Отец и сын

 

Сегодня 22 июня. День памяти и скорби. Годовщина начала Великой Отечественной войны. Страна вспоминает своих солдат, не вернувшихся с полей сражений. К сожалению, вспомнить всех поименно невозможно — ни одна Книга памяти, как бы тщательно она ни собиралась, все равно не будет полной. Неизвестными остаются те воины, которые по каким-либо причинам «в списках не значились», да и среди тех, которые значились, и 70 лет спустя очень много «пропавших без вести».

В списках
живых
не значится
Вячеслав Андреевич Головащенко пришел в редакцию, чтобы сказать спасибо за материал «С Родиной в душе» и передать через газету слова благодарности председателю военно-патриотического клубуа «Русские витязи» Николаю Жмайло и его воспитанникам за их поисковую работу и за установку в Смоленской области памятника бойцам двух ставропольских дивизий, героически сражавшихся в окружении и погибших на Ельнинской дуге. Большинство бойцов 102-й и 103-й дивизий до сих пор числятся пропавшими без вести.
Отец Вячеслава Андреевича Андрей Петрович Головащенко уходил на фронт именно в составе 103-й дивизии, которая сражалась в окружении до последнего патрона, очень сильно, судя по немецким донесениям, шерстила противника флангирующим огнем и полегла на поле брани, так не отступив с высоты 240, которую обороняла.
Понимаете, - говорит Вячеслав Андреевич, - я только из вашей статьи смог понять и представить, как на самом деле сражался мой отец и его боевые товарищи. Из того, что он успел нам сообщить о себе, мы понимали, что там, где он, нашим войскам трудно. В письме ведь много не напишешь, да и не хотел он нас расстраивать. Что ему тяжело, мать, скорее, почувствовала по письмам, нежели об этом прочитала... А потом, когда писем не стало, она пыталась писать в наш военкомат, в Москву, чтобы хоть что-то узнать об отце, но ей только отвечали: «В списках живых не значится»... Но надежда оставалась, во всяком случае у меня — даже после того, как нас нашел друг отца, которому посчастливилось выжить в том аду, потому что он был в группе раненых, которых все же удалось переправить через линию фронта. Он рассказал, что наш отец тоже получил ранение в голову, после которого не выживают... Сначала я все равно надеялся на чудо, а потом... Потом я просто хотел узнать о том, как, в каких условиях воевал мой отец, где, на каком участке земли он принял свой последний бой, ведь где-то там должна быть его безымянная могила. Я, к сожалению, был слишком мал, когда приезжал к нам папин друг, чтобы тогда понимать, как, что и почему происходило. А теперь, когда мне почти 80 лет, я многое понял. Получается, что вы мне помогли многое открыть в судьбе собственного отца. У меня ведь все, что от него осталось — вот эта фотография, которую он успел прислать с фронта, да детская память.

Картинки военного детства
А детская память — она очень цепкая и долгая. Человек по малолетству и слов может не понять, а картинки из детства всю жизнь потом помнит. Вот и Вячеслав Андреевич помнит небольшой предвоенный двор на улице Дзержинского и его маленькие праздники — соседи часто собирались за общим столом, смеялись, пели. Маленький Славка очень гордился отцом, который всегда был запевалой.
Помнит он и день, когда все изменилось. Они с родителями собирались к кому-то в гости на день рождения, хлопотали, рассматривали подарок, перешучивались, пока не замолчали, вслушиваясь в каждое слово, звучащее из радиотарелки на стене. Восьмилетний Слава из всех этих слов понял главное - война. Он еще толком не знал, что это такое, но, выйдя во двор и взглянув на лица соседей, сразу изменившиеся и посуровевшие, мальчишка для себя сделал вывод, что война — это очень большое общее горе...
А потом он помнит глаза солдат... Мальчишка не понимал тогда, почему на вокзале все смотрят только на него. Да еще так — грустно и с какой-то нежностью... А Славка чувствовал себя совершенно взрослым. На вокзале вокруг голосили бабы, а он держался по-мужски стойко и очень верил, его папа обязательно скоро вернется. Вот только разобьет фашистов и придет домой, и будет опять самым добрым доктором. Мама у Славы тоже была медиком, работала в краевой больнице, но отцовская работа казалась мальчугану именно самой доброй — он ведь лечил животных... В семье знали, что отец записался добровольцем, но повестку явиться на сборный пункт принесли почти в ночь, и поутру мать бросилась в больницу отпрашиваться с дежурства, да так и не успела проститься с мужем. На сборном пункте уже стояли машины. К великому счастью Славки, ему разрешили вместе с отцом доехать до вокзала. И он трясся в настоящем военном грузовике вместе с новобранцами, чувствуя себя тоже почти солдатом. А потом, когда после команды «по вагонам!» на перроне остались плачущие женщины и он, единственный среди них маленький ребенок, Слава ловил на себе взгляды совсем незнакомых людей. Это он потом понял, что солдаты в эти минуты расставания о своих детях думали... С ними прощались...
…Вячеслав Андреевич помнит, как первый раз увидел вот эту фотографию, сделанную, судя по всему, еще перед отправкой на передовую. Каким сильным и взрослым показался ему на снимке отец. А ведь Андрею Петровичу тогда сорока еще не было. Сын нынче в два раза старше, чем отец тогда был... Они с мамой этот снимок прятали, когда немцы в город вошли... Это тоже помнится в картинках и звуках: гул самолетов, проникающий сквозь толстые стены подвала, где они с матерью прятались от бомбежки, черный дым от горящей нефтебазы, затянувший полгорода, лязг гусениц на улице. А ночь перед освобождением он помнит по зареву пожара, это факельная группа поджигала здания. От огоня, охватившего угол пединститута, на улице было светло... Страшно? По его мальчишескому восприятию — не очень. Мальчишке было страшно, когда криком кричала, извиваясь на кровати мать, когда принесли похоронку на Славкиного старшего брата...
- Брат погиб под Моздоком, - говорит Вячеслав Андреевич. - Тяжелые бои там шли. Ему, как и отцу, суждено было в самом пекле оказаться — только здесь, на Кавказе. Но о брате мы хотя бы знали — как случилось, где похоронен... А вот про отца я всю жизнь так толком ничего узнать и не смог. Поэтому и вам, и «Русским витязям» так благодарен за ту информацию, которая для меня очень важна. - Мой собеседник молчит и добавляет: - Я мечтаю в следующий раз вместе с Николаем Федоровичем на место гибели 103-й дивизии поехать...
Я попыталась отговорить: Вахта памяти — это тяжелое испытание: долгая дорога, полевые условия, раскопки, переправы через болота.
Он вздохнул:
- А я так бы хотел. У памятника постоять, земли ставропольской к нему положить. И сюда земли с той высоты привезти... Ну да если все-таки не смогу поехать, попрошу ребят венки от нашей семьи к памятнику возложить... Очень это для меня важно...
Елена ПАВЛОВА
Фото
Александра ПЛОТНИКОВА.