Новая семья
Наталья БуняеваВ центре проходят реабилитацию восемь девушек. Все в сборе, за исключением одной, занятой на послушании: в храме требуется какой-то ремонт. Все насельницы этого гостеприимного приюта собрались на кухне, сегодня у них очень хороший день: батюшка в храме провел обряд соборования, и, значит, девчонкам отпущены все грехи, даже те, которые забыты. По этому случаю в кастрюльке булькает особенный суп, а пока он доходит до кондиции, все проголодавшиеся мажут на кусочки хлеба кетчуп и едят. «Ну ладно вам, наедитесь сейчас, а я для кого готовлю?.. — негромко приговаривает повариха Лена. — Расставляйте тарелки, готово уже…» «Давайте помолимся!» — и все, как по команде, поворачиваются к образу на стене: «Отче наш, сущий на небесах…», «Благослови Боже эту пищу и руки, приготовившие ее…» Монастырь, честное слово, или нет, пансион благородных девиц.
Среди «благородных девиц» особо выделяются две: Диана и Лена. Диана – девушка красоты редкой. На смуглом лице, как угольки, горят миндалевидные глаза. Высокая, стройная, фигуристая… «Я до восьми лет жила в Болгарии. Папа болгарин, мама русская. Папа продвинутый очень, любитель казино и всяких развлечений… Мне, наверное, эта его бесшабашность по крови передалась. Курить начала с 12 лет. Прямо шиком особенным казалось пройти по улице, расталкивая всех, с сигареткой в руке. Потом ко мне парень из Москвы приехал, байкер. Мне вообще с мальчишками легче давалось общение, я среди них своя была… С ними же и начала таблетки пить. Знаете, это когда феназепама штук тридцать примешь и балдеешь. Мама знала, что со мной происходит, боролась, но разве в этом дурацком возрасте мы на мам обращали внимание? Нет, конечно… Я напилась дряни одной, манагуа называется, отравилась. После этого попала в психиатрическую больницу. А что? Там хорошо было, феназепамом кормили, еду давали. Спи, сколько хочешь… Когда выписалась, вообще с катушек слетела: стала воровать. Золото, кошельки, — все что угодно, лишь бы отравы еще какой найти, чтобы кайф словить. Деньги, золото сдавали Тане одной, ее все знают, и отдавали за 20—30 таблеток. Организм требовал чего-то еще, и я перешла на амфетамины. Здоровья уже не было совсем, и я понимала, что где-то конец… Резала вены, думала, что так приближу этот самый конец… А потом начала в обмороки падать. К тому времени объявился мой отец, предложил приехать к нему в Италию… А я Колю Новопашина уже повстречала и поменяла Италию на реабилитационный центр. И только здесь почувствовала себя нормальным человеком, у меня даже ломки особой не было: как будто к сестрам в гости приехала». История Дианы здесь далеко не самая страшная, да и девушки здесь некоторые уж далеко не девушки: есть и за тридцать, и за сорок лет… Для удобства буду все-таки называть их девочками, а тех, кто постарше, – девушками.
Лена – и на вид, и по менталитету – дитё дитём… Маленькая, беленькая, худющая, вся в каких-то фирменных, болтающихся на ней одежках. Старательно размазывает прозрачным пальчиком кетчуп по куску хлеба, и кажется, что её-то сюда случайно занесло. Ей 23 года, наркотический стаж – лет восемь… Начала, как и большинство наркоманов, на дискотеке. Причем сразу с героина. И все, пошло-поехало: «Я за это время все перепробовала: и нюхала всякую дрянь, и колола все, что находила… Мои родители – люди очень состоятельные, моя семья многое может себе позволить. Вот я и тусовалась то по клубам, то по компаниям разным, особо не стесняясь в средствах…» Наркотики не сразу проявились на лице девочки, и только лет через пять уже ежедневного употребления родители поняли, что дело не просто плохо. Что все, где-то впереди показался вечный черный тоннель для их ребенка. Конечно, спохватились, но Лена – дитя своенравное, не сразу-то и в руки далось. Возили ее по клиникам, лечили в самых «раскрученных», платили громадные деньги… Лена начала вслух подсчитывать, сбиваясь, и все равно выходило, что лечение влетело в копеечку ценой побольше миллиона рублей. «А что клиники? Да им выгодна наркомания! Знаете, какие там цены? Тысячи в день! И так же пичкают успокоительными, чтобы перекумарило да чтобы спали… Меня куда только не таскали. Толку-то… На другой день после выписки появлялся какой-нибудь друг с дозой… Знаете, что такое наркомания? Это когда все, все подчиняется дозе хоть чего-нибудь. Я когда при бабках была, героин колола, если денег не было – мак варили, он дешевый, на каждом углу продается в комплекте с растворителем. Утром встаешь, и первая мысль – доза! Не умываясь, не расчесавшись, летишь на поиски. И так несколько раз за день… Папа узнал про реабилитацию при церкви, нашел Новопашина и привез меня сюда…» Лена хохочет, вспоминая свой первый день в Михайловском отделении реабцентра: «Не-е-е, ну вы представляете? Меня в лучших клиниках лечили, со всеми мыслимыми удобствами… А тут – туалет на улице!!! Меня это больше всего взбесило: как это я, такая звезда, буду в деревянном туалете, а? А сейчас ничего, нравится даже, воздух свежий…»
Туалет – вообще отдельная песня в этом доме. Каждая новенькая готова голодать, но бросить вот так сразу курить – нет, это невозможно! И каждая приспосабливается в туалете покуривать. Но сигареты кончаются, никто не гоняет за нарушение, и, наоборот, все очень и очень доброжелательны… В общем, охота к куреву быстро проходит. Зато появляется тяга к спасению и к Спасителю. «Знаете, мы ведь только тут задумались о том, что Бог есть… Что я, хоть и неразумное, но Его дитя…»
Порядки в доме строгие, но девчонки подчиняются им даже весело. Рано вставать? Пожалуйста. Молитва? С удовольствием и почтением! Дежурства? Отлично, будем дежурить по дому и по кухне. Все знают, кто дежурит, по качеству стряпни. И то, что эти молоденькие и не очень «девочки» снова или вообще с азов постигают сложную науку обычной здоровой жизни, не меньше, если не больше помогает им адаптироваться в новой, здоровой жизни. Лена: «Я по родителям скучаю. Но нельзя с ними видеться два месяца. Порядок такой. Письма пишу… Знаете, как они постарели за все это время? Я это вдруг заметила, тогда, когда к нам перестали гости приходить… Звонить перестали. Когда мама перестала улыбаться… Я не знаю, что со мной будет дальше. Пока здесь буду. В Ставрополь не хочу возвращаться. Боюсь… Может, в Армавир, в православный институт пойду…» Милая, маленькая девочка, хохотушка… Боже, погладь ее по голове, она хороший человек. Такая же, как и все, кто здесь поселился.
Продолжение следует.
sowa12@mail. ru
