Созвездие профессора Чумакова

Росшие вдоль дорог красивые деревья, чтобы спастись от зноя, были вынуждены даже сбросить часть листвы, и пугали темными изломами веточных суставов, которые ранее прятались в пышных кронах каштанов, тополей и ясеней. Люди, проскочив на работу по утренней прохладе, до наступления прохлады вечерней пытались не покидать помещений. И только пацанва не обращала внимания на пекло, собираясь в стайки у стен домов, возле которых асфальт был не сильно издолбан ямками и выбоинами. Тут шли жаркие сражения в «котел» или «стенкового» - летели «битки», звенели монеты...

Петька Чумаков, длиннющий, загорелый до черноты подросток, поглядев с завистью на игравших, уселся в тенечке и взялся за книжку. Ему сегодня играть не светило.

Вчера продулся в пух и прах, и чуть было долгов не наделал. Но тут, на счастье, во двор, напоминавший неглубокий колодец, вошел старший брат. Игроков разогнал, а младшему надавал подзатыльников и отправил домой. С Володькой спорить никто не рискнул — репутация у Чумака-старшего была не дай бог. Соседки, тоже отдыхавшие в тени на противоположном конце «колодца», активно сплевывая подсолнечную шелуху с губ, шептались между собой: «По нему тюрьма плачет».

В то время «тюрьма» плакала не по нему одному. В небольшом дворике, что затаился в Ставрополе между улицами Карла Маркса и Орджоникидзе, всего лишь пару мужчин не прошли через «зону». А что спрашивать с тех парней, чье детство выпало на военные и послевоенные годы?

Да и пресловутый «пятак» - соседняя крохотная площадь у кинотеатра «Октябрь», где собирались бывшие фронтовики, чтобы пообщаться и «горло промочить», не вдохновляла на праведные дела. Приняв «горячительного», вчерашние победители нередко приступали к выяснению отношений, что называется, засучив рукава. А уж отборный мат, казалось, вообще не выветривался с этого злачного места, плотно окруженного «винницами» - импровизированными круглосуточными торговыми точками спиртным, размещенными почти в каждом втором окне полуподвальных помещений.

Как говорится, примеры для подражания перед глазами. Поэтому матери и ждали с нетерпением, когда же начнется учебный год. Что ни говори, а пять-шесть часов ребята будут находиться под присмотром.

Спортивная звезда

Но сейчас был разгар каникул, и школьники изнывали от безделья. Поэтому когда кто-то из ребят сообщил, что в школе идет запись в секцию бокса, двор в мгновение ока опустел. А тут еще прошел слух, что тренировать будет сам Ярошевич, живший за границей и там добившийся небывалых результатов. Петька, с радостью засунув книжку за пояс ставших короткими за лето штанов, тоже рванулся «записываться на бокс».

Родители к новому увлечению младшенького отнеслись по-философски: «Чем бы дитя ни тешилось, лишь бы без дела не слонялось». Помашет кулаками да и угомонится. Примеры уже были. Когда в школе знаменитый Федор Покровский открыл секцию легкой атлетики, все ребята увлеклись бегом. Потом, когда в будущем не менее знаменитый, а тогда студент пединститута Дмитрий Серопегин показал, как надо прыгать в высоту — все из бегунов в мгновение ока перевоплатились в прыгунов. А когда еще Герман Беликов однажды повел группу пятиклассников в горы, все ломанулись в альпинисты. А ведь были еще и футбол, и волейбол — сетка всегда натянута в дальнем углу дворика...

Чумакову-младшему бокс нравился, и он с почти взрослой обстоятельностью изучал премудрости этого вида спорта. Ярошевич даже стал выделять его из общей среды, которая, впрочем, в несколько раз поредела за три-четыре месяца. Ребята-то думали, что их будут учить драться, а тут какие-то упражнения, размахивания руками перед зеркалом, а то и вообще — перед собственной тенью. Дурдом какой-то. Но больше всего раздражала скакалка — да что они бабы, чтобы прыгать через веревку!

Однако Петр, выяснив у тренера для чего нужно то или иное упражнение, настырно выполнял задания. Его уже стали выпускать на ринг. Как-то отдыхая после одного из спаррингов, Чумаков расхаживал по помещению и невольно заглянул в соседний спортзал. Там парни не лупасили друг друга, а пытались свалить соперника на ковер, то с натужными криками поднимая того вверх, то вдруг сами ныряли вниз, дергая за ногу...

Свалить удавалось не всем и не всегда, но когда это получалось, то выглядело красиво. Красив был и тренер. Не высокий, подвижный как ртуть, он носился по залу из угла в угол. Сверкая черными глазами, успевал и задания раздавать, и показывать приемы, и судить схватки. Как оказалось, и по сторонам наблюдал внимательно.

Вдруг один из борцов, получив от тренера какое-то задание, подошел к Чумакову и сказал: «Сан Саныч сказал, чтобы ты не стоял столбом, а шел на тренировку — к нам».

Не знаю, что случилось, но это приглашение резко изменило судьбу Чумакова. Неожиданно для себя, Ярошевича и ребят-боксеров, он отдал перчатки, схватил одежду и перебежал к борцам. Как показала жизнь — навсегда.

И пошла тяжелая работа. Даже привыкший к боксерским нагрузкам Петр не без труда переносил тренировочные объемы, которыми Александр Курбатов потчевал своих подопечных. Сближало Сан Саныча и учеников творческое отношение к тренировкам. Исходя из индивидуальных данных, Курбатов обучал своих подопечных тем или иным приемам. Физически сильный Валера Зеренков больше боролся в стойке, реактивный Гена Запорожский то в ноги нырял, то в корпус проходил, а высокий, тягучий Петр Чумаков блестяще использовал преимущество своего роста, как удав обвивая соперника и, подушив в своих объятьях, бросал на ковер. Ну а Володя Бондаренко, обладавший несгибаемым характером, мог до потери пульса гонять по ковру любого. Свои коронные приемы имели и Миша Корнев, и Сережа Ноздрачев...

Но когда ребята, одержав победы на городском и краевом коврах, решили, что они уже в борьбе специалисты, судьба преподнесла им подарок в лице Валентина Попова. Увидев в работе этого великого борца и человека, все без исключения ученики Александра Курбатова поняли, что они только в самом начале пути к мастерству. Что творил на ковре Валентин Алексеевич они даже и представить ранее не могли.

Всегда пытавшийся умом дойти до всего Чумаков понял, что у совершенства предела нет. Но вот стремиться к нему необходимо. И он с новым энтузиазмом приступил к тренировкам. Трижды в неделю, невзирая на вывихи ставропольской погоды, Петр приходил в зал: таскал гири и штангу, кувыркался на матах, растягивался в «шпагате» и «качал» шею, по полчаса стоя на голове, отрабатывал приемы атаки и защиты...

В общем, к окончанию десятилетки долговязый подросток превратился в стройного юношу с гармонично развитой фигурой, а «утиная» походка вразвалочку выдавала в нем борца. А главное, спорт не только не оставлял времени на безобразия, но и сильно дисциплинировал, научил думать, в считанные мгновения принимать решения, оптимальные для данной ситуации. А главное, не сдаваться не при каких условиях. Даже если против тебя весь мир!

В одном из последних своих крупных борцовских турниров — финале первенства России, который проходил в Орджоникидзе (ныне Владикавказ) — Чумаков, выступавший уже в полутяжелом весе (а в полутяжах и тяжах представители осетинской борцовской школы и до сего дня доминируют в стране), в схватке за «золото» встретился с местным борцом. Соперники хорошо знали друг друга и во что бы то ни стало пытались не дать провести коронный прием. Известный ставропольский борец и тренер Петр Царгасов, секундировавший Чумакову, наставлял: «Не спеши, терпи, раздергивай его, готовь свой «обвив», по баллам выиграть судьи не дадут, надо побеждать «чисто».

И Петр терпел пока оппонент, подбадриваемый болельщиками, не полез в авантюрную атаку. И тут же Чумаков обвил обе его ноги своей, а потом, подтянув поближе, броском через грудь припечатал лопатками к ковру. И держал до тех пор, пока Царгасов в гробовой тишине, вмиг опустившей на бушевавший мгновением ранее зал, не прошептал: «Да отпусти ты его».

Петр Чумаков стал победителем первенства России и поднялся на высшую ступеньку пьедестала почета. Но вот награды он получил не сразу. Дело в том, что представители оргкомитета, уверенные в победе местного борца, уже выписали документы на его имя. И только через полгода диплом первой степени и жетон победителя из Москвы прибыли в Ставрополь.

Звезда пленительного счастья

После победы на республиканском первенстве перед Чумаковым явственно замаячила карьера профессионального спортсмена. Любой другой и пошел бы по ней. Но Петра к этому времени все сильнее и сильнее тянуло к знаниям в областях далеких от спорта. Чтение, к которому он пристрастился с малых лет, занимало практически все время, остающееся от тренировок. Когда ребята, по дороге на соревнования или возвращаясь с них, резались в купе поезда в карты или домино, Петр, забравшись на верхнюю полку, с упоением читал.

Наверное, сработала среда, в которой с раннего детства он варился. Так случилось, что его отец, Илья Чумаков — известный на Ставрополье журналист и писатель — вместе с семьей жил по соседству с редакцией, где и работал. А так как с гостиницами в Ставрополе в те времена было не густо, то часто командированные из других городов журналисты и даже писатели, ночевали у Чумаковых. Благо почти все они были фронтовиками и не обладали капризами, свойственными нынешним «звездам» даже мелкого калибра, соглашаясь спать на диванчике и ужинать тарелкой борща или парой вареных картошек. Все эти коммунально-бытовые издержки с лихвой компенсировались многочасовыми беседами-спорами под бутылочку-другую о судьбах страны, путях развития литературы и искусства. Петр с открытым ртом, часто до утренней зари, слушал Семена Бабаевского, Владимира Гнеушева, даже Михаила Светлова, как-то заночевавшего у Чумаковых.

Нельзя сказать, что понимал все сказанное, поэтому и был вынужден искать ответы на возникшие вопросы в книгах — ну не радио же слушать!

Сначала читал все подряд — от Майн Рида и Лермонтова до Толстого и Достоевского. Позже все больше интересовали исторические, документальные, автобиографические книги. А потом вдруг «переклинило» на естественно-научной литературе. Может, это как-то генетически обусловлено, а может, пример старшей сестры, выпускницы биофака МГУ, позже доктора наук, сработал, но интерес к беллетристике постепенно сошел на нет. А к моменту выбора профессии сомнений не осталось — только медицина.

Здесь надо сказать и о старшем брате. Владимир, к удивлению досужих соседок, не только не стал уголовником, но и сделал блестящую медицинскую карьеру. После средней мужской школы (были такие в послевоенные годы) поступил в медицинский институт, который блестяще окончил. Распределился на Дальний Восток, откуда после нескольких лет практической деятельности был направлен в аспирантуру Ростовского медицинского института, а после защиты диссертации возвратился во Владивосток, откуда уже опытным специалистом и педагогом перебрался в родной Ставрополь.

Владимир до сего дня является непререкаемым авторитетом для Петра. В немалой степени благодаря его совету Петр поступил в Ставропольский государственный медицинский институт.

Окончание следует.