Случайный гость на празднике

В тёмном зале все танцуют, и моя подруга в такт

Извергает дозу пота в дискотечный смрад.

Я стою в крутом раздумье среди потных и мокрых лиц,

Священной злобой возвышаясь над скоплением тупиц ...

© Крематорий, «Таня»

Наверное, эпиграф немного притянут за уши. Все-таки на дворе не восьмидесятые прошлого века. Вместо убогой танцплощадки был вполне приличный, особенно по местным масштабам, ночной клуб. С соответствующей музыкой и атрибутами. Со смрадом вполне сносно справлялись исполинские кондиционеры, тихо гудевшие на нас с потолка (правда, наутро выяснилось, что одежда все равно безнадежно прокурена). Да и как я могу назвать тупицами людей, которые меня туда затащили! Это были вполне милые современные молодые люди, для которых ночные клубы - неотъемлемая часть их жизни. Вот что осталось неизменным - это лица остальных «клиентов». Правда, благодаря опять же кондиционерам они были совсем не потные. Но краше от этого не стали. Их не спасла ни крутизна, ни полумрак обстановки...

Итак, правоверный рок-н-ролльщик со стажем и биографией оказался в одном из популярных ночных клубов нашего города. Как говорит живой классик, в нашем деле главное - вовремя отмазаться. Поэтому скажу сразу: попал я туда не по своей воле, а по просьбе друга, который решил отметить так свой очередной день рождения. Так что инициатором вылазки был не я. А потому, что называется, сами виноваты. С другой стороны, кто им всю правду может сказать, как не человек, всем этим клубам бесконечно чуждый?

Пришедшие со мною подростки, в большинстве своем воспитанные дискотеками своего района, танцевали не только самоотверженно, но и вполне себе качественно. Я, конечно, не специалист, но такие вещи видны сразу. Какая-то штука на потолке, похожая на фотовспышку, срабатывающая в такт басам, вырывала из темноты их счастливые лица, горящие глаза и еще пока не испорченное телосложение, и вместе всё это оставляло вполне благоприятное ощущение праздника жизни. Сияющие в ультрафиолете футболки, штаны, зубы и резинки трусов добавляли образам сюрреалистической сочности. Дети стояли кругом и просто, без изысков, выпендривались друг перед другом... Увы, основной контингент сего злачного места составляли люди чуть-чуть за тридцать, не обремененные ничем, кроме денег. Они зажигали тоже от души, тряся под дорогими тряпками силиконом, выставляя напоказ вполне уже выпуклые волосатые пузенья и искажая в порыве экстаза свои либо перенакрашенные, либо недобритые, либо и то и другое рожи так, что все это вместе вполне напоминало сцену из какого-нибудь «Рассвета мертвецов» или клипа группы Lordi. Самым неприятным было ощущение, что первые быстро станут вторыми, и через несколько лет ребята с девчатами из моей компании незаметно для себя выродятся в подобных существ.

Вообще, около- и псевдонаучные рассуждения не покидали моей головы весь вечер и ту часть ночи, что я там выдержал. С видом страждущего мыслителя (надо сказать, голова у меня болела ещё дня два) я сидел в стороне от действа, потягивал бессовестно дорогие водку с апельсиновым соком и созерцал свое священное величие, которое столь замечательно оттеняло творящееся вокруг мракобесие. Как ученый Гальвани, проводящий опыты с лягушачьими лапками, но в отличие от него не я эти лапки отрезал и не я подводил электроток.

Наука требует объективности, поэтому не буду врать: музыка там была... как бы это сказать... качественная. Да, это какая-то психопатическая кислота, чуждая всему живому, но далеко не «уси-пуси» российской попсы. Вполне продуманные сложные композиции, очень профессионально подчиняющие себе homo sapiens, отключающие критическое мышление и заставляющие «зажигать» сверх человеческих возможностей. Я успешно справлялся с этим воздействием (как минимум на уровне сознания, потому что тело время от времени начинало рефлекторно содрогаться в такт музыке), за что в итоге и заработал мощную и противную, как зубная боль, мигрень.

По другую сторону от танцпола возвышался на своем стоячем троне юный демиург с огромными наушниками вместо короны. Этот мальчик (даже в тех условиях было видно, что ему прилично меньше двадцати) с суровым видом крутил свою машину, заменял треки и делал все, что подобает его должности, не по годам профессионально. Его положение (метра на полтора выше зала) только добавляло ощущения, что от его рук тянутся ниточки к каждому из танцующих. Что это не просто ниточки, а электроды, проникающие в самую глубину мозга, стирающие личность, но дающие взамен ощущение невыносимого удовольствия. Диджей только однажды взял микрофон, чтобы представиться, но я, увы, так и не расслышал его религиозного псевдонима. Но все равно я ощущал некое родство с ним. Мы оба были выше происходящего. Только находились на разных полюсах. Скорее всего, он был далёк от подобных мыслей. В конце концов, он очень локальный, маленький и временный демиург - только здесь и сейчас. И сам исполняет волю более мощных и невидимых властителей. Но в его показной сосредоточенности опытного снайпера время от времени проскакивало презрение к подопытным. Впрочем, это могло мне лишь показаться в обманчивом свете лазерных и всех остальных эффектов.

...Я ушел раньше других. Мне стало легче, но всё же почему-то обидно за остальных. Но это неважно. А важно...

Лица стерты, краски тусклы,

То ли люди, то ли куклы...

(© Машина времени)

Классики уже все сказали. Еще тогда, когда это только начиналось. Но кто у нас слушает классиков? Мы живем одним днем, кидаем в чью-то топку свою жизнь, и получаем порцию ядрёного кайфа. Вокруг шумит какой-то извращенный праздник.

...Но я со все тем же смешанным чувством обиды и облегчения понимаю, что мне пока еще нет на этом празднике места.

 

Станислав Маслаков.