Путеводная звезда доктора Шатохина

­ У вас сильное поражение позвоночника. На грани дозволенного, ­ говорит доктор Шатохин сидящему рядом пожилому пациенту. – Если не поднимать тяжести, можно обойтись корсетом. Будет болезнь прогрессировать, тогда остается только один выход – операция. Можно позвоночник зацементировать.

Пациент интересуется, не возникнут ли после операции осложнения. Крепко ли будет «держать» цемент позвоночник. А на предложение доктора подумать о своем решении – все­таки возраст далеко не молодой, 80 лет, мужчина сообщает: а чего тянуть, хуже не будет.

Невольным слушателем этого диалога я стала, ожидая, пока доктор освободится. После ухода пациента тут же поинтересовалась: это как ­ цементировать позвоночник?

­ Это новая технология, ­ разъясняет доктор. – Раньше при таких дефектах человеку был обеспечен постельный режим минимум на полгода с фиксацией позвоночника. Сейчас проводится операция в течение 20 – 30 минут, без разреза кожи. Через прокол в тело позвонка вводится под давлением костный цемент, который заполняет разрушения. А когда застывает, схватывается намертво. И через сутки человек на ногах, через двое – дома.

Эта методика, как рассказал А. Шатохин, обычно применяется при неосложненных переломах. 80­летнему пациенту ее предложили в силу почтенного возраста. А вообще, при более сложных переломах используют металлические конструкции. Такие операции в отделении проводятся последние полтора года.

­ Интересен сам способ введения, ­ Андрей Владимирович сразу оживился. ­ Раньше это были травматичные операции. Приходилось думать, чем заменить утраченные части позвоночника. Кость «занимали» у таза. А сейчас вводим через прокол винт, скрепляем штангами – и все. Можем придавать позвоночнику необходимую форму. Эта конструкция обладает огромной механической прочностью! Сама операция идет под флюороскопическим контролем – у нас есть прекрасная рентгеноустановка с си­дугой. На мониторе видны все манипуляции хирурга. А раньше, чтобы не работать «вслепую», вместе с компьютерщиками мы даже придумали специальную методику расчета траектории для введения металлических имплантов.

Чувствуете, какой основательный подход? Нет, право, это только наши врачи способны на такое – высчитывать с математической точностью, как лучше ввести металлическую конструкцию, чтобы меньше травмировать больного. И в этом – весь Шатохин. Неравнодушный, увлеченный, основательный. В том, что в отделении вывели на качественно новый уровень хирургическое лечение позвоночника, в немалой степени ­ заслуга заведующего. Увлекшись новыми методиками, Андрей Владимирович и коллег «втянул» в этот процесс. Вслед за
А. Шатохиным они освоили новые виды операций.

Больных с переломами в этой области и раньше спасали. Но только после длительного лечения и выписки из больницы многие из них не могли вернуться к своей привычной жизни. Кому­то пришлось расстаться с любимой работой. Для многих это было трагедией – как будто корсет ограничил не только движения тела, но и полноту ощущений жизни. Андрей Шатохин вместе со своими коллегами дали многим таким больным надежду на возвращение в строй. Недавно известная спортсменка, призер чемпионата Европы по бегу с барьерами, позвонила своему спасителю: выиграла соревнования в Сочи, заняв первое место. И это – после сложнейшей травмы позвоночника.

Но страдают не только спортсмены. Вносят свою «лепту» всевозможные дорожные аварии. Люди падают с высоты. В последние годы травмы позвоночника участились. За три месяца нынешнего года в отделении сделали столько восстановительных операций, сколько за весь 2005­й. Случись это несколько лет назад, можно представить, сколько людей и семей стало бы несчастными. Именно этот вал травм заставил доктора Шатохина искать новые подходы в лечении. В Военно­медицинской академии им. Кирова Санкт­Петербурга прошел специализацию по восстановительным операциям на позвоночнике. И других этой «болезнью» заразил.

А вот эта информация наверняка заинтересует тех, кого остеохондроз замучил окончательно. В отделении с недавних пор освоили новый метод хирургического лечения с использованием системы динамической стабилизации позвоночника. В крае он еще нигде не используется. О сути метода – в нескольких словах. В позвоночник имплантируется металлическая система, которая во время движения человека снимает нагрузку с перегруженных частей. А нет напряжения – нет и боли. Приостанавливается дальнейшее разрушение позвоночника.

Когда я узнала от Андрея Шатохина, что в их отделении проводят не менее 400 операций на черепе, удивилась. Даже не ожидала, что столько людей попадают в больницу с травмой головы. Опять­таки аварии, криминальные нападения. Но на голову абы какую «заплату» не поставишь. Спрашиваю: как же обходятся врачи? И что это за краниопластика, ставшая предметом научных интересов доктора Шатохина?

Андрей Владимирович как будто только ждал от меня этого вопроса. Чувствовалось, что эта загадочная для меня краниопластика была для доктора делом его жизни.

­ Понимаете, кости черепа сами не срастаются, не восстанавливаются, – начал А. Шатохин. – Мы начали искать, как запустить процесс регенерации собственной кости. Понятно, лучшим материалом была бы биокерамика. Наши коллеги из отделения челюстно­лицевой хирургии уже применяли ее в своей сфере. Нужный материал оказался совсем рядом, в Ставрополе. Гидроксиапатитную керамику – ее называют искусственной костью, создали в НИИ люминофоров. Нужно было разработать методику ее применения для операций на черепе. А еще утвердить, что гораздо сложнее…

Основная трудность, по словам Андрея Владимировича, заключалась в том, что предложенная методика была новаторской. В то время для устранения дефектов на черепе применяли
пластмассу, металл, у которых были свои недостатки. А потому при утверждении темы исследования диссертационный совет Военно­медицинской академии им. Кирова определил предложенную методику в качестве приоритетной. Чтобы доказать право на ее существование, на это ушло долгих десять лет. За это время были сделаны десятки операций.

Тем интереснее Андрею Шатохину было знакомиться с французским опытом. На съезде нейрохирургов в прошлом году фирма «Страйкер» представила свой гидроаксиапат. Однако иностранная методика ее использования, по словам А.Шатохина, оказалась не столь совершенна. Этот материал вводится с пластмассой и другими инородными для организма добавками. Так что ставропольцы дали фору французам.

О своей работе Андрей Шатохин рассказывает так, что позавидуешь. Столько лет в нейрохирургии, а интерес к ней ни на минуту не угасал. При том что приходится постоянно работать в экстренном режиме. Видеть и смерть больных – травмы многих несовместимы с жизнью.

Начинал свой путь, как выражается Андрей Шатохин, обычным полостным хирургом. После окончания тогда еще Ставропольского мединститута сам попросился в село, в станицу Расшеватскую. В последние два года работы в участковой больнице Новоалександровского района вел больных нейрохирургического профиля. Вот тогда, по признанию доктора, его и «зацепила» эта сфера. Чем сложнее случай – тем больше желание во что бы то ни стало поставить на ноги больного. Удавалось это сделать даже после двухмесячного (!) пребывания больных в коме.

Сейчас, когда появились новые технологии, доктор Шатохин ревниво следит, как продвигаются дела у коллег. Выискивает информацию в Интернете, ездит на научные семинары в ведущие медицинские НИИ. И даже трудовой отпуск использует для того, чтобы посмотреть, как работают его коллеги. Старший сын Андрея Владимировича тоже «заразился» нейрохирургией от отца. Сейчас работает в этой сфере в Санкт­Петербурге. Еще одним «больным», шутит А. Шатохин, в семье стало больше. «Вот вчера мы с ним проговорили по телефону полтора часа. И знаете о чем? Все о работе. Спрашиваю: а как у вас это делают? Антон про это же у меня…»

Вот так, однажды вспыхнув в профессиональной судьбе, нейрохирургия стала для Андрея Шатохина путеводной звездой.