Пора менять традиции

«Что это за Новый год – и без ёлочки?!» - возмущается несуразный герой классического мультфильма.  Вторя ему, мы идём к ближайшему «развалу», где можно за умеренную цену купить свежесрубленную красавицу.  Считаем это чуть ли не священной традицией, детей с малолетства приучаем.  А потом удивляемся, почему эти детишки вырастают такими жестокими, а мир наш становится всё более несовершенным.

Год назад мы уже поднимали в газете эту тему. За прошедшее время мало что изменилось. Разве агрессии в обществе прибавилось, дикости. И, конечно, не новогодние традиции виноваты в том, что происходит вокруг. Но камень вода точит, а Новый год, говорят, как встретишь, так и проведёшь. Миллионы жителей России начинают новый год с соучастия в убийстве ни в чём не повинного молодого дерева.
В Ставрополе каждый год украшается приблизительно чуть меньше ста тысяч ёлок. (Арифметика проста: в Москву завезли, по официальным данным, 2,5 миллиона ёлок, хотя реальная цифра, возможно, в 2-3 раза выше. Население Ставрополя в 20 раз меньше. При сохранении пропорции одна ёлка на 4 человека получаем 100 тысяч.)  Дай Бог, процентов 20 из них искусственные. Но даже если представить, что сознательных граждан у нас целая половина. Значит, «живых» - то есть умирающих деревьев, на наш не слишком крупный город ежегодно уходит около пятидесяти тысяч. Выходит, что лишь каждая пятая из них выращена в питомнике (в СМИ прошла информация, что в Ставрополь завезли немногим больше 10 тысяч легально срубленных деревьев). Теперь умножим эту цифру на 15 (обычно столько лет сосенка должна расти, чтобы достичь требуемых размеров).  В итоге мы получим немалых размеров лес, идущий под нож на потеху всего одному городу. Ставрополю «повезло» только в том плане, что хвойных здесь растёт не так много, и все они, что называется, наперечёт. Так что, основная масса ёлочных и сосновых «трупиков» к нам привозится из Средней полосы и чаще всего  – из соседних республик. Где оголившиеся склоны гор и грядущая экологическая катастрофа уже видны невооружённым взглядом.
Впрочем, речь даже не о них. Спрос рождает предложение. Если бы в определённый момент стихийные ёлочные базары обанкротились, на следующий год масштабы вырубки стали бы куда скромнее. Но вот в то, что спрос этот станет меньше, – верится с трудом. Мы держимся за этот нелепый, извращённый отголосок языческой традиции с упорством, достойным лучшего применения. Апеллируем к собственному детству (когда деревья были выше, праздник веселее, а «В лесу родилась ёлочка» становилась первой песней в жизни человека) и к тому, что «у нас испокон веков…». Но всё это звучит примерно так же, как отмазки курильщика или алкоголика по поводу его вредной привычки. Особенно «умилил» новомодный обряд торжественного срубания кремлёвской ёлки. Раньше хоть пилили себе тихо без свидетелей (как и нужно делать всякое постыдное дело). А теперь собрали народ, поставили сцену, по телевидению показывают. Даже священника пригласили зачем-то – чтобы освятил сие пошлое действо, уходящее корнями в дремучее язычество.
Сегодня реальность такова, что ставить в доме срубленное дерево – это устаревший, изживший себя обычай, соблюдение которого говорит о недальновидности, безответственности и душевной убогости человека. Это всё равно, что идти на рыбалку с динамитом или покупать настоящую чёрную икру, тем самым спонсируя истребление последних осетровых. Мы хотим пользоваться благами просвещённого века, но сами остаёмся варварами. Только современные технические средства усиливают масштаб этого варварства. Раньше-то речь шла о старичке, который срубил эту самую ёлочку «под самый корешок» и потом, вероятно, на санках привёз в ближайший населённый пункт. Теперь у нас бензопилы и фуры, деревья уничтожаются с запасом, а степень ответственности осталась первобытная.
Большое начинается с малого. Сегодня дети учатся, что рубить дерево себе на потеху – это нормально. Завтра ему доставит удовольствие поиздеваться над соседской кошкой, а потом он не остановится и перед убийством. В традициях многих народов считается почётным мальчику зарезать своего первого барана (мол, мужчиной стал). Но что удержит его, привыкшего к крови, от того, чтобы резать людей? Те, кто с детства приучен к жестокости, вырастают варварами. Можно до бесконечности рассуждать о причинах недавних межнациональных волнений в Москве. Но, в какой-то мере, на улицы вышли те, кто привык рубить деревья против тех, кто привык резать баранов. Потому что человек, не способный на жестокость, не может быть на неё спровоцирован. А юному, злому, полному сил варвару – только дай повод.
Конечно, можно обвинить нас в чистоплюйстве. Мол, мясо тоже едите (хотя не все), а коровок-то ради него убивают. Но несчастных животных для этого и растили. А процент специально выращенных в питомниках елей и сосен по-прежнему крайне невелик. Частный бизнес в этом не заинтересован. Куда проще снарядить фуру и пару местных жителей с бензопилами, чем арендовать землю, сажать деревья и ждать пятнадцать лет, пока они вырастут. Безответственно, зато полностью соответствует простой варварской логике.
Здравомыслящий человек не относится к традиции, как к догме. И если уж хочется поставить в доме древний символ мирового древа, необязательно ради этого губить живое дерево. Нам давно уже пора вводить новую традицию – чтобы каждую весну (или осень, зависит от обстоятельств) каждый посадил по дереву. А потом за ним ухаживал. И детей к этому с малолетства приучать. Тогда и вырастут нормальными людьми, а не жестокими варварами.
А мы начали с малого - поставили у себя в редакции искусственную ёлку. Ничуть не хуже настоящей, кстати. И тем самым, может, сохранили жизнь какой-нибудь лесной красавице. К тому же мы призываем и вас, дорогие читатели. Если однажды все жители Ставрополя сделают то же самое, в тот год мы спасём целый лес.