О настоящем человеке

День Воздушного флота в 487-м отдельном вертолетном полку прошел без помпезности. Для российской авиации этот праздник оказался «черным воскресеньем». Было торжественное построение личного состава. Была встреча старых боевых друзей. И почему-то очень ностальгически вспоминались прежние времена, до всех многочисленных армейских реформ, и былые Дни воздушного флота, которые отмечались 18 августа. Вспоминали летчики и другое время, когда было вообще не до праздников. Ведь за плечами у всех — война. И не одна. О каждой судьбе не статью — повесть написать можно. 
Повесть о настоящем человеке... 

... Вторая война для Сергея Папулина длилась всего один день. И 10 лет, с 9 августа 1999 года, он носит в себе множество осколков. И еще больше сотни врачи извлекли из его тела. Это были большей частью обрывки брони его боевой машины.

По сути, их, вероятно, тогда кто-то сдал боевикам. Те, похоже, были осведомлены о том, что этим бортом на точку прибывает генералитет. Генералов встречали спецназовцы, выгрузка прошла за секунды. А летчики по инструкции не покидают машину. Приказ «вылет» может поступить в любую секунду.

Папулина спасла вредная привычка.

– Выскочу, покурю, что ли...

– И то дело, - разрешил командир.

Сергей затянулся, а дальше он помнит только яркую вспышку. В вертолет попала противотанковая управляемая ракета. Находившиеся в машине заместитель командира полка Герой России подполковник Юрий Наумов, штурман старший лейтенант Гаязов, два десантника из охраны начальника Генштаба погибли. Сергея притянуло к вертолету, раздробило кости. Он не помнит, как он смог рвануться в сторону от горящей машины. Потом ему рассказали, что на перебитых ногах он пробежал порядка трехсот метров... Затем сплошные госпитали — Буйнакск, Владикавказ, Москва. Времени на раздумья и воспоминания было много.

Может быть, лучше бы он рисовал. Говорили ведь, что художник от Бога. И все-таки Сергей больше любил небо. Вот откуда, казалось бы, у мальчишки, выросшем в киргизском селении, такая мечта — летать. Пацанам, собственно и мечтать-то было некогда. Все лето — с раннего утра до темноты школьники хлопок собирали. Занятия в школе начинались не раньше чем выпадет первый снег. Потом - с середины декабря программу наверстывали... А вот жила мечта-то в сердце. И школьную программу, необходимую для поступления в Саратовское высшее военное авиационное училище, он освоил. После окончания служил в Пензенской, Саратовской областях, в Польше. Ну а когда вслед за СССР развалился и Варшавский договор, и наши воинские подразделения покидали территорию ранее дружественных государств, пришлось делать выбор. Он был не велик — Дальний Восток и Ставропольский край. И, как и многие, Сергей выбрал Буденновск. Конечно, знал и об обстановке в соседней Чечне, и что в случае начала боевых действий их бросят в бой первыми. Это был осознанный выбор.

Первую чеченскую отвоевал от звонка до звонка. Высадка десанта, эвакуация раненых, высадка разведгрупп на территорию противника, воздушная разведка местности, поисково-спасательное обеспечение ударных групп вертолетов и другой авиационной техники, корректировка огня артиллерии, сопровождение колонн. Такая работа, которую приходилось выполнять в любых метеоусловиях — простых и сложных.

Да и после так называемого окончания первой войны было много боевых задач. Особо запомнился один вылет. Приказ был доставить из Буйнакска во Владикавказ солдата-срочника. Врачи на месте сделали все что могли для спасения жизни парня, но ему требовалась сложная операция, которую в условиях Буйнакска провести было невозможно. И времени терять было нельзя.
Сказать, что метеоусловия были сложные — означает не сказать ничего. Центры управления в Махачкале, Пятигорске, командный пункт Ростова дали запрет на вылет. Правда, КП Ростова предложил комполка взять ответственность за вылет на себя и составить письменный приказ о выполнении полета... Лететь пришлось под нижним краем облаков, на предельно низкой высоте 15 метров и предельно же малой скорости. В бравой песенке про пилотов поется: «Машина летит на честном слове и на одном крыле». В данном случае было еще «лучше». Нулевая видимость была не только по метеоусловиям, но и по техническому обеспечению. Приводная радиостанция в Кизляре не работала, ДИСС-15 тоже отказал. То бишь у летчиков не было информации ни о находящихся по курсу препятствиях (местность-то горная), ни о бортах, которые тоже могли находиться на выполнении боевой задачи. Да и обстрелы вертолетов в 1998 году случались частенько. Машину пришлось вести практически вслепую, по памяти — благо эти горы летчики знали. Видимость улучшилась только ближе к Моздоку. Во Владикавказе их уже встречала санитарная машина... Парня врачам удалось спасти. Об этом летчики прочитали в газете «Красная звезда». Заметка называлась «Спасли жизнь солдату», где также сообщалось о том, что героический экипаж представлен к наградам.
Только наград они так и не дождались. Да и не только они. В первую чеченскую даже песню сложили. Слова там были: «Чем дальше от фронта, тем выше награды.

– В нашем полку к этому привыкли, - говорит Сергей. - Многие за первую войну вообще не имеют никаких наград. Я тоже. Орден Мужества, к которому меня представляли еще в 1995-м, так и не пришел. Возможно, мое представление, как и многие другие, ушло в урну в строевом отделе во Владикавказе или Ростове из-за того, что где-то не так была поставлена запятая...
Но... Как говорится, не ради наград. Сергей Папулин ни о чем не жалеет. Он великолепный художник, и летчик — тоже от Бога. В детстве он мечтал научиться летать, и научился. И честно выполнял свою работу. Воевать? Нет, даже в детстве не мечтал. Но воевал — действительно не ради медалей и орденов — ради дочки Оли и других, только вступающих в жизнь девчонок и пацанов. Ведь кто-то из них тоже мечтает научиться летать. Пусть их мечты расправляют крылья.