Непокоренные

Я вспоминаю то, что было
Уж много лет тому назад,
Что память сердца сохранила,
О чем нельзя не рассказать.

Брестская крепость
Когда листки календаря хладнокровно отсчитывают июньские дни, они вдруг резко тормозят на дате «22 июня». И я снова вспоминаю войну. Я войну знал лишь по книгам и кинофильмам, да по обрывочным детским впечатлениям. Но когда в октябре 1983 года поезд мира «Ставрополье», где я был специальным корреспондентом краевого радио, привез нас в Белоруссию, мы всем нутром ощутили запах той страшной Великой Отечественной, которая унесла миллионы жизней советских людей.
За четверть века, как говорится, много воды утекло, еще больше событий произошло. И положительных, и негативных. Распался СССР, отпочковались в отдельные государства так называемого ближнего зарубежья союзные республики. Кровавой тропой прошли по стране афганская и чеченская войны, где погибли тысячи россиян.
И тем больнее писать мне эти строки, когда память возвращает меня в осень 1983 года. Потому что снова я вижу перед собой лица участников той памятной поездки - ветеранов войны и труда, включаю пленку и слышу их взволнованные голоса, звучавшие на всех пунктах следования поезда мира. И я невольно осознаю, как актуально все это сегодня, когда грузинские правители в августе прошлого года проливали невинную кровь граждан Южной Осетии, когда Украина, исконно братская сестра России, посылала своих солдат в Грузию, чтобы убивать российских миротворцев. Вот почему строки, написанные четверть века назад и переосмысленные сегодня, должны заговорить с особой силой. Вчитывайтесь в них, вслушивайтесь в речи участников поезда мира. Сейчас это чрезвычайно важно.
В Брест поезд пришел рано утром, в четыре часа. Было еще темно. Горели на станции редкие огни. Моросил дождь. И сразу повеяло холодом. Не только октябрьским. Июньским холодом сорок первого года. Вспомнились легковесные строчки одной из первых народных песен военных лет: «22 июня, ровно в четыре часа Киев бомбили, нам объявили, что началась война». Все осознали, что они - в Бресте, в городе, который вместе с Киевом в числе первых узнал, что такое война. Повеяло холодом войны. Это ощущение сопровождало ставропольцев и тогда, когда они ступили на горячую землю Брестской крепости.
Брестская крепость. Здесь все напоминает о первых часах, о первых днях войны. И руины красноармейских казарм, так и оставленные для истории, и здание бывшего клуба, которое стойко выдержало многодневную осаду врага, и такие спокойные Буг и Мухавец. На решетках, закрывающих вход в казематы, свисают, как огромные капли крови советских бойцов, пионерские галстуки. На них - география всей страны. Побывали на этой священной земле и пионеры со Ставрополья. «Защитникам Брестской крепости - земной поклон от пионеров средней школы номер два села Ладовская Балка Красногвардейского района» - читаем на одном из галстуков, появившихся здесь 11 июля 1983 года.
Главный монумент мемориала - тридцатиметровый величественный лик советского воина, выступающего из глыбы-знамени. В мужественных чертах солдата - непоколебимая стойкость и воля к победе. Здесь и состоялся антивоенный митинг, в котором приняли участие ставропольцы. К микрофону подходит защитник Брестской крепости Петр Павлович Котельников. Всякий раз, когда приходит он сюда, в Брестскую крепость, его невольно охватывает чувство волнения, и он невольно вспоминает то раннее утро 22 июня 1941 года, когда над Бугом прогремели первые залпы фашистской артиллерии.
- Помнится один эпизод, - рассказывает фронтовик, - когда небольшая горстка наших бойцов защищала участок, где силы были уже на исходе. Замолчал там и пулемет. И вот воспитанник полка Петя Васильев подошел к командиру и сказал: «Разрешите мне узнать, почему молчит пулемет». Ему старший лейтенант Потапов только и сказал: «Будь осторожен, Петя». Где короткими перебежками, где ползком, вскоре Петя оказался в этом здании. И пулемет опять заработал. Пожалуй, не один десяток фашистов уложил этот мальчишка. Когда же подоспела наша помощь, Петя был ранен.
Здесь, в Бресте, встретил войну и брат Якова Гришунина, участника Великой Отечественной войны, в мирное время - председателя Октябрьской районной комиссии содействия Советскому фонду мира города Ставрополя.
- Прошел он всю войну, был ранен, - вспоминал ветеран. - И горечь поражений видел, и радость побед. И, к сожалению, при освобождении Братиславы, в Чехословакии, в самые последние дни войны погиб. Он похоронен в чудесном городе нашей братской страны.
Интернациональное братство. Участники ставропольского поезда мира еще раз остро ощутили его в Бресте, когда встретились здесь с польской военной делегацией. Особенно приятной была эта встреча для члена бюро краевой комиссии содействия Советскому фонду мира, заведующей кафедрой Ставропольского медицинского института, ныне - академии, профессора Людмилы Григорьевны Карповой. Ведь во время войны ей довелось воевать в рядах Войска Польского.
- Примечательно, что я встретила группу польских военных именно в Бресте, - говорила Людмила Григорьевна. - Ведь Брест - это такое место, в котором должны побывать все, кто не хочет войны, все, кто борется за мир. Брестская крепость, этот памятник войны никого не может оставить равнодушным. Все, кто будет приезжать сюда из-за рубежа, несомненно, будут уносить с собой заряд мира, заряд энергии в борьбе за мир.

Мемориал Хатынь
Буквально через пару недель, 5 июля, наша западная соседка, Белоруссия, будет отмечать очередную, можно сказать, круглую дату - 65-летие со дня освобождения от немецко-фашистских захватчиков. И снова память уносит меня в ту легендарную поездку 1983 года, в поезд мира «Ставрополье».
Сорок лет назад, 5 июля 1969 года, на 54-м километре шоссе Минск - Витебск появился тревожный указатель - Хатынь. Мир уже знал о трагедии этой белорусской деревни, сожженной весной 1943 года. И с тех пор миллионы людей со всех концов страны и из-за рубежа, все те, кому дороги судьбы мира и ненавистна война, приезжают на это, самое скорбное место многострадальной Белоруссии.
Когда наши автобусы с участниками поезда мира свернули с шоссе вправо и направились к месту трагедии, затихли в салонах разговоры, наступила напряженная, тревожная тишина. За окном отсчитывали последние до Хатыни километры уже не привычные дорожные столбики, а беломраморные плиты.
Мемориальный комплекс Хатынь. Он начинается с гигантской бронзовой фигуры изможденного, но непокоренного человека, вставшего живым из огня. Разорван ворот обгоревшей рубашки. На натруженных крестьянских руках - тело замученного ребенка. В глазах - боль и гнев, скорбь и месть.
Слева - еще памятник. Плиты черного мрамора с зияющим огненным проломом, так напоминающим рухнувшую крышу сарая, в котором на этом самом месте горели 149 хатынцев. Лежат они все рядом, в огромной братской могиле. Над ней возвышается Венец Памяти из белого мрамора. На нем - обращение хатынцев, восставших из пепла. Обращение к тебе, ко мне, ко всем нам - живущим:
«Люди добрые, помните: любили мы жизнь и Родину нашу, и вас, дорогие. Мы сгорели живыми в огне, и наша просьба ко всем: пусть скорбь и печаль обернутся в мужество ваше и силу, чтобы смогли вы утвердить навечно мир и покой на земле. Чтобы отныне нигде и никогда в вихре пожаров жизнь не умирала!».
26 дворов было в деревне Хатынь. Сейчас на их месте чернеют камнем нижние венцы срубов. И над каждым, как единственно уцелевшие свидетели трагедии, печные трубы-обелиски, увенчанные колоколами. Мы стоим и слышим этот печальный звон. Это звонят колокола Хатыни. Они волнуют наши души и взывают к памяти. И каждый из нас отвечает погибшим:
«Родные вы наши. Головы в скорби великой склонив, стоим перед вами. Вы не покорились фашистским убийцам в черные дни лихолетья. Вы приняли смерть, но пламя любви вашей к Родине нашей вовек не погаснет. Память о вас в народе бессмертна, как вечна земля и вечно яркое солнце над нею».
Обнажив головы, идут ставропольцы по Хатыни. И не только печалью о безвинно погибших полнится сердце каждого. Гневом и решимостью отстоять мир. Здесь, в Хатыни, особенно остро воспринимается война, ее ужасы. Ведь от рук фашистов погиб каждый четвертый белорус. Образно повествует об этом Вечный Огонь Хатыни. Над ним вскинули свои ветви три белоствольные березки. А на том месте, где должна быть четвертая, полыхает пламя Вечного Огня. Только три березки глядят на нас, а четвертая, как и каждый четвертый житель Белоруссии, погибла, сгорела в адском пламени войны.
Посещение Хатыни произвело на ставропольцев тяжелое впечатление. Потому такими взволнованными были выступления председателя Ессентукского горкома профсоюза медицинских работников Светланы Михайловной Струковой, механизатора совхоза «Доброжеланный» Буденновского района Александра Выдры, который прочитал в заключение вот эти стихи:
Я о многом судить не берусь,
Но скажу, позабыв
про усталость:
Белоруссия, Белая Русь,
Как тебе, дорогая, досталось!
Вижу глаз твоих светлую синь,
У детей этот цвет -
ярко-синий.
Вижу черное небо - Хатынь...
Сколько было их,
горьких Хатыней!
Словно в поле встречаю зарю,
Никуда не спеша и не споря.
Я с тобой, как с сестрой
говорю,
Перенесшей огромное горе.
С волнением ступал по белорусской земле инвалид Великой Отечественной войны доцент Ставропольского педагогического института, ныне - государственного университета, Александр Михайлович Панков.
- Я здесь воевал, освобождал Минск, был трижды ранен, горел в танке, - вспоминал на митинге ветеран. - Я видел сожженные города и деревни. Минск летом 1944 года был весь в руинах, был опутан колючей проволокой. Но мы его освободили.
Слово берет минчанин Марат Федорович Егоров, который участвовал в боях с немецко-фашистскими захватчиками на Ставрополье. Вот оно, нерушимое единство и братство народов, воевавших против фашизма.
- Я бы очень хотел, чтобы вы запомнили это святое место, - напутствовал фронтовик, - чтобы каждый удар хатынского колокола отдавался в ваших сердцах и как эхо передавался вашим друзьям, родным и близким, вашим детям, внукам и правнукам. Колокола Хатыни должны постоянно напоминать нам о необходимости бороться за мир.
Очень актуальные в наше время слова.