Родькин дом

Окончание. Начало в №173.

Очевидное ­ невероятное

На восстановление разрушенного стихией, компенсацию материального ущерба пострадавшим в первые после наводнения месяцы федеральным центром были вложены миллиарды рублей. Списки пострадавших и лишившихся жилья формировались в районах, далее поступали в министерство ЖКХ края, а потом уходили на утверждение в Москву. Сергановы давно уже могли жить в человеческих условиях. Они имели основания оказаться в списках пострадавших первыми – без всяких проволочек. Разрушения их дома видны, мягко выражаясь, невооруженным глазом. Однако администрация района их, что называется, не видела в упор. Только в ноябре, через пять месяцев после наводнения, семья получила письменный ответ главы администрации А. Майдана:
«… Влияние паводка на состоянии вашего жилья не отразилось. Село Свобода не входит в зону затопления. Удовлетворить вашу просьбу о включении в списки пострадавших нет оснований».

5 декабря 2002 года в «Вечернем Ставрополе» выходит материал «Наводнение, которого не было?». 6 декабря Предгорненский районный суд принимает иск Юлианы Сергановой к администрации района. Дело в том, что, минуя райадминистрацию, ни в Ставрополе, ни в Москве пострадавшими Сергановых юридически признать не имели права. В отделе по предупреждению и ликвидации аварийных ситуаций министерства ЖКХ правительства края могли помочь только советом – например, каких добиваться экспертиз. Такая консультативная помощь тогда была очень важна. Судебное решение вынашивалось девять месяцев и рождалось в муках. Например, направления дела в судебно­строительную экспертизу удалось добиться только через обращение в прокуратуру. А сначала документы каким­то загадочным образом оказались в строительной лаборатории. Администрация района теперь настаивала на том, что дом рухнул из­за подземных вод или жильцы его сами развалили. Судебно­строительная экспертиза эти доводы разрушила, четко мотивировав и в акте, и в суде, что подземные воды не доходят до подоконника, а чтобы самим привести дом в подобное состояние, Сергановым потребовалось бы подогнать к нему танк или бульдозер через свой фруктовый сад. А деревья не повреждены… Ну а после того как состоялось массовое явление свидетелей наводнения пред светлые очи районного судьи, и они по минутам рассказали, как отчего и почему Свобода оказалась затопленной, суд направил дело на новую экспертизу – теперь уже в Ставрополь гидрометеорологам. Спасибо начальнику Ставропольского краевого центра по гидрометеорологии и мониторингу окружающей среды Андрею Кнутасу, который не стал дожидаться проведения плановых работ в Предгорном районе, а оперативно отправил в Свободу специалистов. После знакомства с результатами этой экспертизы говорить о том, что «в зону затопления село не вошло» было затруднительно. В акте значилось: «20 июня 2002 года в результате прорыва дамбы пруда большое количество воды двинулось в сторону жилых домов. Из­за малой пропускной способности (10 кубических метров в секунду) максимальный расход превысил все расчетные данные и составил 90 кубических метров в секунду. Подмыты и разрушены дома. Затоплены огороды». А накануне последнего заседания кто­то, видимо, не желавший открыто ссориться с районной властью, бросил в почтовый ящик Сергановых фотографии, сделанные цифровым фотоаппаратом. Читается и дата 20.06.02. На них – глинистый поток, несущийся в сторону улицы Гагарина в Свободе. Суд принял снимки как доказательство.

10 сентября 2003 года Предгорненский районный суд признал незаконными действия администрации района и обязал ее (администрацию) включить Сергановых в списки пострадавших. Но на девятый день администрация подала кассационную жалобу. Районная власть намеревалась продолжать тягаться силой с двумя женщинами и ребенком. Однако, к чести коллегии краевого суда, кассация была отклонена, решение райсуда оставлено в силе.

Победа?
Не сглазить бы...

Но включены в нужные списки Юлиана, Екатерина Ивановна и Родион были много позже. После третьего суда. В решении первого суда не хватало всего двух слов. Там значилось: «обязать включить в списки пострадавших от наводнения», а нужна была формулировка: «в списки пострадавших от наводнения и лишившихся жилья». До того как на это укажет суд, администрация района считала возможным Сергановых лишившимися жилья по­прежнему не считать. Выяснилось это, когда, отчаявшись дождаться государственной помощи, Юлиана Серганова обратилась в федеральное агентство по строительству и краевую службу уполномоченного по правам человека. По совету правозащитников она собиралась подавать иск с требованием компенсации непосредственно от районной администрации, которая своим отрицанием очевидных фактов лишила ее семью возможности вовремя получить государственную помощь. Тогда уже я, как журналист, обратилась за консультацией к начальнику отдела по предупреждению и ликвидации аварийных ситуаций министерства ЖКХ правительства края Виктору Демченко. Виктор Леонидович настоятельно советовал Сергановым не менять исковые требования, а, пока еще не утверждены списки, в судебном порядке добиваться формулировки «лишившиеся жилья». 29 апреля 2005 года Предгорненский районный суд удовлетворил иск семьи Сергановых, в очередной раз признал действия районной администрации незаконными и обязал ее включить Сергановых в списки пострадавших от наводнения и лишившихся жилья. Вот в этот раз все было выполнено. В утвержденном краевым правительством сводном списке, с которым специалисты министерства ЖКХ на этой неделе отправляются на утверждение в Москву, Сергановы есть.

А вообще­то в этом списке 600 семей. Тех, кто до сих пор не получил государственную компенсацию, но в ней нуждался. Слава Богу, не все шестьсот, как утверждает Виктор Демченко, шли к этому списку таким тернистым и многотрудным путем, как Сергановы. Необходимость дополнительного федерального финансирования возникла еще и потому, что последствия наводнения в полной мере на множестве домов сказались по прошествии определенного времени. Например, повреждения 2002 года были впоследствии усугублены заморозками или другими природными катаклизмами. Кстати, большинство семей нуждаются в частичном восстановлении жилья. Если бы все, как Сергановы, были признаны «лишившимися», сумма намного превышала бы те 165 миллионов, которые просит правительство края из федерального бюджета на возмещение ущерба, причиненного июньской стихией 2002 года.

Что ж, остается только надеяться, что и списки, и сумма будут утверждены и в МВД, и в Минрегионе, и в Минэкономразвитии России. Юлия, Екатерина Ивановна и Родион Сергановы уже достаточно выстрадали, чтобы решения этих уважаемых ведомств были в их пользу. Мне больше не хочется вдаваться в личностные характеристики чиновных лиц, чинивших им препятствия. И так все ясно – без дополнительных комментариев. Хочется верить, что среди тех, от кого зависит, жить ли Родьке Серганову в нормальном доме или оставаться в руинах, не окажется какого­нибудь господина Майдана столичного образца. Хочется, чтобы мальчишка рос в нормальных условиях, занимался на компьютере, писал свои стихи и рассказы. Чтобы, когда будет служить в армии, знал, что охраняет и защищает свою землю, такую красивую в предрассветный час, когда из сумрака встают деревья­великаны, в пруду громко квакают лягушки… Чтобы знал, что эта земля – его родина и его тыл, потому что здесь его, Родькин, дом, где его ждут мама и бабушка. В доме ждут, а не в развалинах …