«Первый тайм мы уже отыграли...»
Василий Скакун
Публий Сир
Как-то мне довелось прочитать у Бернарда Шоу такое впечатляющее изречение: «Молодости, которая ничего себе не прощает, - прощается все. А старости, которая себе прощает все, - ничего не прощается». Как глубоко понимающе и умно развел великий писатель вседозволенность и категоричность молодости и кажущуюся пассивность и бездеятельность старости и как точно он расставил все знаки препинания по своим местам.
Природа, надо безусловно признать, специально наделила нас диаметрально противоположными возрастными различиями в отношении к жизни – в ее начальной стадии и заключительной части. И ведь на самом деле (давай припомним), какими эмоциональными бурями были наполнены молодые годы каждого из нас. Нас всех штормит в этот период жизни, да так, что некоторые так и не смогли найти свой личный обитаемый остров, оставшись болтаться в шлюпке недоразумений по морям и океанам жизненных обстоятельств.
Мы все (в это время) стремимся к обретению основных навыков бытия, но они, как оказалось, так просто не даются нам в руки, каждое из них требует специфических усилий, времени, усидчивости плюс понимания их значимости. Еще Лоуренс Питер как-то заметил по этому поводу: «Чтобы избежать ошибок, надо набираться опыта, чтобы набираться опыта, надо делать ошибки». Для неопытной молодежи все представляется в розовом свете, для них нет границ невозможного (так кажется им) и нет предела фантазии, которая в своем абсолюте так и остается все той же фантазией, но у нее очень скоро вырастает борода невоплощенности. У них, молодых, а может быть, правильнее сказать, у нас, но всего лишь полвека назад все казалось простым, все казалось понятным и легко достижимым. «Как молоды мы были, как верили в себя». Помните как Михаил Пришвин посмеивался над подобной иллюзией: «Целиком вопросы жизни решаются только у мальчиков, мудрец их имеет в виду, а решает только частности».
Очень важно отыграть первый тайм без потерь и без удалений с поля, ибо тогда второго тайма может не быть вообще, либо за ошибки первого придется отмываться весь второй. А дополнительного времени жизнь нам, как правило, не предоставляет. Это не футбол. Сколько молодежи гибнет зазря по причине самонадеянности или безрассудной глупости. Ибо то, когда ни за что гибнут люди, - это не проявление героизма. Это - необоснованная глупость, базирующаяся на молодецкой вспыльчивости или азарте. А гибель солдат на войне – это так часто являет собой халатность или даже преступление старших по званию (командиров), которые не смогли уберечь юнцов от шальных пуль. Помните печальную статистику военных потерь Второй мировой: молодежь рождения 1923 – 1925 годов в войне 1941 – 1945 годов - из каждой сотни бойцов в живых оставалось не более двух-трех человек. То есть пацанва 17 – 20 лет гибла в первых боях, естественно, и из-за нехватки военных навыков, но главное – по причине бесшабашной неосмотрительности, усугубленной наркомовскими ста граммами.
Писатель-фронтовик Виктор Авдеев так комментировал эти жертвы: «Победой не окуплены потери, победой лишь оправданы они».
Б. Шоу говорит о том, что молодости прощается все, и это на самом деле так. Это только им (молодняку) при отсутствии опыта жизни кажется, что прощение – это удел слабых, а они сильные, и потому прощение не их выбор. Поэтому-то так много и совершается в жизни ошибок в той самой молодой и горячей поре, когда все рубится сплеча, когда анализировать и признавать собственные ошибки не научились, да и не хочется, ибо всегда есть те, на которых собственные недочеты легко перекладываются. Осознание всех личных недоразумений молодости приходит значительно позже (и нет гарантии, что это признание посетит каждого). Ведь зачастую битые горшки жизни невозможно склеить заново без выбоин и трещин, а иногда это просто невозможно, так как потеряна сама основа, на которой и лепились эти сосуды. «Селяви» - такова жизнь, как говорят французы.
Итак, первый тайм мы уже отыграли... И вот когда уже сыгран этот первый тайм вне зависимости от счета на табло, разбитых носов и порванных маек, так как счет, кто кого, ради которого мы и рубились чуть ли не насмерть всю первую половину жизни, как оказалось, не играет принципиального значения. Результат не в том, сколько голов забито в ворота мнимых и явных соперников, - нас-то судят по другим критериям: а не бил ли ты исподтишка соперника по ногам, когда не видел судья; а не хватал ли того, который уже явно убегал от твоей опеки, за майку или трусы; а не кричал ли матом на игроков своей команды, что не вовремя дали пас; а не апеллировал ли ты к трибунам за некие ошибки рефери и не симулировал ли ты свои падения и травмы как артист кино? И в этой связи качественное поведение игроков на поле, да и футбола, как игры, - явное отражение нравственной составляющей наших жизней. И вот в том самом условном втором тайме начинается поистине великая пора: пора прозрения, пора анализа – кто же ты на самом деле, то ли ты делал всю эту первую часть своей жизни.
«О, Мать-Природа, позволь преклонить пред Тобой колена, что Ты дала нам всем этот великий шанс к осознанию твоих истин, специально зарезервировав для этого время в наших жизнях». Штормы эмоциональных бурь стихли, корабли жизни абсолютно точно нашли свои личные гавани и пришвартованы там. И что ж, многие считают, что пришло золотое время отдыха, время спячки, и на самом деле многие люди третьего, да и второго возраста так и думают: «Ну кому мы нужны теперь, какой прок от нас – обуза, да и только». Э-э-э, нет, браток! Ты опять ошибся, ты опять пытаешься оценивать жизнь по принципу: «Кто за белых, а кто за красных». Нет, у тебя есть более значимая задача. Как распознать ее? 
Возвратимся к тому самому Бернарду Шоу (который и заставил нас взяться за перо), что он там наговорил о втором «тайме». «А старости, которая себе прощает все, - ничего не прощается!». Ай да умница, ай да хитрец, ай да понимака жизни! Давайте шевелить мозгами, что же нам не прощается, ведь мы как проклятые корпели свой первый тайм, правдами и кривдами сколачивали вокруг себя все то, что сколачиваемо и несколачиваемо. И что же далее? А далее самое главное – теперь пришло время понять, осознать и подвести некий итог правильности прилагаемых усилий. И то время, которое нам с тобой специально для этого выделили, - это время приведения в порядок, в надлежащее качественное состояние наших внутренних структур. Наша главная задача этого периода жизни, своеобразного второго тайма, в том, чтобы успеть подчистить весь негатив первого, убрать остатки внутренней грязи всевозможных несоответствий. Как? Осознавая данную необходимость, изо всех сил стараться становиться лучше каждый день.
Нам нельзя уходить в следующую составляющую уже неземной жизни, унося с собой ранее накопленную грязь нашего духовного сердца. Ибо подобное очищение мы способны делать только здесь, пребывая на Земле. Ведь если докопаться до сути многих заболеваний, то через боль страданий мы, не осознавшие, что это можно сделать по-иному – безболезненно, вынуждены принимать его на себя в виде своеобразного очищения.
«Загромождение мешает свободе, - говорил Амиель, - а загромождение происходит от откладывания. Уметь быть готовым – значит, уметь кончать. Ничто не сделано, что не окончено.
Дела, которые мы оставляем за собой, впоследствии опять восстанут перед нами и затруднят нам путь. Пусть каждый наш день управится с тем, что его касается, очистит свои дела, пусть бережет последующий день, и тогда мы вместе будем готовы. Уметь быть готовым – в сущности значит уметь умереть».
