Слово о сыне

Потому что прошедшие три десятилетия для России не были мирными. И в каждом городе, в каждом уголке нашей огромной страны есть женщины, которые потеряли своих сыновей на войне. И сейчас теряют. И в День матери таких осиротевших матерей особенно хочется поддержать хотя бы словом. А самое для них желанное слово – то, которое посвящено погибшему сыну...

Ваш солдат Пашка

…Нина Павловна Буравцева ведет меня в комнату сына. Здесь почти ничего не изменилось с того весеннего дня 1985 года, как друзья и однокурсники дружно провожали ее Пашу в армию. Они и сейчас, вспоминая о нем, говорят: он был человек-солнышко, душа компании. Так что провожали Пашку весело.

Но мать очень переживала. Шла афганская война, и родители очень боялись, что сын окажется именно там. Нина Павловна, конечно, пыталась этого не допустить. Даже, что теперь скрывать, договорилась о направлении сына в морскую часть в Анапе. Только получилось хуже. Паша все понял, страшно возмущался и заставил мать идти отказываться от договоренностей. «Я сейчас з чужие спины спрячусь, а вместо меня кто-то пойдет воевать»....

Переубедить Павла было невозможно. Нина Павловна это поняла еще раньше, когда после окончания медучилища Павлик не пошел в противочумный институт, где всю жизнь работали родители. Он выбрал нелегкую работу на «скорой». Даже в медицине, которой Павел собирался посвятить жизнь, он предпочитал работать на передовой.

Вообще, к армии Павел Буравцев был хорошо подготовлен. Как раньше говорили – и морально, и физически. Безумно любил горы. В училище у них была настоящая альпинистская команда. Каждый год 2 мая ребята выходили в поход на Марухский перевал, где в Великую Отечественную шли ожесточенные бои. И День Победы встречали там. Мать до сих пор хранит «трофеи», привезенные сыном из походов: пробитую пулями каску, солдатскую ложку...

А альпинистская подготовка в армии Павлу очень пригодилась. Особенно в учебке в Памир Мургабе, где бойцам, что послабее, очень тяжело приходилось. А рядового Буравцева командиры привлекали к выполнению наиболее сложных заданий. Его друг – однокашник и боевой товарищ _ Геннадий Комаров вспоминал в день памяти, как однажды на учениях Пашку «назначили» нарушителем границы. А тревожная группа соответственно должна была его задержать. Но «нарушитель» выбирал такие тропы и потайные места, что группа выбилась из сил, но найти его так и не смогла...

Служить Павлу нравилось. Он хотел быть пограничником в армии, а в мирной жизни хотел быть врачом. А тут осуществилось и то, и другое. Он служил в погранвойсках фельдшером и с гордостью писал родным, что в части его все уважительно называют доктором.

Но вот благодаря этому Павел, отслуживший всего полгода, и попал в Афганистан. Должен был идти другой фельдшер – второго года службы, но тот отказался. А Павел пошел. Он опять принял самостоятельное решение.

Но родители и любимая девушка узнали об этом только после его гибели. Осенью 1985-го они по-прежнему получали от Паши хорошие письма, которые он почти всегда подписывал: «Ваш солдат Пашка». Он рассказывал об армейском житье-бытье, но ни словом не обмолвился об Афгане.

Жди меня, и я вернусь

Вот это письмо к любимой девушке Гале оказалось последним.

«Здравствуй, моя любовь! Вот пишу тебе письмо из старых мест. У меня все еще «окопная жизнь». Мы все еще находимся в окопах. Вот чуть-чуть стало холодать, и поэтому пришлось делать блиндажи из камней, как в Кавказских горах в 1942 году. Складываем их из камней, а сверху настилаем ветки и сучья и накрываем сверху «пододеяльниками», или, как их еще называют, вкладышами из спальных мешков. Получается небольшой домик, вот в таких домиках мы и живем. И в такой обстановке невольно вспоминаются строчки стихов: 

Лежим на поле брани холодною зимой. 

Верните нас в Россию, верните нас домой. 

Но, правда, несмотря на ноябрь месяц, здесь довольно-таки тепло, несмотря на дожди и снег. Правда, с куревом совсем туго, вообще нет, и вертолет не летит, но еды хватает, нормально. Правда, мы тут заросли, как партизаны, у меня опять борода. Вот никогда не думал, что в армии отращу себе бороду. 

Галчонок! Ты, наверное, обижаешься на меня, что я так редко пишу тебе, да еще карандашом, ручка уже закончилась. Ну и как ты, любовь моя, как поживаешь там без меня? Я часто вспоминаю тебя в моих думах о прошлом и будущем и вижу тебя в своих снах.

Напоследок я хочу написать тебе, родная, строчки замечательных стихов, которые я долго искал и случайно нашел. И сейчас посвящаю их тебе: 

Жди меня, и я вернусь,
Только очень жди,
Так получилось, что за четыре дня до гибели Павел отправил из далеких афганских гор своей невесте в Ставрополь именно это бессмертное стихотворение Симонова. И в конце письма попросил:

Жди! Как ждали они! 

…Галя получила это письмо на третий день после похорон Павлика. 22 ноября 1985 года отряд из 25 пограничников, в числе которых был и военфельдшер сержант Буравцев, нарвался на засаду моджахедов. Бандиты атаковали пограничников с господствующей высоты, так что четырехчасовой бой был тяжелым и неравным. Из двадцати пяти в живых остались только шестеро. Они и рассказали, как Павел под шквальным огнем перевязывал раненого командира, как потом сам был ранен... Там и выжившие уцелели чудом. Просто бандиты, спустившиеся добивать раненых, этих шестерых, что были без сознания, приняли за мертвых...

Потом была операция «Возмездие»... И последний путь в родной город. Нина Павловна до сих пор с обидой вспоминает, что по причине секретности сына в последний путь провожали в основном сотрудники КГБ и самые близкие люди. Даже друзья не все знали. О гибели пограничника Павла Буравцева не сообщили ни в его родную школу, ни в медучилище. Даже на памятнике настоятельно рекомендовали не обозначать слово «Афганистан». Даже орден Красной Звезды отцу погибшего солдата тихо вручили в кабинете, а мать даже туда не пригласили.

Нина Павловна вспоминает, что первые пять лет после гибели сына у нее словно вычеркнуты из жизни. Но то, что помогло выжить, – это память о Паше. Нина Павловна, которой сейчас уже 82 года, порой сама себе удивляется – она ведь даже еще работает. Пусть на полставки, но все же. С удовольствием общается с внуками и правнуками. Кстати, внуками она называет не только родных по крови, но и родных по памяти ее младшего сына.

Мать с улыбкой вспоминает, как в свое время просила еще совсем юного Пашку: мол, если родится девочка – назови ее Ниночкой, пусть будет вторая Нина Павловна. Но сын совершенно безапелляционно отвечал, что девчонок у него не будет, а будет пятеро сыновей.

-А ведь так и получилось, как он хотел: имя Павел дали своим сыновьям трое Пашиных друзей, его родной брат и любимая девушка Галя. И это греет материнское сердце – для Нины Павловны в этих названных в честь ее сына ребятах, которым сейчас уже за 20 и за 25, продолжается жизнь ее Пашки, навсегда оставшегося 19-летним.

Чтобы помнили

- Меня часто спрашивают, откуда у меня берутся силы, – говорит Нина Павловна. – Действительно, нас, у кого дети в Афганистане погибли, в Ставрополе только трое осталось. Вот и мужа моего уже 13 лет нет на свете. Умерли многие. Возраст. Да боль потери – она ведь не утихает. Как рана, которая уже не кровоточит, но все равно болит. Мне иногда кажется, что я живу так долго, потому что хочу, чтобы Пашу помнили.

Помнят. И будут помнить. Даже совсем юные, родившиеся через 10 лет после афганской войны. Это показал вечер памяти Павла, который накануне грустной годовщины, провели студенты медколледжа. Он для многих стал потрясением – в хорошем смысле этого слова.

С огромной фотографии на сцене улыбался нынешним своим ровесникам 19-летний солдат Пашка, который, так же, как они, ходил на лекции, практики, семинары, под гитару пел для друзей – возможно, с этой же сцены. И через рассказ о Паше Буравцеве нынешние 18-19-летние узнавали о судьбе целого поколения, да и судьбе страны.

Ведь большинство этих парней и девчат об афганской войне знают в лучшем случае по фильму «9 рота». В этот день о ней рассказывали непосредственные участники этой войны пограничники генерал-майор авиации Рашид Фазлеев, заместитель председателя краевой Думы подполковник запаса Виктор Лозовой, помощник губернатора края председатель регионального отделения общественной организации «Боевое братство» Николай Борисенко. И это был, наверное, самый лучший и самый яркий урок истории и урок мужества, обращенный к сердцам и душам.

И в душах это нашло отклик. Многие в зале плакали – когда в исполнении студентов колледжа звучала песня «Зажгите свечи» и когда ансамбль «Пограничник Кавказа» исполнял песню «Исповедь командира».

А вот Нина Павловна Буравцева нашла в себе силы не плакать. Она только очень тепло благодарила всех за это вечер и за память о ее сыне Паше.

Кто-то из выступавших сказал: «Мы не имеем права быть Иванами, не помнящими родства. Только сохраняя память о героях, погибших при исполнении воинского долга, мы можем сохранить страну».

А наши дети и не будут непомнящими Иванами, если мы, взрослые, им эту память передадим. В том числе о Павле Буравцеве. Чем Ставрополь хуже казахского города Кызыл-Орда, где улица носит имя Батыржана Шулгумбаева, погибшего в том же бою, что и Павел Буравцев? Пограничник, ветеран боевых действий на Северном Кавказе полковник в отставке Анатолий Лесных напомнил, что и в Ставрополе некогда и автобус имени Павла Буравцева ездил по улицам, и школа №64 его имя носила, и пионерские, комсомольские отряды за его имя боролись. Может быть, пора вернуть хотя бы то, что можно вернуть. Или сделать еще что-то важное для памяти. Мне бы хотелось, чтобы было поддержано предложение Анатолия Лесных: назвать именем Павла Буравцева пока безымянную пограничную туриаду, которая ежегодно проводится в горах Архыза. Ведь солдат Пашка так любил эти горы. Было бы здорово, чтобы и в этом его короткая жизнь продолжалась.