Смертельный вальс на героиновом балу

Его прапрабабушка, как лучшая выпускница Смольного института, имела честь танцевать на выпускном балу с самим императором Николаем II. Его бабушка была судьей. Мама — тоже судья. Его дед-академик писал текст современной Конституции.

Он, потомственный юрист с красивой сербской фамилией, закончивший университет в красным дипломом, холодной апрельской ночью сидел в подворотне старой ставропольской улицы и долго и нудно умирал. Этот адрес: Школьная, 12, случайно увидел в автобусе, когда уже третьи сутки жил впроголодь, без гроша в кармане. Вернее, два грошика-то остались, хватило на поездку в один конец, откуда он уже не собирался возвращаться. «Мне хотелось уехать на первом попавшемся автобусе и куда-нибудь подальше. И все. С конечной остановки я бы уже не выбрался, потому как и жизнь моя стала конечной: в 36 лет мне уже было пора ТУДА. Я так решил, не видя перспектив и не имея шансов. Устал, замерз и очень хотел уйти из приютившей меня подворотни… А когда забывался, почему-то снилась бабушка, та самая, что на балу танцевала. Не пускала на тот свет?»
Сегодня мой собеседник Алексей Гринечерич. Фамилия, вообще-то, несколько видоизменена, но это не кокетство и не желание спрятаться: просто когда-то паспортистка по простоте своей и неграмотности несколько подправила фамилию благородных сербов на распространенную малороссийскую.
Знаете, так бывает: смотришь на человека — типичный русак. Присмотришься: нет, не наш… Так вот и жил Алексей все годы. Вроде и наш, а вообще-то и не очень, с гусарским таким налетом на рязанском лице. Ну да не об этом я.
Путь в никуда для него начался давно, 14 лет назад. Будучи молодым и веселым студентом, как-то не задумывался, что дополнительное веселье ему дают его не менее жизнерадостные друзья. Таблетка экстази - и прекрасный мир становится еще лучше. «Да знал я, что это вредно… Но когда попробовал разок, второй раз уже не мог отказаться. Втянулся в эту дрянь и как-то подзабыл, чем это кончается. Хотя видел неоднократно, когда учился в универе ростовском, что ребята, мои же друзья, уходят… Кто из вуза, кое-кто и из жизни. Тем не менее красный диплом получил…»
Получал диплом, уже будучи работником прокуратуры. Решил, что учиться заочно будет лучше: заработать на жизнь, жениться надо, ну и на «увлечение» — наркотики. Поначалу сам себя уговаривал: захочу — брошу. Только вот бросить-то и не получалось, да и не всегда хотелось: «Знаете, как на выезд отправляемся, а там труп, а там слезы или еще что… Да мне было проще уколоться, чтобы отключиться от этого всего. Уже и передозировки случались, и сам понимал, что влип крепко, и, думаю, родные догадывались…»
Сломался окончательно и чуть не погиб Алексей в страшный день, когда пришлось проводить следственные действия у тела ребенка… «Ребятам плохо было, настроение просто жуткое, да еще мороз на улице. Зима была… Мы ждали сотрудников, спасателей, еще кого-то… И я меньше всех мерз, потому что периодически уходил за угол какого-то строения и кололся там. Мне и холодно не было! Другие кутались, как могли, а я прямо так, нараспашку! На другой день уже был в реанимации с полным букетом: передозировка, плеврит, пневмония… Как выжил, не знаю. Зачем-то Бог берег меня.
Знаете, есть сотрудники, употребляющие всю эту дрянь, есть… Так им сложнее бросить: он идет «на убийство», в морг, да такое видит, что собственная беда уже бедой не кажется… Вот так».
Употреблял Алексей героин, амфетамины, да все, что лилось, нюхалось и кололось. И не особо замечал, что сам-то меняется даже внешне. Однажды с женой вышли на улицу прогуляться, она и скажи: «Ты себя в зеркале видишь?» И вот тогда понял наш герой, что все: если рухнет семья, то он потеряет все. И жизнь тоже. А как выбраться-то? В Ростове ребята подсказали, что надо ехать в Ставрополь. Там, типа, как на острове наркоманы живут, на хуторе каком-то…
«Взял я деньги небольшие (больших уже не было давно), попрощался с женой и дочками и поехал. Куда? Зачем? Какой такой хутор, что как остров? В Ставрополь приехал и все: в ступор встал. У людей спрашиваю, но так, чтобы не поняли, что наркоман и куда добираюсь. Они и не понимают. Ну ясно, нашел единомышленников… Опомнился в том самом автобусе — прямо перед носом адрес: улица Школьная, куда мне и надо! Решил, что лучше под забором у них подохну, как пес, но дождусь тех, кто консультирует. Думал опять же (ночь-то длинная), что придут тетки или пенсионеры, отставные врачи… А пришли молодые ребята. В общем, рассказал им все, наивно полагая, что я один такой особенный. Ага! Один. В общем, уехал на заветный «хутор» — в станицу Темнолесскую. И там остался. Не скажу, что легко было: ломало меня о-го-го как, но там принцип такой - сам заботься о себе и о тебе позаботятся товарищи. Ты вставай, приводи себя в порядок, воды принеси, дров наколи… Ну как-то так. А собратья каши наварят, тебя накормят. Коммуна в чистом виде…»
В истории с Алексеем есть и нечто такое хорошее, чего нет у других наркоманов: от него не отказалась семья. Ни родители, ни жена, ни дочки. Приезжают в гости, нравится природа, муж и папочка родной. Что дальше, Алексей?
«… А не знаю я. Пристрастился к плотницкому делу: оклады для икон делаю. Для нашего храма. Не оставил Бог меня тогда, думаю, не оставит и сейчас…»