От баб все беды

Мужики! Даже не сомневайтесь, во всех наших бедах бабы виноваты! И только они, проклятые! Это они нас подставляют по всем категориям, это из-за них рушится самое святое: мужская дружба! Вот со мной, скажем, как произошло? Меня, кстати, Серегой зовут… В общем, однажды так пива захотелось, ну так, что просто морда тряслась! А денег нету-ти! Нет, и все! Никаких, я весь дом обыскал. Моя грымза, к маме уезжая, все с собой забрала: меньше, мол, пропьешь! А я разве пью? Ну, так, выпиваю по выходным…

Короче, пошел я в гости к другу Ястребу, тоже Сереге. А у Ястреба своя беда: жинка заставила что-то там чинить, да так, что бедный дружок мой головы не поднимал, все какие-то проводки скручивал. Я к супружнице его: «Нинуся, ну займи полтинник!.. Ну, очень надо…». «Знаю я, как тебе надо и на что! Занимать не буду, все равно не отдашь, а вот заработать – пожалуйста! Видишь вон, посуда в раковине? Помоешь, получишь свой полтинник!». Я туда как глянул, так и обомлел: да столько посуды я в армии не мыл, чес-слово! На столе гора, в мойке гора, и еще на другом столе парочка кофейных чашечек. Маленьких таких… Ну, думаю, ладно, черт с тобой, золотая рыбка! Раз платишь, буду работать, что ли?.. Взял тряпку, губку, гадость эту в бутылке, которой в Вилларибе нет, а Виллабажде завались, ну и начал мыть. Кастрюли, мужики, сковородки, тарелки-вилки… Минут сорок полтинник отрабатывал! А когда вымыл (и расставил все), повернулся, а Нинки-то нет, и след простыл. Куда-то делась проклятая баба. А Ястреб вот он, рядышком, наблюдает, как я в рабстве пребываю, и посмеивается, гадюка! Я ему: давай, мол, по-честному. Ты с этих тарелок ел? Ел! Я помыл? Помыл! Деньги обещали? Обещали! Гони, раз жена у тебя зараза такая. А он мне: «Я не обещал, да у меня и у самого-то ни копья». В общем, мой полтинник помахал мне синими крылышками, и бутылка холодного пива стала призрачным миражом… Я так обиделся, что аж чуть не расплакался. И ушел.

Иду, а сам про несправедливость думаю. Иду и думаю. Иду и ДУ-МА-Ю-Ю-Ю…Как повернул обратно, не помню. В суде потом мне: «вопреки установленному законом или иным нормативным актом порядку…». Да я вообще ничего не помню, кроме одного: обманули, обманули-и-и… И он с Нинкой заодно. Мужик, называется! Там на столе ножик был, кухонный так я им припугнуть решил, не сильно так… В общем, к животу дружкову и прислонил ножик. А Ястреб – как Рембо прямо, ножик выбил и в глаз мне наметился! А я его – ногой под дых, потом по…, в общем, сзади, потом … Потом не помню, потому что мне на голову скалка обрушилась. Главное, мужики, как Ястребу не стыдно было бабским оружием отбиваться, а? Вот до сих пор не пойму никак. Я от непонимания (а не от страха, как там, в суде, потом болтали) прямо в дверь и выскочил. А тут уже и участковый, и соседки-бабушки, божьи одуванчики, радостные, что такой спектакль посмотрели! Жалковали, небось, что «кровишши» маловато было, ну да ладно, хватит с них и этого, со старых ворон. В общем, повязали меня, как миленького.

А теперь рассудите, мужики: вот дала бы мне Нинка полтинник. И все! Все!!! Все свободны, и без мытья ее дурацких сковородок! А из-за этой трудотерапии что получилось? Мы с корешем подрались, у него фонари под глазами и синяки на этой самой, на пятой точке… У меня фонари и шишка на башке. Милиции работы задали, следствие было, честно! До суда дошло! Мне теперь так судей жалко! Ой-ой-ой… Это ж только подумать, сколько у них таких дуриков, как мы с Ястребом? Гособвинитель был, просекаете?! В общем, судились-рядились, сошлись на том, что нам с Ястребом делить нечего, разве только Нинку коллективно побить за измывательство над мужиками?.. Или я чё-то не то говорю, а? В общем, согласно там какой-то статье состоялось примирение сторон. Мы с Ястребом до сих пор дружим, но нет-нет да и вспомним мою «трудовую повинность». И я теперь, как Нинку вижу, на другую сторону улицы перехожу. А то все беды от них, от баб этих самых!..

Жаловался на женщин Серега Битов.

Записала Наталья Буняева.