«Раз 100 лет, то можно все!»

«Счастливо, легко и в добром здравии…» Знакомьтесь: Александра Васильевна Ефимова. Завтра она празднует 100 лет со дня своего рождения. Я была у нее в гостях накануне и примерно представляю, как все это будет. Во-первых, соберется девичник — планировалось, что придут пятнадцать закадычных подруг. Среди них Лариса Семеновна Юрина, Нина Петровна Глазкова, Алла Андреевна Бородина, Анна Петровна Попова, Рема Алексеевна Неботова и другие. Подозреваю, что именно они устроили массированную атаку на редакцию, вдохновенно рассказывая о том, какая неординарная личность юбилярша и как « вам с нею будет нескучно». Это истинная правда, скуки и близко не было, но об этом потом. Во-вторых, торжество будет проходить в зале, который к нему специально отремонтирован. Александра Васильевна охотно показала мне пустую комнату с красивыми новенькими обоями и высыхающими свежеокрашенными полами. Квартира эта, где она живет сейчас с дочерью, внуком Сережей и правнучкой Катей, — ее особая гордость, немыслимой силы моральная опора. Комнатку в ней много лет назад дала Александре Васильевне железная дорога, потом соседи по коммуналке постепенно расселились, и теперь семья одна занимает четыре комнаты. В-третьих… Я поинтересовалась, в каком наряде юбилярша будет за столом. Александра Васильевна махнула рукой: в магазинах ничего путного не нашли, одни брючные костюмы, так что платье шила дочка. Какую же красоту и сияние я увидела! По тонкой сиреневой ткани струился новогодний мягкий блестящий дождик, все это переливалось богатым цветом, собираясь «под шею» в два гофрированных воротника. Только и нашлась, что спросить: «Трудно было шить?» Александра Васильевна, думаю, довольная произведенным эффектом, артистично раскинула руки: — Раз 100 лет, то можно все! Окончание на 3-й стр. Думаю также, что все вспомнят о своем «Указе», который написали за таким же застольем девять лет назад: «Обязать Ефимову А. В. легко, счастливо, в добром здравии пройти 9 лет пути десятого десятилетия и встретить свое 100-летие. Обязать всех верных друзей быть на юбилее». Как я понимаю, она его выполнила в точности. Дорогие штрихи жизни Сколько миллиардов цистерн выпило человечество за то, чтобы прожить до 100 лет! Если прожить так, как Александра Васильевна, то к такому стремиться можно. Речь не о счастливом фатальном благополучии — жизнь ее сполна вобрала в себя все, чем тревожился, болел и от чего сходил с ума выпавший на ее долю век. — И деды мои, и отцы — уроженцы Ставрополя. Детство счастливым было. Мы жили на Форштадте, папа, железнодорожный мастер, получал хорошую зарплату, мама занималась хозяйством. У нас все было: корова, свиньи, телята, гуси, куры, кролики, даже индюки. А еще — семеро детей, четыре брата и три сестры. Нас баловали — отец устраивал качели, придумывал всякие игры для нас. А вот молодые годы трудные получились. Окончила Александра Васильевна педтехникум, работала воспитательницей в детсадике. Вышла замуж — муж поехал учиться, пять лет, да потом армия — десять лет семью одна тянула. Мужа оставили служить в армии, направили в Польшу. Семья обосновалась в 20 километрах от Германии. Война началась — первыми попали под бомбежки. — Мы как упали в саду в четыре утра 21 июня, так до четырех вечера, закрыв головы руками, и пролежали. На нас наткнулись военные и посоветовали быстрее бежать к эшелонам, благо мы жили около железнодорожного вокзала. Мы с дочкой уехали в четыре вечера, а муж в это время отправился с частями. Больше мы с ним не виделись. Он был сапером и погиб в сорок третьем году под Вязьмой. Но это выяснилось потом, нам сначала пришла бумага, что пропал без вести. На войне погибли и два брата. А Александра Васильевна с дочкой, как и тысячи других женщин, уехали на Урал — работать на военном заводе. И поездом ехали, и на телегах добирались, и голодали, и болезни тяжелые переносили. Когда узнала Александра Васильевна, что Ставрополь освободили, засобиралась в родной город. Приехав, устроилась в одно из подразделений железной дороги. Потом переходила в разные службы — и в отделе кадров работала, и в технической библиотеке, и парткабинетом заведовала. Гордится: трудовой стаж 55 лет, из низ около 43 — на железной дороге. Отсюда и на пенсию ушла, когда 80 лет исполнилось. Честно сказать, первый час нашей беседы прошел в трудноватой притирке. Героиня моя считала важным и стоящим внимания абсолютно все, что было в ее жизни. То и дело ссылалась — «Как я пишу в автобиографии…» Было, что и руки в бока упирала, и палец в мой блокнот направляла — пишите… Ни от чего не хотела отказываться, ничего не желала опускать или предавать забвению, все ей было дорого, все и сегодня полноценно живет в ее душе! Постоянно вскакивая, то альбомы несла, то кипу газет «Родина» на стол передо мной хлопнула. С гордостью сообщила, что с сорокового года, уже 67 лет, коммунист. И сейчас всей душой с партячейкой железной дороги. Только лет пять, как не ходит на собрания — дочь не пускает, боится, как бы что не вышло в пути. Каждый месяц исправно платит взносы — один процент от пенсии. Богатство по пунктам Мне, конечно, и самой интересно, и для читателей важно донести — что было и остается сутью, силой, стержнем этого и в 100 лет премного довольного жизнью человека? Поняв мои намерения, Александра Васильевна отступается от автобиографии, которую пишет вот уже полгода, и начинает вслух размышлять. — У меня никакого удостоверения по инвалидности нет, если ничего не болит — чего я пойду к врачам? Только раз была в больнице — кот укусил. Давление как-то внучка измерила — 120 на 80, больше не меряю. Из лекарств только глазные капли покупаю. Подумала-подумала: — Долго прожить можно только в бедности. Когда люди живут в достатке — они позволяют себе излишества, не берегут здоровье. Я вон сколько лет — выстираю платье в субботу, а в понедельник опять в нем иду, нарядная и довольная. А вообще я всегда была активным человеком — и в общественной, и в политической жизни. И прожила жизнь для семьи. Дочка, Луиза Николаевна, тихо комментирует: — Ага, для семьи, больше — для работы. Раньше двенадцати ночи домой не приходила. Думала-думала Александра Васильевна и подвела итог: «Словом, мои года — мое богатство». — Э-э-э, — говорю, — это плагиат, пусть Вахтанг Кикабидзе поет, а вы мне про свое расскажите. — Так у меня мое богатство по пунктам расписано, — не сдается Александра Васильевна. — Пишите: пункт первый — мои родители, давшие мне возможность столько прожить и проработать. Второе — мой трудовой стаж в 55 лет, я хорошо проработала, много общалась. Третий пункт — высокая оценка моего труда. Тут Александра Васильевна метнулась к кровати и вытянула из-под нее огромный чемодан. Распахнула, широким жестом приглашая познакомиться с содержимым. Смотрю — чемодан доверху набит почетными грамотами, поздравительными открытками и телеграммами. Со словами « Мне нередко говорят — какой чепухой занимаешься» Александра Васильевна носит и носит на стол грамоты, время от времени спрашивая меня: это какой у нас год? Года разные — и тридцатые, и сороковые, и пятидесятые… Грамоты с барельефами Ленина, Сталина, краснознаменные… — Я постоянно смотрю открытки, читаю, вспоминаю, многих уже и в живых нет, а я храню их поздравления, и они как будто со мной. Потом она подает мне стопку поздравительных писем и открыток, которые в последние годы приходят практически в каждый дом. У нее они все собраны на красную ленточку, любовно оформлены. — Люди же старались, одни писали, другие мне в дом несли, обращение именное — мне это большая радость, я благодарна всем, кто меня вспоминает! Пожалуй, именно в этот момент я поняла суть долголетия Александры Васильевны: человек из всего умеет извлекать радость! Бесценный, дорогой дар, не многие из нас одарены им. Иначе бы и долгожителей, и просто счастливых людей было гораздо больше. Чаще всего мы не умеем радоваться тому, что есть, и бесконечно терзаемся из-за того, чего нет. А порой в принципе не может. Но — терзаемся, переводим нервные клетки… Всегда не хватает времени Да, вернемся к пунктам богатства. Четвертый — потомки. Александра Васильевна гордится тем, что дала дочери высшее образование. Теперь вот тоже всех поддерживает. Замуж она так и не вышла. Смотрю альбомы, в которых все ее снимки расположены, как она прокомментировала, «по мере взросления». Несмотря на «меру», в любом возрасте красивая, одухотворенная. — За всю жизнь у такой красивой женщины любви не случилось? — спрашиваю. — А-а, — машет рукой, — мне некогда было. Муж хороший был, десять лет час за часом его ждала. Да мне и сейчас времени не хватает. Это совсем интересно: как же проходит ее сегодняшний день? Стала добросовестно излагать: встаю в девять… — Вы прямо как барыня — в девять… — Так я и не ложусь раньше двенадцати — часа! Все хорошие передачи поздно идут. Вы программу Глеба Павловского «Реальная политика» смотрите? А «К барьеру!» Соловьева? А Познера — «Времена»? А Андрея Дементьева слушаете? Тут можно писать еще десять материалов, настолько интересно рассуждает Александра Васильевна о нынешней политике и политиках. Дальше в распорядке дня — привести себя в порядок, потом чтение «Родины», игра… — На чем?! Александра Васильевна проворно протискивается между мной и столом к серванту. Открывает шкаф, вспыхивает подсветка — и предстает… синтезатор. Подарил его, объясняет, внук Сергей. Вот, еще радость — пальцем подбирать мелодии и на «ура» исполнять их перед домашними. Или вот перед гостем. На прощание, извинившись за неккоректность, спросила: а бывают мысли о смерти? И получила фонтан то ли возмущения, то ли удивления: — Да я о ней сроду не думала! Я только жить начала! Засмеялась: «У меня теперь другой отсчет пойдет — годик, два, три… Жить да жить!» tkorkina@vechorka.ru