Сойдет ли покой на наши души?

Кто сидит на первых местах?

Эта картина и сейчас у меня перед глазами. На переднем сиденье, как раз за спиной водителя, сидят мама и десятилетний мальчик. Оба излучают благополучие — на хорошо раскормленных щеках играет здоровый румянец. На одной из остановок в салон вошла женщина весьма преклонных лет. Худенькой — в чем душа держится, немощной, ей удалось ухватиться за поручень как раз напротив этих излучающих довольство пассажиров. Мальчик, кинув мимолетный взгляд, стал старательно изучать картины за окном. Мама еще решительнее вдавилась в мягкое сиденье. Усадить явно нуждающегося в посторонней помощи человека было некому. Два кресла напротив их, коленка к коленке, занимали пожилая женщина и мужчина с ребенком.

Обычно в общественном транспорте всегда находился зоркий глаз и справедливость восстанавливалась — молодости категорично предлагалось прийти на помощь старости. Сейчас редко кто сделает замечание — себе дороже, можно нарваться при своем заступничестве на такую отповедь…

И эта картина — оккупировавшие передние места резвые подростки, нежно прильнувшие друг к другу студенты — и стоящие перед ними старые люди стала в общественном транспорте абсолютно привычной.

А в редакции нет дня, чтобы не звонили изумленные новыми нравами пожилые, часто немощные люди, и не спрашивали: почему исчезли надписи о том, что места предназначены для инвалидов, пассажиров с маленькими детьми, почему мы не можем ничего противопоставить мускулистому нахрапистому молодняку?

Куда ушло мужское великодушие?

Думаю, глядя на набитых мышцами молодцев, окопавшихся на «инвалидских» местах, каждый из нас поневоле задумывается: перед нами — кто? Или что? Дело ведь даже не в том — уступил не уступил. Тут другой вопрос. Какая же хмарь, какая зыбкая социумная субстанция бродит в человеческой душе, если тот же подросток, молодой человек не хотят проявить себя сильными и великодушными? Если у них нет духовной потребности облагодетельствовать, взять под свое покровительство слабого, испытать живое возвышающее удовлетворение от хорошего поступка?

Есть ли у нас настоящие, уважающие прежде всего свою природу мужчины? Есть, к счастью. Если они встречаются, на них смотришь с обожанием и благодарностью. Во всяком случае, я лично всегда себя на этом ловлю.

Вот пожилая женщина никак не может одолеть автобусную ступеньку. Сумку с овощами взгромоздила, а дальше — полный затор. Орлы с первых мест неразрешимую для нее проблему не замечают. Даже с интересом поглядывают: влезет — не влезет? Но вот беду увидел настоящий мужчина — поспешно склонился, ухватил и сумку, и женщину, помог, усадил. Секундное дело, для него, настоящего, мимоходное, но какое же нормальное, живо-творное, сильнодействующее! И этих секундных, необременительных дел в каждом дне, в каждом нашем часе — тьма. Подать руку, ответить на вопрос, просто улыбнуться, изъявить готовность помочь, проявить великодушие — не это ли нормальная жизнь нормальных людей?

… И окурки в окно…

Страшно видеть, сколько в нашей жизни сегодня умственно приторможенных и приубоженных. Сейчас страна буквально горит, горят леса, деревни, люди, судьбы. Спасатели утверждают: причина 98 процентов пожаров — человеческий фактор. Я им верю. Посмотрите, что остается на дороге после того, как на несколько минут образовалась пробка. Машины двинулись, а на дороге — цепочки из окурков. Нервничали, курили, само собой, выбрасывали за окно. Окурки летят и по ходу движения. Куда они попадают - на высохшую траву, на брошенную бумагу, на густой кустарник — это за пределами мыслительных способностей наших «водил». Невзирая на то, какое у них управление — навороченное компьютерное или попроще. Ну поставьте в роскошном салоне хотя бы консервную банку с водой для окурков — чего проще потом выбросить!

Эти же курильщики в выходные в лесу по полной оттягиваются — чего от них ждать, кроме беды?

Кто-то из моих верхних соседей, видя вывешенную на веревке вещь - спортивный костюм, полотенце, просто тряпку, непременно стремится попасть в нее горящей сигаретой. Однажды очень выгорел коврик на полу балкона. Бог спас — тлело, видно, долго, но все же погасло. Хотела написать, что такому вот «спортсмену» до полноценного человека - как орангутану до интеллигента, но вдруг засомневалась. Не обижу ли обезьяну, в их животном мире все развивается как-то очень целесообразно, понятно, в ладу с задумками Творца.

«И на душу снисходит покой…»

Низкие нравы, бытовые бескультурье и агрессия, духовная мужская и женская (женщины - тоже еще те штучки!) потенция — они буквально пронзили всю нашу жизнь, отравляют земное существование каждого. Элита человечества веками отшлифовывала культуру общения, направленную на создание комфортных условий для жизни. Нам-то ее, жизни, отведено всего ничего, пока остынем от боев со всеми и вся, глядь, а ее уже не осталось. Одна наша читательница принесла мне письмо сына, уехавшего с семьей в Европу. Он пишет:

«Ходим по инопланетянской стране, среди настоящих инопланетян. Отличия во всем и — довольно кардинальные. Если раньше, заходя в магазин с коляской, мы нервно ждали одергивания уборщицы – куда, мол, грязь несете, то теперь расслабились. При нашем «заезде» в магазин к дочке подскакивают любезные продавщицы и, улыбаясь, приговаривают, как заведенные: «кака сладка, кака сладка!». Это по-ихнему – «какая милая девочка». Шли как-то мимо магазинчика, Таня заскочила туда купить солн-цезащитные очки. Вышла, как ошарашенная:

— Такая любезная продавщица… Сказала, что я могу выйти на улицу и показать очки тебе… И все время улыбалась. А потом еще подарила красивый футлярчик и карту города.

А недавно мы познакомились с русской девушкой. Она живет тут с мужем и двухгодовалой дочкой уже года полтора. Так вот она сильно удивилась тому, что мы возим дочкину тяжелую сумку с собой на коляске, а не оставляем на какой-нибудь лавочке, чтобы потом, нагулявшись, забрать. Так, поди, мы совсем избалуемся и будем оставлять сумки на лавочках, начнем не бояться продавцов, чиновников и запросто входить во всевозможные присутственные места. И улыбаться всем, не думая, что нас сочтут за дурачков.

А заканчивается письмо фразой, которая и побудила меня к написанию этого материала: «Чувствую, как просыпается во мне давно забытое чувство какого-то детского комфорта и уверенности в окружающем мире. Уже и какая-то ответственность перед этим миром появляется. А на душу снисходит такой долгожданный покой…»

Не к этому ли покою стремятся и наши исстрадавшиеся души?