Собачье сердце

душ-ш-шили».

М. Булгаков, «Собачье сердце».

...На следующее утро кто только не звонил ко мне в редакцию! Главный вопрос: «Ну что, как там кошка? Спасли? Выжила?»

Обо всем по порядку и постараюсь не слишком утомлять деталями. Жила-была семья: супруги, не молодые уже, и семья их сына с двумя несовершеннолетними детьми. Супруги Булгаковы много лет прожили под одной крышей в центре города. А потом случилось так, что Надежда Васильевна и Николай Иванович развелись. К тому времени появилась у них еще одна квартира на окраине. По обоюдному «доразводному» согласию супругов там поселился сын Надежды Васильевны от первого брака - Сергей Борисович Пашко. Кстати, Булгаков воспитывал Сергея с малых лет, поэтому должно быть понятно, что он не как снег на голову ему свалился. Учился парень в школе, потом в военном училище, стал офицером, отслужил, вышел в отставку и вернулся в родной Ставрополь. В квартире на окраине жил с 1998 года, там же прописана и его супруга Лариса. Жили не тужили, все было нормально вплоть до того момента, пока не выяснилось вдруг, что бывший супруг Надежды Васильевны тайно, за спиной семьи, вдруг начал судебный процесс по отторжению квартиры на окраине в свою пользу. Решил, что все ему принадлежит. Иск в первой инстанции был удовлетворен, и суд закрепляет за Булгаковым это право. Бывшая жена узнает о том, что сын может убираться из дома вместе с детьми. Сергей Борисович, оправившись от неожиданности, тоже начинает судиться и заявляет ходатайство на арест спорной жилплощади до выяснения всех обстоятельств. В апреле 2005 года президиум Ставропольского краевого суда отменяет решение о признании за Булгаковым права собственности на спорную квартиру и направляет дело на новое рассмотрение. В общем, начинается тяжба, в процессе которой арест на квартиру НЕ СНИМАЕТСЯ. Согласно этому решению, Булгаков больше не является собственником до решения суда, выписать из квартиры пасынка он тоже не может. Ну и все, собственно. Такая вот короткая и не очень замысловатая история, и утомлять читателя подробностями судебных перипетий я не буду.

И вот здесь на авансцену выходит еще один персонаж, судебный пристав Артем Калинин, вооруженный предписанием о принудительном выселении семьи Пашко из квартиры. Понятно, что Пашко из квартиры выселяться не желает: «Я там прописан, вселялся согласно ордеру. Квартира находится в споре, решения суда еще нет! Но Калинин, непонятно почему, вдруг заявляет, что выселение состоится всенепременно. При этом постановление о принудительном выселении я не получил на руки. Однако выселение Калинин провел. Да как! 25 сентября я был в командировке, да и работаю я за пределами города. Моя супруга работает на рынке. Там ее 24 сентября и нашли Калинин с Булгаковым, и Калинин в довольно грубой форме потребовал, чтобы она расписалась в постановлении. Но Лариса испугалась и отказалась подписать предлагаемый документ».

Дальше между Калининым и Ларисой Пашко состоялся весьма интересный разговор, о содержании которого впоследствии был уведомлен В. В. Медведев, начальник Калинина, и районная прокуратура, куда отнес заявление Сергей Пашко. При этом разговоре присутствовал и Булгаков, уже вооруженный новым дверным замком. А на другой день Калинин и Булгаков отправились на квартиру Пашко, и Калинин произвел-таки «принудительное выселение». Открыв квартиру (при свидетелях, которые, вероятно, будут установлены в процессе разбирательства действий судебного пристава), он составил «опись» вещей, находящихся в квартире Сергея Борисовича. Пишу в кавычках, потому что документ этот вызовет удивление у всех, кто так или иначе с ним познакомится. Опись представляет собой лист бумаги, на котором переписаны вещи выселяемых без каких-либо идентификационных данных. Ну, к примеру, ковер. И все. Что за ковер, каких размеров, цветов, сколько стоит? Об этом Калинин скромно умолчал. Та же история со всеми вещами. Зато почему-то пристав не указал, что в доме есть деньги, драгоценности, шубы, да вообще много чего! Или часы, к примеру. Автору статьи приходилось держать в руках часы стоимостью в несколько квартир. Уверен ли господин судебный пристав, что в опечатанной квартире нет подобных вещиц? Они, как правило, неприметны, дизайн у них неброский. Ну да ладно.

В общем, «описали» худо-бедно, и Булгаков тут же врезает в дверь свой замок! Затем спокойно закрывает дверь и забирает ключ. И за закрытой дверью остается кошка, принадлежащая маленькой дочке Сергея Пашко. А дальше (читатели, боюсь, вы не поверите!) ШЕСТЬ суток за Булгаковым и Калининым ходила вся семья Пашко со слезами и просьбами выпустить животное, оставшееся без воды и с горсткой пищи.

На все звонки Булгаков (дал же бог фамилию) только смеялся злорадно и бросал трубку. А Калинин вообще не возжелал разговаривать с просителями.

В заявлении в прокуратуру на действия Калинина и Булгакова Сергей Борисович Пашко особо отметил то обстоятельство, что маленький ребенок потерял покой и сон, перенес сильнейший стресс! «Сначала мы думали, что хоть как-то выручим Белку. В первые дни ходили и слушали, как она кричит! Да это взрослый не выдержит, а тут маленькая девочка. Мы не стали ее брать с собой, но дочка дома смотрела на нас и спрашивала: «Белочка уже умерла, да, мама?». На пятые сутки кошка еще подавала слабые признаки жизни, но мы ее не слышали. Только соседи говорили, что будто бы она стонет под дверью. За это время мы буквально по пятам ходили за всеми, кто хоть как-то может помочь. Но участковые, МЧСники, да все, к кому обращались, только руками разводили: без пристава не имеем права!».

Когда уставшая от этого ужаса Надежда Васильевна Булгакова «прибрела» к нам в редакцию, кошка еще считалась живой. Шли шестые сутки заточения! Честно сказать, я даже не вспомню, сколько телефонов пришлось перебрать, чтобы добраться до, сами понимаете какого, сердца Калинина. Я звонила в службу судебных приставов как заведенная, пытаясь найти самоглавнейшего начальника. Но упиралась в железобетонного товарища Артема и кого-то еще, не пожелавшего представиться. Голос в телефоне упрямо бубнил, что он ничего не знает, а Калинин на мои угрозы «написать и разоблачить» тоже, где-то «за кадром», очень отчетливо произнес: «Пусть пишут». Ну вот, Артем, пишем. Кстати, и уполномоченному по правам человека тоже написали. Рассказали о том, как вы посягнули на права маленького ребенка жить спокойно и не плакать из-за умерщвляемой с вашей помощью кошки. Что-то дрогнуло, и стрелка все-таки качнулась в пользу маленькой Белки, когда я добралась до приемной нашего главного краевого пристава Г. К. Кутепова и в управление участковых при ГУВД СК. И там, и там дали полезный совет: немедленно звоните в прокуратуру, объясняйте, несите заявление, время еще есть. Я даже не помню, кто взял трубку в прокуратуре, но сотрудник этот выслушал мой сто раз повторенный рассказ о несчастной кошке. В общем, нам вскоре позвонили и сказали, что кошку освободят вечером 30-го.

На «освобождение» ехали большим экипажем: Сергей с Ларисой, Надежда Васильевна, я с мужем (на всякий случай: вдруг придется драться). Все уговаривали себя: спокойно, ни с кем в конфликт не вступать, только кошка, только кошка! В подъезд уже бежали. А там увидели, как Булгаков тащит сверху мешок из-под картошки, плотно замотанный. Сначала мы остановились, а потом как рванули бить Булгакова! Вернее, мне так показалось. Мне вообще там вдруг показалось, что нас не трое теток, а тринадцать! Пусть Булгаков наших мужиков благодарит, честно. Кошку вырвали, потом долго выпутывали из мешка, потом везли в ветклинику. Там тоже повезло: был знакомый доктор, Николай Сергеевич. В общем, скелетик, обтянутый мешковатым мехом и дурно пахнущий, только там начал пить не останавливаясь! Это значит, как доктор сказал, Белка не пила все эти дни и сильно обезвожена и истощена. Дома кошку породы «мексиканский тушканчик» (на гордого «тушкана» она явно не тянула) ждал такой горячий прием, какого, наверное, ни одна кошка на земле не получала.

Кошку спасли. Но вот одна странность: дед Булгаков за кошкой входил в квартиру с чужими вещами один. Без пристава, без участкового и свидетелей! Господин пристав Калинин, вас это не настораживает? С такой-то описью? С этим тоже будут разбираться и прокуратура, и уполномоченный по правам человека, и, надеемся, главный судебный пристав. Хочу напомнить, что Федеральный закон «Об исполнительном производстве» четко предписывает судебному приставу: не знаешь, как правильно поступить, обратись в суд! Обстоятельств против выселения там полно: суд, прописка, отсутствие выселяемых, кошка, наконец. Надлежащим образом не организовано хранение вещей семьи Пашко. Добавлю, что вся семья осталась волею Калинина и Булгакова вообще в чем была, даже без смены белья, а дети 1 сентября не пошли в школу на первый звонок. Потому что их новые костюмы тоже оказались запертыми. И лекарства Ларисы, без которых она не может нормально дышать. И деньги. И все.

Разбирательство набирает обороты, и мы обязательно расскажем о том, чем же закончилась история с выселением.

Наталья Буняева.