С русского … на русский – без словаря
Лариса РакитянскаяВизитная карточка.
Сфера научных интересов: современный русский язык, философия языка и семиотика. Этим темам были посвящены кандидатская и докторская диссертации К. Э. Штайн. Профессор Штайн возглавляет в СГУ достаточно новое научное направление: «Лингвистика текста. Семиотика». В университете под руководством К. Э. Штайн работает научно-исследовательская лаборатория «Текст как явление культуры», а в 1995 году К. Э. Штайн был организован научно-методический семинар «TEХTUS», который сейчас стал крупным научным и культурным центром в крае. Под руководством Клары Эрновны университет тесно сотрудничает с коллегами-лингвистами из Польши, Германии, Венгрии, Китая, Хорватии, Литвы, Белоруссии, Украины. А преподавательский талант К. Э. Штайн блещет успехами студентов: многие ее питомцы являются губернаторскими, правительственными, президентскими стипендиатами.
К. Э. Штайн с удовольствием работает с молодыми учеными: у нее сейчас под научным руководством семь аспирантов и два докторанта, четыре соискателя. Под руководством К. Э. Штайн защищены 12 кандидатских диссертаций.
Нам, журналистам, Клара Эрновна – советчик, критик, редактор, ведь ей мы доверяем и как коллеге – К. Э. Штайн с 2000 года - член нашего профессионального Союза РФ.
- Клара Эрновна, вам не кажется, что хороший русский язык – давно забытое прошлое?
- Это вопрос об отношении общества к языку. Один из моих любимых лингвистов и философов Вильгельм фон Гумбольдт утверждал, что язык расцветает в пору расцвета культуры и так же точно истощается, умирает в пору ее упадка. Поэтому речь, которой говорили в конце ХIХ – начале ХХ века образованные люди, очень сильно отличается от того, как мы говорим и пишем сейчас. Этому есть много причин: во-первых, изменился строй, изменилась социальная формация и изменилось отношение к языку. В годы советской власти русский язык рассматривался как язык межнационального общения, существовала и соответствующая языковая дисциплина. Она не была очень уж жесткой, но тем не менее в школе языку придавалось довольно большое значение. Я это знаю и по языку газет: более чем 20 лет меня приглашали редакции для анализа публикаций с точки зрения языка. Недавно я делала «срез» нескольких газет, и была сама поражена тем упадком, который наступил в текстах публикаций. Изменились представления о журналистике, изменилось отношение к журналистике, к печатному слову, к чтению… Я не знаю, кому это нужно было, но ведь на заре перестройки всерьез говорили о том, что пора нашу цивилизацию вывести из книжной. Даже академик Панченко говорил: хватит быть такими читающими, нужно литературу поставить на то место, которое она занимает в других странах. Но как это можно было сделать, когда нам и философию то в годы застоя заменяла литература!
- Но язык - живой организм, значит, он должен совершенствоваться?
- Совершенствоваться – да, тут вы правы. Но нельзя стремиться к одной лишь утилитарности. Культура использования языка основывается как раз на том, что язык складывается веками, тысячелетиями. Например, в русской культуре появляется А. С. Пушкин. Он не создал новый язык, но гармонизировал его и дополнил составные части общенационального языка. Нам следовало бы с ним очень бережно обращаться. Но как? Это значит – узнавать его, учить его, не лениться. Ведь границы мира определяются границами нашего языка – все, что поименовано, находится в границах нашего понимания. Не случайно же философы-аналитики говорили: чтобы найти объяснение какому-либо явлению, достаточно обратиться к языку. Так можно постичь не только какие-то онтологические истины, но и метафизические, умозрительные вещи. Ничего нет равного языку: он отражает и впитывает все: от обыденной жизни до высококультурых ценностей, которые функционируют в нашем мире. Это универсум, который нужно познавать. А правила большого Языка, который является подлинно литературным, не очень сложны. Норму устанавливают не ученые, они только ее фиксируют. Норма складывается на основе развития, эволюции языка, на основе обработки языка выдающимися писателями, учеными – так формируется литературный язык. А носителями его являются люди культуры. Мы стараемся говорить на хорошем литературном языке и тем самым способствуем тому, чтобы он сохранялся. Современный русский язык – это язык от Пушкина до наших дней.
- Тогда почему столь косно-язычны современные политики?
- Это тоже феномен отсутствия культуры. Например, М. С. Горбачев говорил очень плохо. В то же время он как бы «завершил» огромную работу над таким явлением, как уклончивый стиль, – им здорово владели политики социалистической формации. Они выработали особые принципы, когда говорилось много и – ни о чем. Горбачев мог говорить часами, но это к жизни не имело отношения. Так что в языке этот внедренный миф коммунизма функционировал, но не шел от действительности. Наверное, в этом кроется некая «преемственность»: нынешние чиновники разного уровня хоть и усвоили новую лексику, но пытаются подвести ее под уклончивый стиль. Вот и получается «инвалидный» русский язык. Я думаю, что социалистическая государственность умерла из-за отсутствия диалога народа и власти. Но причину такой «деформации» языка можно представить и несколько шире: думается, она лежит в нашей ментальности. Россия так богата, что можно ничего не хранить, считается, что можно доходить до беспредела и в языке… К примеру, в Польше даже существует рекламная цензура. У нас сейчас об этом и помыслить нельзя – как же, покушение на демократию! А между тем у нас реклама сейчас идет вообще непонятно на каком языке – это какие-то синтаксические кальки, которые просто существовать не могут. К примеру, почему лекарство называется «ДляНос»? Почему предлог пишется слитно, почему не учитывается свойственный русскому языку падеж? Такими неологизмами сейчас никого уже не удивишь – привыкли! А между тем отсутствие языковой дисциплины в обществе порождает и дефицит хорошего языка. Языковая дисциплина должна быть не диктаторской, а мягкой, лабильной – со стороны государства и самого человека. Вернусь к примеру рекламы. Она ведь разрушает мышление человека. Когда с экрана нам говорят: «Тайд» справится с пятнами» - это удар по обыденному сознанию. Стиральный порошок не может ни с чем справиться, если говорить по-русски. В предложении утрачена сема – элемент значения одушевленности. Возвратный глагол «справиться» такую сему имеет: человек справится, Валя справится. А «Тайд» не может справиться. Эти тонкости очень важны!
- Нужно ли быть лингвистом, чтобы подобные детали улавливать на уровне звукоряда, рекламной картинки?
- Не нужно! Нужен определенный уровень культуры, образованности. А мы часто встречаемся с отсутствием даже понятия об этом. Недавно мне пришлось общаться со школьниками, мы как раз говорили о культуре речи. Ребята сказали мне, что они даже сумели создать свой собственный язык, и им вполне хватает его для общения между собой: главное, «чтобы нас не понимали взрослые». Дети записали некоторые слова из этого языка, я их потом проанализировала. Вышло, что это никакое не изобретение, а просто сленг, полный заимствованных американизмов. Вот и пример того, как социальные группы пытаются «отделиться» от общества при помощи языка. Сейчас мы наблюдаем немало социальных перемещений: люди с криминальным прошлым приходят во власть, в бизнес, принося с собой особый менталитет вместе с языком.
- А вам не кажется, что и язык наших законов, официально-деловой язык также стремится к обособлению от народа – иной раз и не поймешь, что хотели сказать законодатели, хоть с «русского на русский переводи»?
- Это действительно так. Ко мне часто обращаются юристы с просьбой помочь понять ту или иную формулировку. Да и язык документов порой требует особого толкования: канцелярский стиль претерпел такие изменения, что никакой грамматикой его не измеришь! Но это вовсе не означает, что язык наш умирает. Язык, в отличие от людей, все помнит, все знает. В основном мы сами себе урон наносим. Вот дама одевается, очень много времени тратит на макияж, на маникюр, на прически и на платья. И это хорошо, если все в меру и со вкусом. Но когда такая дама начинает говорить, ей кажется вовсе не важным, насколько правильна ее речь – красивую и ухоженную, мол, и так будут слушать. Но вот правильно ли поймут – это вопрос. Кстати, первый раз я услышала слово «отморозок» из уст Ирины Хакамады. Я думала, что оно означает «еле живой». Оказывается, наоборот!
- Клара Эрновна, как вы считаете, найдутся ли у нас такие подвижники, которые смогут переводить «с русского на русский»?
- Мы думаем об этом всерьез. По инициативе ректора Ставропольского государственного университета доктора социологических наук, профессора В. А. Шаповалова у нас на кафедре современного русского языка открыта юридическая служба для специальной языковой экспертизы. Сейчас мы создаем и собственную «Службу русского языка». Это очень большое и сложное дело, ведь пока в нашем обществе фактически нет инфраструктуры, связанной с культурой языка. Да, сейчас уважающие себя предприятия считают хорошим тоном вести делопроизводство и документацию на высоком уровне. Но это пока единичные примеры. К сожалению, в обществе исчез институт подготовки редактора, институт корректора. Поэтому мы планируем на нашем факультете создать и редакторскую специализацию.
- Насколько я знаю, Вы и сами активно занимаетесь творческой работой. В чем для Вас ее приоритеты?
- Считаю, что мы все еще очень плохо знаем свой край, свою культуру. Чтобы восполнить этот пробел, уже довольно много сделано. У нас недавно вышла книжка «Лермонтовский текст: ставропольские исследователи о жизни и творчестве Лермонтова». Жаль только, что тираж мизерный! Мы подготовили и большую книгу «Ставрополь в описаниях и документах» - полторы тысячи страниц. Мэр идею издания книги поддержал, так что надежда есть. Кстати, Дмитрий Сергеевич Кузьмин помогает нам издавать ежегодный альманах «Вдохновение». Это очень здорово! Сейчас в университетском издательстве выходит учебное пособие и хрестоматия о культуре и истории Ставропольского края. Считаю, что эти книги должны быть в каждом книжном магазине города…
Беседовала
