Отец мечтал видеть в нём «второго Прозрителева»

10 февраля почетному гражданину Ставрополя, члену Союза писателей России с ученой степенью доцента ведущего ставропольского вуза, научному сотруднику Ставропольского государственного музея-заповедника, известному краеведу Герману Алексеевичу БЕЛИКОВУ исполняется 75 лет.

Могу поспорить, если у ставропольцев спросить, кто такой Беликов, большинство ответит, не задумываясь: краевед. Ничего удивительного, ведь уже полвека Герман Алексеевич с завидным упорством исследует прошлое нашего города и края и щедро делится добытой информацией с земляками. Из его многочисленных книг, количество которых перешло за два десятка, мы узнаем, как жили на ставропольской земле наши предшественники, кто строил прекрасные особняки, которые по сей день украшают город, как развивались ремесла, промышленность, торговля, здравоохранение и другие жизненно важные сферы деятельности в дедовские времена… Герман Беликов совершенно не похож на летописца, идеализирующего прошлое. Исследовательский багаж, анализ накопленной десятилетиями информации сформировали у него свой взгляд на события, свое отношение к выдающимся личностям. Его позиция устраивает далеко не всех. Но однозначно вызывает уважение. К его авторитетному мнению прислушиваются и в ученом мире, и во властных структурах. Помнится, десять лет назад на заседании городской Думы Герман Алексеевич предложил назвать наш исторический бульвар в центре города именем А. Ермолова. Депутаты поддержали идею. Название оказалось весьма удачным и быстро прижилось в народе. Кстати, в биографии Г. Беликова есть любопытный факт. В 1962 году он был избран в Совет депутатов трудящихся Ленинского района первого созыва. Как знать, до каких руководящих кресел дослужился бы Герман Алексеевич, реши он в то время пойти по карьерной лестнице. Одно знаю точно: без краеведа такого масштаба Ставрополь потерял бы очень много... Накануне знаменательной даты мы встретились с юбиляром.

- Герман Алексеевич, наверное, трудно найти человека, кто знает о прошлом Ставрополя больше Вас. А насколько хорошо Вы изучили собственную родословную?

- Родители почти ничего не рассказывали о своих корнях. У них были на то свои причины. Из отрывочных воспоминаний отца знаю, что где-то в конце XIX века мой прадед Никон Беликов обосновался на Новом Форштадте. Одним из его сыновей был мой дед Максим, который взял себе жену Наталью Афанасьевну со Старого Форштадта. У них родились три дочери и четыре сына. Среди них – мой отец Алексей Максимович Беликов. Родители моей мамы Елизаветы Яковлевны были из обрусевшего немецкого рода. Прадед и дед по ее линии - дворяне, служившие в русской армии, оба в полковничьем звании – первый в Тифлисе, другой в Дербенте. После революции дед и его сыновья погибли в мясорубке гражданской войны. Мама шестнадцатилетней девочкой осталась одна. А когда началась резня между мусаватистами и дашнаками, она вместе с другими русскими беженцами оказалась в Ставрополе. И здесь повстречала моего отца...

- Можно ли сказать, что увлечение краеведением Вы получили в наследство от отца?

- По большому счету, да. Хотя пришел я к нему не сразу. Отец, окончив Владикавказский пединститут, преподавал в школе историю, а затем в 1937 году его назначили заведующим Ставропольским гороно. Он уже тогда увлекался краеведением, собрал большую библиотеку, где почетное место занимали работы Г.Н. Прозрителева. Отец, желавший видеть меня продолжателем своих исследовательских устремлений, внушал, что я должен стать «новым Прозрителевым». Много позже, когда я сам прикоснулся к изучению своего края, то увидел некое знамение в том, что я родился в том году, когда умер этот замечательный краевед. Отцовская библиотека, собранные им фотографии старого Ставрополя, коллекция оружия времен Кавказской войны, старинные монеты сами по себе подталкивали меня к познанию истории родного края. Отец работал в нашей 3-й мужской школе. Он организовал там краеведческий кружок. Все вместе мы ходили по городу и его окрестностям, выпускали рукописный альбом «Наш край», устраивали театрализованные представления о возникновении Ставрополя... И все же по окончании школы я не пошел на исторический факультет.

- Но почему?

- Меня влекли неизведанные края, опасные приключения. Учитель географии Вячеслав Игнатьевич Горецкий привил мне небывалый интерес к своему предмету. Поэтому в 1952 году я стал студентом географического факультета Ставропольского педагогического института. Здесь моими учителями стали такие выдающиеся личности, как Владимир Георгиевич Гниловской и Александр Кузьмич Серебряков. Геофак жил одной семьей, студенты и педагоги составляли единое целое. Занятия чередовались поездками на Кавминводы, в Архыз и Домбай, в Крым и на Урал, путешествиями по Дону, Кубани и Волге. Я стал участником многочисленных восхождений на вершины Кавказа, в том числе дважды поднимался на Эльбрус. И хотя я не покорил особых категорийных высот, но именно в горах произошло окончательное формирование моего миропонимания, тех нравственных канонов, которые в сложных житейских ситуациях помогали принимать правильные решения. С дипломом учителя географии в 1956 году я получил направление в родную 3-ю школу и одновременно – в Дом пионеров. Учительская должность «привязывала» к месту обитания, а после географических практик и горной жизни я по-прежнему рвался на природу. Поэтому при первой же возможности я отдал предпочтение Дому пионеров, и на протяжении 17 лет водил своих кружковцев по окрестностям Ставрополя, по ставропольским просторам, в ущелья Кавказских гор с выходом на Черноморское побережье Кавказа. На велосипедах мы с ребятами колесили по всему Крымскому побережью, на автомобилях - по Закавказью. Да всего и не перечислишь. То были самые лучшие, самые прекрасные годы моей жизни. Многие из моих воспитанников стали известными геологами, как сыновья В. Гниловского Юра и Володя. Другие – археологами, палеонтологами, специалистами в разных областях науки и производства. А когда мы встречаемся с ними, все как один с благодарностью вспоминают наши «скитания».

- Герман Алексеевич, а когда у Вас проявились литературные наклонности?

- Первая книжка «Мои друзья и зеленый рюкзак» вышла из печати в 1963 году. Она стала результатом тех самых «скитаний» по горам и равнинам с моими воспитанниками. Затем увидело свет и «Занимательное путешествие». Оказывается, какие-то литературные ростки во мне были заложены. А ведь в школе я ни одного сочинения не написал самостоятельно. Наша учительница литературы Миклашевская недолюбливала меня и при удобном случае подкалывала. На всю жизнь запомнил, как однажды она вызвала меня к доске рассказывать про Наташу Ростову. Я был не готов к уроку, что-то придумывал на ходу. А потом ни с того ни с сего сказал: «Еще она любила гулять по лугу». На что учительница язвительно заметила: «Это корова любит гулять по лугу». В классе – хохот. На экзаменах я кое-как получил по литературе тройку. И вот однажды, когда я уже работал в Доме пионеров, и вышел мой «...Зеленый рюкзак», я встретил свою бывшую учительницу в парке. Когда я показал ей свою книжку, она от удивления чуть не упала со скамейки.

- Многие бывшие студенты Ставропольского пединститута, который теперь стал гос-университетом, даже те, кто не учился на географическом факультете, прекрасно помнят Вас. Лично мне запомнились Ваши экскурсии по институтскому музею. Сколько лет Вы посвятили этому вузу?

- Когда я работал в Доме пионеров, меня все больше тянуло к серьезной научной работе. Это, в конечном счете, и привело на географический факультет пединститута. За восемь лет от ассистента кафедры экономической географии я «дослужился» до доцента. Самыми памятными событиями того времени стали практики студентов, проходившие в Закавказье и Среднеазиатских республиках, в Самарканде, Бухаре, Коканде и других экзотических местах. Были выезды в ущелья Копет-Дага, Тянь-Шаня. Еще 12 лет я проработал на кафедре педагогики. Пединститут к тому времени стал уже педуниверситетом. За два десятилетия происходило многое, но главным стало то, что я вернулся к наследию своего отца, занявшись вопросами истории города Ставрополя и края. Почти двадцать лет работы в архивах и библиотеках края и страны, переписка, встречи с краеведами стали фундаментом для создания новых книг, которых сегодня уже более двадцати. И это не считая огромного количества публикаций в периодической печати.

- Герман Алексеевич, среди Ваших книг особое место занимают работы об истории ставропольских православных храмов. Только ли исследовательским интересом объясняется обращение к этой тематике?

- В середине 80-х годов я впервые прикоснулся к запрещенной церковной теме. Моя публикация в «Ставропольской правде» об Иоанно-Мариинском монастыре была неодобрительно воспринята партийными деятелями, и на меня стали косо смотреть. Но я продолжал собирать материалы, которые после нашли отражение в книгах «Дорога из минувшего», «Ставрополь – врата Кавказа». А сравнительно недавно увидели свет «Соборы златоглавые» - масштабная работа, созданная совместно с ректором СевКавГТУ Б. Синельниковым. Этой же теме посвящена большая глава в двухтомнике «Облик старого Ставрополя», вышедшем к 230-летию города. И вот уже окончена рукопись новой книги об истории храмов и монастырей - «Храмовое ожерелье Ставропольской и Владикавказской епархии». Почему я прикоснулся к истории храмов? Потому что увидел белые пятна в этой теме.

- Знаю, что Вашим крестным отцом был ныне покойный митрополит Гедеон. Но можете ли Вы назвать себя верующим человеком?

- Спросите что-нибудь попроще. Я знаю одно: если люди хотят найти поддержку у Бога, то пусть находят ее. Чтобы быть верующим, человеку надо преодолеть какую-то ступень. Ощутить необходимость веры. И чтобы это произошло не через рассудок, а случилось в душе.

- Понятно, что написать книгу – это только полдела, еще труднее бывает ее напечатать. Кто помогал Вашим книгам увидеть свет?

- Я чрезвычайно благодарен Михаилу Кузьмину, который в 90-е годы был главой Ставрополя. Он очень много сделал для восстановления исторических памятников. Он содействовал творческим союзам, коллективам, поддерживал интересные инициативы. Мне он помог издать книги «Ставрополь - врата Кавказа» и «Оккупация». Именно при его участии удалось решить мой квартирный вопрос, и у меня появились нормальные условия для исследовательской и литературной работы. Две книги: «Ставрополь - Град Креста» и «Соборы златоглавые» мы сделали вместе с Борисом Михайловичем Синельниковым. В прошлом году был осуществлен колоссальный проект – издательство «Снег» выпустило двухтомник «Облик старого Ставрополя», который был написан в соавторстве с Сергеем Савенко при деятельном участии директора музея-заповедника Николая Охонько и ряда сотрудников. Директор издательства Сергей Парамонов чрезвычайно ответственно отнесся к этой работе. Спонсорами и помощниками можно считать тех, кто заказывал мне книги «Вода есть жизнь», «Время и связь», «Аптека Байгера», «Несущие свет» и прочих.

- Я вижу объемные папки с материалами на Вашем рабочем столе. Над чем Вы сегодня работаете?

- К печати подготовлено десять рукописей книг, таких как «Главноначальствующие Кавказа», «Лермонтовский Ставрополь», «Дети войны», «Облик нового Ставрополя», «Населенные пункты Ставрополья и Карачаево-Черкесии», второе издание «Оккупации», «Ставропольская Голгофа, или Безумие во имя утопии». Есть и другие.

- Помнится, восемь лет назад главы будущей книги, названной Вами тогда «Безумие во имя идеи», печатались на страницах «Вечернего Ставрополя». Публикации вызвали большой интерес читателей и неоднозначный резонанс...

- Это очень важная для меня работа. Интерес к теме красного террора возник у меня после прочтения книги И. Сургучева «Большевики в Ставрополе». Затем я изучил зарубежные публикации Краснова, Ширяева, Полибина и других авторов. Мне оставалось лишь продолжить начатое. Потребовалось много лет, сил и нервов. Но это было только начало. Когда на страницах вашей газеты появились первые главы книги, реакция на них была действительно неоднозначная: одни говорили, что всё это ложь, другие спрашивали, зачем ворошить прошлое, и лишь немногие пожимали мне руку в поддержку. Рукопись книги была отправлена Александру Солженицыну. Прочитав ее, писатель позвонил мне и сказал: «Потрясен прочитанным». Мы долго разговаривали с ним по телефону. Александр Исаевич дал советы, чем следует дополнить рукопись, и предложил назвать книгу «Багровый след по Ставрополью». Завязалась переписка с ним и его фондом. Появилась надежда, что книга увидит свет в издательстве «Русский путь». К сожалению, по ряду причин пока этот процесс затягивается. А у меня есть новые материалы, время идет, и хочется выпустить книгу хотя бы небольшим тиражом.

Время интервью быстро пролетело. Осталось еще много вопросов. Герман Алексеевич спешил продолжить работу. Как только за нами закрылась дверь музейного кабинета, за спиной послышались характерные звуки печатной машинки. Удивительно, но в нашем компьютеризированном веке Герман Алексеевич по-прежнему доверяет лишь этой «допотопной» технике. Говорит, в его деле она надежнее, и со свойственной ему иронией называет гремящий агрегат «Мерседесом образца девятьсот-японской войны»...