«Разочарование». Куда приплыла интеллигенция

Я почему-то испытывал стыд перед актерами. В голове крутилась фраза: «Да, мы сидим с этими людьми в одном зале, но мы не все, как они, простите!» Я чувствовал себя очень неловко и вместе с тем был огорчен. Примерно то же я чувствовал, когда смотрел спектакль в драмтеатре, а на галерке пьяных подростков, которых кто-то зачем-то посчитал нужным насильно пригнать в театр, выворачивало наизнанку, и явно не от интереса к пьесе или игры актеров. Конечно, до такого не доходило, ведь в зале сидели люди очень солидные, да и пришедшие насладиться спектаклем по собственной воле. Солидные с виду…

Спектакль «Академия смеха» я один раз уже видел 

Тогда он оставил у меня в душе много тепла. Актеры выступали на чуть ли не самостоятельно сооруженной сцене в городской детской библиотеке на проспекте Октябрьской революции, но это не помешало мне насладиться отличной игрой и самой комедией, написанной японским драматургом Коки Митани. Действие пьесы разворачивается в Японии, в период Второй мировой войны. Два человека — автор театральных комедий и строгий цензор — изменяют жизнь друг друга. Острота взгляда автора, комедийные моменты, уморительные сцены… как я был рад, когда узнал, что смогу посмотреть спектакль еще раз, да еще и показать его другому человеку. Я заказал столик в театре-кафе «Кристалл» и с нетерпением ждал вечера 27 января.

Зал был полупустым. Кроме нашего, было занято два стола. За одним спектакля ждали две девушки, за другим что-то праздновали с размахом какие-то люди. Из их разговоров, внешнего вида и игр, в которые они играли ради развлечения (какая-то смесь «Своей игры» или «Что? Где? Когда?», где участникам банкета надо было отвечать на разные вопросы, к слову, не самые легкие даже для эрудированных), было ясно, что это представители ученой интеллигенции, люди умственного труда. Если не считать специфичных игр, это был обыкновенный банкет, поводом для которого обычно являются дни рождения, крестины, именины, свадьбы, разводы и тому подобное.

Времени до спектакля осталось совсем немного, вышла девушка-администратор, которая объяснила, что актеры играют очень близко к зрителям, в отличие от обычного театра. В связи с этим она попросила соблюдать определенные правила. Минимальные – выключить телефоны, как и в любом другом театре, и проявить внимание.

Вскоре на сцену вышли актеры

Однако, к сожалению, тишины и тем более уважения другие зрители (кроме компании, нас было всего четверо) так и не дождались. Я был расстроен, что не могу насладиться хорошим выступлением, но, помимо чувства постоянного раздражения по отношению к происходящему за соседним столиком, я испытал любопытство к этой вдруг открывшейся мне трагикомедии ставропольской «интеллигенции». Первое действие – завязка. Обстановка постепенно накалялась, подогреваемая комментариями от образованнейших господ. Высказывания становились все громче, в особенности когда громче говорили актеры. Все это с каждой секундой выглядело все пошлее. Я на месте актеров взял бы бутылку шампанского с их стола, отхлебнул бы из горла и, разбив ее об пол, молча ушел бы со сцены. Но зрители заплатили за шоу, да и актерская честь: в зале были еще зрители... Я тоже все же был зрителем и надеялся, что мои соседи образумятся и я смогу посмотреть спектакль. Но время шло, а ситуация не менялась. В бредовом шоу, которое разыграли эти люди, было несколько запоминающихся эпизодов. Например, девушка, сидевшая рядом с нами, несколько раз грациозно вытягивала руку, держа сотовый, прицеливалась и фотографировала актеров. И каждый раз меня передергивало от противного искусственного электронного звука «затворо-эмитатора», раздававшегося на весь зал. Наверняка она не задумывалась, что кому-то это может помешать, не замечала, что ее воздушная ручка зависала с телефоном над нашим столом и не давала смотреть. Я сочувствовал моей спутнице, переживал за актеров, которым непробиваемо-невозмутимая зрительница, наверное, ну очень мешала, когда то выходила из зала, то возвращалась прямо по территории условной сцены.

Реплики участников банкета тоже были весьма «содержательны и интересны». Например, слово «Япония», логично прозвучавшее в спектакле японского автора про японских же писателя и цензора, в образованных головах заняло место в ассоциативной цепочке, которая закончилась преобразившимся «Япона-мать». Это и звучало еще раз двадцать за спектакль из уст человека, чья внешность у меня привычно ассоциировалась с интеллигентностью: очки, седые волосы и бородка, мудрые морщины, большие очки в роговой оправе. Собственно, различные, иногда не совсем цензурные его комментарии сопровождали игру бедных актеров весь спектакль.

Кульминацией стал момент в спектакле, предполагающий рефлексию. В комедии Коки Митани действие несколько раз будто бы приостанавливается, а на сцену выходит девушка, играющая на флейте, давая зрителем обдумать происходящее. В первый раз господа слушали, но когда девушка вышла во второй или третий раз, одна из «банкетующихся» громко, на весь зал, вдруг высказалась: «Рекламная пауза». Потом, когда все кинулись дружно разливать, она, видно решив, что ее шутка не оценена должным образом, повторила фразу еще несколько раз. Когда звон бокалов был прерван диалогами актеров, веселящаяся компания дружно зашикала на артистов.

В чем же причина?

Конечно, театр-кафе имеет свои особенности. Я сначала думал, что люди пришли отпраздновать что-то свое, расслабиться, а тут им искусство под нос. Как некрасиво! Хотя и это, конечно, не оправдывает неуважения ни к другим зрителям, знающим, куда идут, ни к актерам, ни к процессу. Но после спектакля официантка сказала, что они сначала заказали столик на другой день, а узнав о спектакле, специально попросили перенести банкет именно на это время.

Интеллигенция — особая социально-профессиональная и культурная группа людей, занятая преимущественно в сфере умственного труда, обладающая чуткостью, тактом и мягкостью в проявлениях, ответственная за поступки и склонная к самоотречению. Такое определения я нашел в интернете, в словаре «Wikipedia». Второстепенными, на первый взгляд, признаками люди из ресторана явно не обладали. То, что они только лишь «социально-профессиональная и культурная группа людей, занятая преимущественно в сфере умственного труда», не значит, что они могут исполнять важные миссии интеллигенции. Они не смогут быть прослойкой общества, которая предохраняет народ от хамства, быть совестью народа и посредником в его общении с властью, мыслителями, здраво и объективно оценивающими процессы в стране и в мире. Слова кого-то из них об актуальности «Академии смеха» сейчас и что-то там про Путина не считаются. Это довольно распространенная болтовня.

Кроме того, вместо чуткости – проявление какого-то дикого барства, как будто там играли не актеры, а рабы из хозяйского дворового театра.

Кто-то считает, что интеллигенция уплыла из России на пароходе в 1924 году, но так и не вернулась. Но я надеюсь, что сейчас, по идее, идет возрождение. Оно попадает на эпоху перемен, а потому – получается не совсем хорошо.

Из-за особенностей работы и образа жизни мне очень часто приходится говорить с людьми по-настоящему интеллигентными. Они были образованными, умными и интересными в общении личностями. В театре-кафе я увидел, что бывают и другие. От этого стало немного не по себе.

Павел СТЕПАНОВ