Пока я помню - я живу...
Григорий Варлавин
Село Архиповское, раскинувшееся в живописной долине на правом берегу реки Кумы, для нашего героя – самое заветное место на Земле. Здесь жили его деды-прадеды, здесь родились его мама, Мария Климовна, и он сам, Веня, самый младший из шести сыновей рода Гнездиловых. Здесь и по сей день на берегу реки стоит построенный ещё дедом более ста лет назад добротный дом, в котором долгие годы жила самая большая в поселке семья. А еще многовековой дуб, мощная крона которого видна даже из соседнего села. «Каждый раз, бывая в родном селе, я прихожу к дубу, который хранит память о моих предках, моих земляках и моего детства», – с лёгким волнением говорит о родных местах Вениамин Захарович…
Ему не было и пяти лет, когда началась война. Детская память сохранила надрывный плач женщин, провожавших на фронт мужей и сыновей. Отец, Захар Филиппович, тоже ушел, а вскоре воевать призвали и старшего брата Василия. Осталась мать с пятью сыновьями, которых надо было подымать уже самой: кормить, одевать-обувать. И так жили, перебиваясь с хлеба на квас, а стало ещё тяжелее. «Из Архиповского на войну ушли 313 человек, – вспоминает ветеран, – многие погибли…»
Прихода немцев поселяне ожидали, не скрывая страха, который передавался и малым детям, всегда плакавшим при упоминании о «нехороших людях», которые вот-вот должны были прийти в село.
Боевые действия проходили в районе Моздока, и жители прикумских сёл часто наблюдали воздушные схватки, а мальчишки даже стали распознавать, где чьи самолёты, летавшие так низко, что были видны лица лётчиков. Мама сожгла политические и военные книги и документы, за которые немцы могли расстрелять.
В село «освободители» заявились в конце августа 1942 года. Боясь попасть в засаду, они выслали вперёд разведчика-мотоциклиста, который сразу же влетел в глубокую колдобину на дороге, полную жирной ставропольской грязи. Выбраться самостоятельно «завоеватель» не смог. Угрожая автоматом свидетелям его «триумфального» въезда в село, он заставил вытащить мотоцикл из ямы, для чего пришлось прибегнуть к помощи колхозных волов.
Неокрепшие детские нервы не выдержали – Веня побежал из села. Он плакал, падал, разбил коленку, но продолжал бежать прочь от того места, где поселились злые люди, пришедшие мучить и убивать. Наслушавшись взрослых разговоров, дети воспринимали их за действительность, что, впрочем, было недалеко от истины. Брат Николай догнал малыша, еле уговорил вернуться домой, где уже вовсю хозяйничали оккупанты.
Выгнав мать с детьми, они поселились в приглянувшемся доме, устроив в нём что-то наподобие штаба-казармы. А семья, лишившись родного крова, поселилась в огороде, в траншее, которую кое-как накрыли досками и разным хламом, а внутрь набросали соломы и какого-то тряпья. Дни тянулись безрадостные, хмурые и тревожные. Начались аресты, переселившихся из западных районов страны и Белоруссии евреев вывезли за село и расстреляли. Только за первые три недели оккупации фашисты казнили 75 человек, в том числе 25 детей. Сейчас на месте казни мирных жителей района стоит памятник.
Много воды в Куме-реке утекло с тех пор, а те драматические события, которые происходили на глазах шестилетнего мальчугана и его односельчан, вспоминаются ветерану всё чаще и все отчетливее. Нестерпимый голод заставил мальчугана залезть под брезент повозки, в которой немцы перевозили продукты. Он схватил какую-то коробку и только собирался вылезти из фургона, как огромная рука часового схватила малыша и тут же швырнула его на землю. «У меня всё потемнело в глазах, было очень больно, я заплакал. Руки и ноги были в крови, в ссадинах и пыли», – с дрожью в голосе вспоминает Вениамин Захарович. Прибежала мама, расплакалась, вцепилась в руки немца, который уже наставлял автомат на маленького воришку поневоле. К счастью, вышедший на крыльцо офицер взял парнишку за плечо и увёл к себе. Он что-то говорил, но от страха и боли тот только плакал. Тогда офицер достал из чемодана плитку шоколада и отпустил перепуганного ребёнка. Дома Веня по-честному разделил невиданное доселе лакомство между братьями, оставив самый большой кусочек маме.
Нo не всегда немцы были такими «добренькими». Девочка лет десяти взяла банку каких-то консервов, фашисты плетьми забили ребенка до смерти, а её изувеченный трупик бросили в скотомогильник. «Крики несчастной были слышны на все село, я их и сейчас слышу», – глаза рассказчика заволокло туманом. Маленький Веня не перестал испытывать страха перед немцами, только теперь к этому еще прибавилосъ чувство ненависти не только к избившему его часовому, а ко всем фашистам, даже к угостившему его шоколадом офицеру. В силу возраста мальчик не задумывался о мести – он просто не знал, что это такое. И если впоследствии наносил вред фашистам, то неосознанно, больше из озорства. «Мы с друзьями откручивали колпачки на колёсах и спускали воздух. Я любил слушать, как он шипит, интересно было», – с улыбкой рассказывает бывший маленький «диверсант». Что за этот «интерес» немцы могли запросто расстрелять, мальчишки просто не задумывались. А ещё мальчик очень любил слушать звуки губной гармошки. Спрячется где-нибудь в кустах и слушает, как какой-нибудь солдат выводит весёлые мелодии, но чаще звучали грустные. Видно, тоскливо было «завоевателям» на чужой земле, да и дела в это время под Сталинградом не способствовали веселью.
Однажды в село немцы пригнали большую колонну военнопленных. Среди них было много раненых, люди были истощены, грязные, голодные, еле держались на ногах. Женщины кидали им какие-то продукты, пленные бросались за каждым куском, часовые начали стрелять. Их разместили в школе, усиленно охраняли. И всё же одному пленному удалось бежать. Его долго искали, а потом решили, что тот убежал в лес.
Беглеца спрятала одна сельчанка. Эта история, превратившись в легенду, передаётся в селе уже не одному поколению, как история любви и жизни двух людей, встретившихся в роковую минуту и уже больше не расстававшихся до конца жизни. Бывший военнопленный потом стал учителем, а позже директором школы, где учились все сельские дети, в том числе и братья Гнездиловы.
В 1943 году, уже после оккупации, с фронта вернулся тяжелораненый и контуженный брат Василий. Отец тоже получил тяжелое ранение, был отправлен в госпиталь на Украине, да так там и остался. Старший брат стал в семье вместо отца, с матерью подымая и воспитывая младших братьев. В своей книге «Отчизна моя…» Вениамин Захарович посвятил брату душевные строчки благодарности за всё, что тот сделал для него и всей семьи.
Впереди у Вени была школа, детское увлечение кинематографом, которое переросло в единственную и любимую профессию, студенческие годы, первая любовь и суровые армейские будни, увлекательная и интересная paбота. «Я счастлив тем, что у моих предков и у меня была и остаётся одна Отчизна – Россия… Но, как и у каждого человека, у меня есть ещё и самый заветный, святой уголок родной земли, который зовётся малой родиной. Для меня это село Архиповское – родная земля, отчий дом, река, луга и степь, исхоженные мною когда-то вдоль и поперек…», – написал в предисловии одной из своих книг Вениамин Гнездилов. Думается, что для него, в детстве испытавшего ужас фашистской оккупации, всю жизнь посвятившего любимой профессии и до сегодняшнего дня продолжающего трудиться, понятия «малая родина» и «мать» – единое целое, которое остаётся в человеке самой дорогой памятью на всю жизнь…
Фото из архива В. Гнездилова и автора.
