Последний полет

Думаю, что это последняя глава в длинной саге о наших летчиках, разбившихся на вершине горы Стрижамент. Их было четверо: штурман полка Дмитрий Анисимов, стрелок-радист Иван Обухов и два Омельченко. Павел Митрофанович — воздушный стрелок и второй Омельченко, Александр Иванович — командир полка.

Как вышли на эти фамилии? Дело все в том, что об этой аварии нигде, ни в каких архивах ни слова. Ни в одной статье, посвященной Пятому гвардейскому полку авиации дальнего действия — ни слова. Ни буквы. Искали мы экипаж вдвоем: присоединился мой бессменный помощник Виктор Кишиков. И вот Виктор, уже от безысходности, что ли, начал искать не конкретных людей, а то, что, возможно, осталось от полка. И, о чудо! Полк просуществовал до 2009 года и был расформирован по приказу тогдашнего министра обороны Сердюкова. Две части, вроде, остались, остальные «разошлись» по другим дислокациям других полков и летным объединениям. Но и сейчас 121-й полк дальней авиации (бывший Пятый гвардейский) не теряет связей: создано несколько сайтов, где общаются летчики. Вот на такой сайт вышел и Виктор, познакомился с людьми, свято почитающими традиции, знающими, казалось бы, все: и про войну, и про мирное время.

Начну с того, что полк, основная его часть постоянно переезжала с места на место. В 1943 году основная часть расположилась под Сальском. У нас, в Ставрополе, тоже была часть полка, за бывшей фабрикой «Восход». Самолеты постоянно летали для уточнения планов и позиций — лететь было недалеко. Ветераны рассказывали, что эскадрильи не менялись: как сформировались, так и до самого конца. Войны или жизни.

2 февраля 1943 года над краем завис непроглядный туман. Настолько плотный, что колхозники из станицы Новоекатериновской, их дети и внуки, помня рассказы отцов и дедов, говорили, что не было видно кончика вытянутой руки. К вечеру жители станицы услышали гул самолета. Он летел прямо на гору. То ли туман, то ли отказали приборы, но тяжкий гул все приближался. Потом раздался грохот, похожий на взрыв, и все. Самолет воткнулся прямо в землю, а большей частью упал на огромный стог сена, возведенный колхозниками.

Когда подбежали люди, стали помогать летчикам, выяснилось, что двое погибли: штурман Анисимов и стрелок-радист Обухов. Командир полка Александр Омельченко был жив и даже держался на ногах. Второй Омельченко — Павел, вероятнее всего, был контужен: постоянно плакал, говорил, что теперь ему расстрел, что жалко товарищей... В общем, тут говорить от себя трудно, да и зачем? Есть свидетели, видевшие, как воздушный стрелок Омельченко, уходит в сторону Невинномысска, и сумка-планшет хлопает его по ноге. Командир полка Александр Омельченко, скорее всего, сам ушел, и на попутных машинах добрался до штаба полка. Вот почему в списке полка нет других фамилий, кроме Обухова и Анисимова: их документы забрал командир. Боезапаса не было. Самолет вскоре разобрали по сараям колхозники: каждая железка дорога, а тут — целый самолет!

Жители же станицы и похоронили погибших. Каким-то образом нашли еще одного солдата: был он ранен и куда шел, неизвестно. Сейчас его безымянная могила стоит недалеко от места катастрофы. Кстати, было время, когда нас убедили, что мертвый солдат тоже из этого самолета. Доказать — невозможно. Эксгумацию делать уже, наверное, и смысла нет.

Вот такая история самолета ИЛ-2... На месте падения до сих пор взрытая земля, там ничего не растет. Когда-то на месте захоронения стояли крылья от самолета, но в 90-х их украли или просто кто-то сдал на металлолом: деньги были нужнее, а память... Лучше не думать ни о памяти, ни о морали. Жители Новоекатериновки погрустили, да и поставили новый памятник, он там и стоит.

Кстати, летчики рассказали и еще одну историю: штурман полка Анисимов был представлен к званию Героя Советского Союза, но награду так и не получил. Хотя на его счету боевых подвигов хоть отбавляй: один перелет в Румынию через Черное море на нефтепромыслы чего стоил! Прилетели, отбомбились, и домой, тем же маршрутом. 400 километров над морем... Ни в одном архиве я не нашла представления к высокому званию.

Так вот и завершилась наша история. Гора Стрижамент миллионы и миллионы лет назад каким-то чудом вышла из-под земли. Огромный камень покрылся землей и растительностью: там до сих пор растут реликтовые деревья. А потом пришли люди, построили жилища, ретраншемент — крепость, способную сдержать захватчиков. В крепости был госпиталь и до сих пор из-под земли бьет родник Шпитальный с чистейшей водой. Есть и уникальное явление: Каменный Хаос — наваленные одна на одну глыбы камня, как будто их снесло с горы невиданным водопадом. Над горой прокатывались войны, и последняя не обошла стороной: несколько могил спрятались за деревьями. За ними ухаживают, дети носят цветы, к праздникам красят оградки. Они уже родными стали для Новоекатериновки... Гора приняла всех, и своих и чужих — где-то там до сих пор лежит немецкий обоз, который смелые старики-станичники пустили в пропасть.

А еще известна судьба Павла Омельченко — воздушного стрелка. Их было четверо — экипаж. В ночь на 29 июля 1943 года экипаж капитана Ивана Серебренникова вылетел на разведку действующих ночных аэродромов и определение загруженности железнодорожных узлов. Разрешалось принимать решение на бомбардировку. Экипажу предстояло пройти по маршруту: ИПМ – Красноармейское – Павлоград – Синельниково – Запорожье – Никополь – Волноваха – Сталино. Однако после прохождения линии фронта связь с экипажем прекратилась. Пропали без вести командир Серебренников Иван Константинович, штурман Ситников Николай Иванович, радист Омельченко Павел Митрофанович и стрелок Максаков Степан Николаевич. По сию пору ничего не известно ни о судьбе самолета, ни об участи экипажа. Кроме одного: в свои теплые объятия их приняла июльская ночь.

Хотя найти какие-то следы можно, но сложно: в Германии, во Фрайбурге, есть архив на пять миллионов карточек учета военнопленных. Но что-то не слышно, чтобы наша страна стремилась попасть в этот архив. Может и это не нужно? Очень жаль. Да что Фрайбург? Наши «родные» военкомы ни сном ни духом про Стрижамент и про самолет. И тем более про экипаж... Вот это и обидно: без всякой помощи, без всякой поддержки мы роемся в архивах, как мыши, в надежде найти хоть какой кусочек сведений о том или ином солдате, о его судьбе, о судьбе его семьи. Я обращалась в военкомат Новочеркасска, где жила семья радиста-стрелка Ивана Обухова. Ну и что? Отправили к участковому, даже номер телефона дали. Участковый выслушал, и на этом его участие было окончено. А ведь там вполне могут быть и родственники, и может даже дети.

Это последняя статья о падении самолета. Думаю, что теперь все известно...