Он обеспечивал связь Гагарину. 50 лет первому полету в космос

Виктор Степанович Буряк с 1976 года живет в Ставрополе. Он очень хорошо запомнил эту дату — 12 апреля 1961 года. Ведь именно в этот день лейтенант Буряк был в центре событий, обеспечивая связью запуск первого космонавта...

Как из Тюратана вырос Байконур

Когда лейтенант Виктор Буряк прибыл к месту службы, здесь еще была голая пустыня. Это был 1955 год. Тогда еще и речи не было ни о каких космических полетах. А назначение в войсковую часть 11284 молодой офицер получил почти сразу же после того, как прибыл в Главное управление кадров Минобороны СССР. Там с ним провели беседу и сказали: вы будете участвовать в испытании ракетной техники.  

– Когда я приехал в Тюратан, - вспоминает Виктор Степанович, - там было несколько мазанок, где размещался станционный обслуживающий персонал. Поезда, которые шли из Москвы в Ташкент, Алма-Ату, останавливались на этой станции всего на одну минуту. Когда мы высадились, нас разместили на берегу Сыр-Дарьи: мы развернули палатки и жили в них до наступления холодов. В мае стали прибывать военные строители, которые начали возводить сборно-щитовые домики, где располагались штабы, персонал, в том числе — и узел связи. Сразу в этой воинской части люди разделились как бы на две части — одних называли строителями, а других — заказчиками. Заказчики — артиллеристы, связисты, летчики. Развернулось огромное строительство, которого я никогда не видел, — такие масштабы просто подавляли. Строители заковали пустыню в железобетон — будущий Байконур рос от жилых комплексов, кислородного завода, ракетных комплексов и других сооружений, которые шли под номерами. Номер 10 — это был жилой комплекс. Сначала это был жилой городок, потом ему дали название «город Ленинск», а на 9-й площадке разместились строители. Там была их производственная база, куда день и ночь шли вагоны. В пустыне ведь даже нет палки, все надо привезти. И так два года. Поразительно, за это короткое время голая пустыня превратилась в космодром, откуда впервые стартовала межконтинентальная баллистическая ракета. Тогда и слов-то таких не знали! А до этого были пробные запуски — первый, второй, третий блин оказался комом. Удачный пуск этой ракеты был только четвертый — ее головная часть упала в заданной точке. Я как сейчас помню: Левитан объявил по радио, что в Советском Союзе впервые запущена сверхдальняя баллистическая межконтинентальная ракета, которая пролетела 12 тысяч километров. 

Прошло всего несколько месяцев, и мы запустили первый искусственный спутник Земли! И сделали это советские люди — огромный повод для гордости и мощный сплачивающий момент для всего нашего народа! 

В той части, где мы служили, была в основном молодежь - лейтенанты, старшие лейтенанты, солдаты. И все были здоровыми и сильными — в пустыне с резко континентальным климатом (летом выше плюс 50, зимой — ветры и минус 20-23 градуса) других и быть не могло. Так что сплав молодого задора и опыта (командовали нами генералы — участники Великой Отечественной войны) сделал свое дело...

Чем хорошо было это место? Тем, что там почти 360 дней в году - ясное небо, прекрасные возможности для видео- и радионаблюдения. И плюс — отличные условия для обеспечения максимальной секретности. Так что даже когда мы запустили первый спутник, американцы заявили: неправда, это только советская пропаганда. На самом деле это - свидетельство мощи страны, возможностей, дальновидности руководства.

Кто владеет информацией...

Я спросила Виктора Степановича, когда он стал догадываться, что скоро и человек полетит в космос:

- А когда начали запускать собачек. Было много безымянных животных, не все возвратились на Землю. Чернушка и Звездочка вернулись, и вот тут стало все понятно. Кстати, Звездочке имя дал Ю. А. Гагарин. А Чернушка первая полетела на космическом аппарате — как раз на таком, который «повез в космос» первого человека. 

- И собакам нужна была связь с Землей?

– Обязательно! На Байконуре был построен большой узел связи, где разместили телефонный, телеграфный центр и отдельно были две площадки — передающий и приемный радиоцентры. Вся связь полигона держалась на этом центре связи, здесь же было отдельно стоящее здание — для правительственной связи; его обслуживало специальное подразделение, но мы с ними контактировали часто. Я был инженером передающего центра, моя личная задача была обеспечить радиосвязь всего комплекса. Тут было два мощных передатчика, их сигналы были рассчитаны на большую дальность, были и промежуточные измерительные пункты — по всей стране, информация шла со старта, и моя задача была, чтобы передатчик работал. То есть мы были в постоянной готовности, а с начала 60-х годов работали день и ночь.

Перед главным стартом...

– 5 апреля 1961 года на космодром прибыли три самолета, - продолжает Виктор Степанович. - На первом три космонавта, на втором - еще три, а на третьем - врачи, корреспонденты. Прибыли шесть космонавтов: Гагарин, Титов, Нелюбов, Николаев, Попович и Феоктистов. Двумя самолетами — в целях безопасности. Разместились они в гостинице, мы узнали сразу их фамилии и воинские звания — связисты же самые информированные люди на свете! Я их увидел всех практически сразу — они были на прогулке на берегу Сыр-Дарьи, где и мы с женой часто гуляли. В тот раз мы и встретили их всех вместе, они были в летной форме. Только я не знал, кто есть кто. Вот этого не знали мы до самого запуска. Видели только, что начали они ездить на вторую площадку на тренировки. Мы тоже там бывали, это всего в шести километрах от нас. Мы ездили на обед, там была столовая, видели Королева, всех космонавтов...

Если Родина прикажет, если она попросит...

Я расспрашивала Виктора Степановича, как он провел последний день перед полетом. Вот что он рассказывает:

- В ту ночь мы не спали. 11 апреля состоялось заседание Государственной комиссии по запуску космонавта, на котором была утверждена кандидатура Юрия Гагарина, а дублерами были Г. Титов и Г. Нелюбов. Именно для них и были изготовлены только три скафандра. Ставка делалась именно на эту тройку, несмотря на то, что на космодром прибыли шесть космонавтов...

Объявляется по полигону готовность 8 часов, запуск назначен на 9 утра следующего дня. А перед этим у нас в курилке были разговоры офицеров — все понимали, что скоро человек в космос полетит, и больше ни о чем не говорили. Космонавты ведь не знали, «чем пахнет» эта ракета! А мы-то с самого 1957 года видели и как они падают, и как взрываются - еще до момента взлета, на земле, как гибнут собачки. В 1960 году на 31-й площадке произошла крупнейшая авария с ракетой — она взорвалась на старте и унесла около 200 жизней, в том числе - и первого главнокомандующего войсками стратегического назначения маршала Неделина. В солдатском парке на 10-й площадке была вырыта большая братская могила для погибших при этом старте. Мы же хоронили этих ребят! Вот откуда и было наше напряжение...

- Был и такой разговор: а что, если бы тебе предложили полететь в космос — полетел бы? - продолжает Виктор Степанович. - Почти все отвечали: если Родина прикажет, полечу. А один остряк говорит: а если Родина не прикажет, а попросит? А другой ему отвечает: ну если Родина попросит, подумаю, посоветуюсь с женой и, наверное, обожду до тех времен, пока собачки будут живыми возвращаться на Землю...

- А у вас было желание полететь в космос?

- Нет, я считал, что каждый должен заниматься своим делом. Я же не летчик. Да я к тому времени был женат, ребенок появился. Я опасался не потому, что трус, а потому что понимал — это большой риск...

После команды «подъем» напряжение слегка отступило

Было ли чувство уверенности, что полет человека будет успешным, спросила я Виктора Степановича:

- Да, потому что, прежде чем принять решение о полете человека, в Москве состоялось очень крупное совещание, все специалисты высказались за.

Но все же меня лично не покидало напряжение: после бессонной ночи мы наконец-то подошли к самому главному моменту — услышали долгожданные команды - «ключ на старт», «пуск», «подъем». Мы на втором этаже стоим, припали к окнам. И вот тут был самый пик напряжения — при команде «подъем», чтобы ракета не взорвалась, потому что, если взорвется на старте, космонавт сразу погибнет. А если будет подъем нормальный, то и ожидание отрыва ракеты от земли — с ума можно сойти! Мы-то знали, что если ракета поднимется, то космонавт в случае какой-то аварии может катапультироваться.

Когда шли подготовительные команды, лично я не был включен в ситуацию «первый полет человека в космос». Я весь был сосредоточен на передатчике — на его работе, чтобы, не дай Бог, он не вырубился. Потому что были такие моменты. Передатчики были мощные, с водяным охлаждением. На первом этаже были насосы, которые качали воду к катушке, а она сильно нагревалась. И это была просто беда: стык катушки со шлангом часто разъедало водой (наверное, качество ее было таким) и под давлением воды шланг пробивало. Как только это происходило, вода попадала на катушку, следовал взрыв, и передатчик отключался. Этого я и боялся больше всего. Хотя и второй передатчик стоит в резерве, но для переключения на него нужны были какие-то секунды — тогда же делалось все вручную, автоматики не было. И вот это напряжение держало меня до самого отрыва. А когда я услышал команду «пуск», сразу побежал к окну. Гул нарастал, отошла ферма, стали подниматься клубы дыма из шахты, и медленно-медленно пошла вверх ракета. Когда она начала отрываться от земли, тут все и услышали знаменитое гагаринское «Поехали!».

Зрелище было незабываемым: в лучах солнца яркая, блестящая ракета устремилась в небо как стрела, из четырех сопл рвалось пламя... Когда ракета почти скрылась, я понял: все благополучно. И как-то сразу обмяк — тревога отпустила.

Жизнь Гагарина висела на волоске...

Виктор Спепанович Буряк продолжает свой рассказ:

- Мы знали, что ракета выйдет скоро на орбиту и там, понятно, ничего не произойдет страшного. А вот потом я тоже испытал некоторое напряжение. Многие не знали, что Гагарин — герой не только потому, что полетел первым в космос. Он там показал такой образец стойкости и мужества, что я не знаю, смог бы это кто-то другой. Ведь ракета подняла его не на заданную орбиту, а выше. Если бы тормозная установка при спуске не сработала, то он бы не вернулся на Землю. Но он правильно рассчитал или почувствовал нужный момент. То есть мозг его сработал, как компьютер. Если бы он этого не смог, то погиб бы, навечно оставшись в космосе. У него был запас продуктов всего на 10 дней, а потом что? Смерть от голода. Несколько секунд Юрий Алексеевич понимал, что его жизнь будет зависеть от тормозной двигательной установки. Кстати, именно потому Гагарин приземлился не в спускаемом аппарате, в районе Джезказгана, а на парашюте, и очень далеко от заданной точки. Мы узнали обо всем этом только потом...

Думаю, что Гагарина, при всех почестях, все-таки недооценили. После полета присвоили ему звание «летчик-космонавт третьего класса», хотя следующим космонавтам присваивали первый класс.

«Не ощущаю себя исторической личностью» 

Виктор Степанович готовился к нашей встрече и даже выписал слова С. П. Королева, который сказал: «Мы — участники запуска. Гагарин — самый известный. Мы — современники Гагарина, и мы обязаны назвать тех, кто своим ратным трудом прославил Россию. Если вы — один из участников, пишите. Не важно, что вы делали — рыли котлован под стартовый комплекс или готовили пищу, пилотировали вертолет, были в поисковой группе, проводили испытания космических аппаратов или ракет-носителей, — вы участник исторического момента времени нашей планеты, и вы должны осознать себя поэтому личностью исторической и почувствовать свою ответственность перед будущим поколением». 

Конечно, я спросила, ощущает ли себя Виктор Степанович исторической личностью. «Нет», - ответил он коротко и пояснил:

– Считаю, что мой вклад небольшой, ведь тут трудился целый коллектив ученых, специалистов...

Космос —  не рутина!

- Виктор Степанович, 21 год вы трудились на Байконуре. Но сегодняшним людям работа эта представляется уже  чем-то будничным. Гагарина знает весь мир, а нынешних космонавтов по фамилиям вряд ли кто назовет — так их много. Когда вам показалось, что космические полеты стали рутинной работой?

- Я в 1976 году уехал с Байконура, и до этого времени мне ни один полет не показался рутинным или будничным. Все время было что-то новое. Титов ли полетел, Терешкова — всякий раз это было напряженной работой. Я почувствовал вкус к этой работе и в нее влюбился. Меня жена заточила — дома не бываешь. Но мне было интересно.

- А сколько вы «проводили» людей в космос?

- Больше 70 человек. Системы связи совершенствовались, но напряжение нас не отпускало никогда! В технике есть понятие, что приборы выходят из строя с определенной периодичностью. И теория эта подтверждалась на практике. Даже мой товарищ погиб, включая передатчик, который почему-то однажды не сработал. Погиб от удара тока в 380 Вольт...

А дата 12 апреля для меня важна еще и потому, что первый космонавт Юрий Гагарин открыл дорогу в космос. Но не только. Его полет стал самым большим открытием человечества. Пройдет еще 100 лет, а значение первого полета будет еще выше оценено всеми нами...

Сейчас Виктору Степановичу 77 лет, он продолжает трудиться с тех самых пор, как уволился из Вооруженных сил по достижении предельного возраста. Он поступил в «Ставропольавтотранс» и стал заниматься мобилизационными вопросами. Так что, по сути, с армией связи так до сих пор и не потерял. А в его личном деле три записи, в «гражданской» трудовой книжке - лишь одна...