснимать» картину. Могучий и обстоятельный таможенник Верещагин, готовый биться за дело, которое считал правым, стал любимцем публики. Таким же степенным, знающим цену жизни и смерти, был и Михаил Поспелов. Из реального училища он был отчислен «за вольнодумство». Но сумел поступить в Тифлисское военное училище, где был неизменным чемпионом по борьбе и силовым видам спорта. После окончания училища был назначен на должность казначея военного гарнизона в Орле. Но на спокойной, непыльной работе быстро заскучал, и через три года добился перевода в тридцатую Закаспийскую бригаду пограничной стражи, которая охраняла границу с Персией протяженностью 1743 версты. Почти две тысячи километров!

В 1913 году Михаил Дмитриевич Поспелов в звании штабс-ротмистра встал во главе Гермабского пограничного отряда. В пески Средней Азии Поспелов приехал уже с семьей — женой и двумя дочками, Леной и Верой. «Его жена, моя бабушка, Софья Григорьевна, была дочерью генерал-майора Генерального штаба России Покровского, очень статная и стройная, — рассказывает внук отважной женщины Евгений Попов. — Она отлично держалась в седле и умела стрелять из всех видов оружия».

ЖИЗНЬ В ОТРЯДЕ

Туркмены-кочевники видели, как рядом с постом Гермаб под руководством белокурого голубоглазого гиганта проходили занятия по строевой верховой езде и вольтижировке. Бойцы учились владеть клинком, на полном скаку рубили лозу. «Сам дед превосходно владел этими пограничными науками. На ножнах его шашки красовались знаки шести императорских призов за отличную стрельбу и боевые награды, — говорит Евгений Попов. — Эту шашку он бережно хранил до самой старости. Она, как самая дорогая реликвия, висела у него над кроватью». Поспелов часто бывал в глинобитных мазанках-казармах, где жили его подчиненные солдаты и унтер-офицеры. Вахмистр, ведавший хозяйственными делами отряда, при появлении начальника, втягивал голову в плечи. Кулаки у Поспелова были размером с крынку. Он тщательно следил, чтобы вахмистр обеспечивал солдат доброкачественным провиантом, а лошадей — фуражом. Пограничный пост с подачи Поспелова превратился в оазис. Около казарм были посажены грецкий орех, яблони, груши, вишни, курага, алыча. По руслу реки были сделаны каменные запруды, в которых пограничники стали разводить карпов. Однажды командир погранотряда на собственные деньги купил у молокан в соседнем поселке Куркулаб молочных поросят. И на посту стали разводить свиней. Позже у басмачей удалось отбить угнанное стадо коров. Все поголовье сдали под расписку на бойню, а одна корова вдруг начала телиться. Ее пришлось оставить. Так в хозяйстве Гермабского пограничного отряда появилась корова с приплодом. Русско-персидская граница считалась беспокойной. Полудикие разбойничьи шайки, не опасаясь сопротивления, совершали набеги на туркменские поселения на российской земле. Сжигая дома кочевников, они угоняли за кордон скот, забирали для продажи в гаремы молодых женщин и девушек. И все чаще на пути следования банд басмачей, готовивших очередной налет, вставали пограничники во главе со своим рыжеусым командиром Поспеловым. Постоянно терпели убытки из-за «красного шайтана» и контрабандисты. Напрасно караванщики с дорогой мануфактурой, шелком, антиквариатом, специями, шкурами, оружием, лекарствами и наркотиками пытались соблюдать необходимые меры конспирации. У Михаила Дмитриевича была разветвленная агентурная сеть. Он поддерживал постоянную связь с местными жителями не только на российской, но и на сопредельной территориях. Поспелов отлично знал местность. Изучив психологию действий басмачей и курдов, он безошибочно определял их обратный маршрут. На пути отступления бандитов пограничники вырастали будто из-под земли...

Продолжение следует.

Наталья Буняева.
Виктор Кишиков.