Спасателей, обнаруживших ртуть в бытовом сахаре, прессуют миллионным иском

Начальнику управления по делам ГО и ЧС города Ставрополя почтой прислали копию иска от директора сахарного завода из соседнего региона. Производители выставляют спасателям счет в 10 миллионов рублей за подрыв деловой репутации. Между тем вопрос, почему в чашку ставропольской школьницы вместе с сахаром попала ртуть, так и остался без ответа.

 

Два месяца назад спасатели муниципальной службы «01» выезжали по весьма необычному вызову. Как рассказал директор городской Службы спасения Александр Епифанов, тревожный звонок от жительницы города Ольги Михайловой поступил около полудня 29 ноября прошлого года. Женщина сообщила, что не знает, как ей поступить с ртутью, найденной в сахаре, который им привезли родственники из сельского района. Сахарный песок поступает в колхоз с завода, находящегося в одном из регионов ЮФО, за сахарную свеклу. А сельхозпредприятие расплачивается этой продукцией со своими пайщиками. Дочь Ольги — школьница, положила ложечку сахара из этой партии в кофе и обнаружила в своей чашке каплю металлического цвета.

В экипаже спасателей был дипломированный химик — Степан Колембет. В самом сахаре ртуть не просматривалась. Но когда, предварительно встряхнув мешок, сотрудники городской Службы спасения взяли пробу – примерно килограмм сахарного песка – и растворили в трехлитровой банке с водой, на дно осела металлическая капля, по виду ртуть, с ноготь величиной. Все это происходило на глазах корреспондента программы «ЧП» канала НТВ и отснято на камеру. В том, что это ядовитый жидкий металл, ни у кого не оставалось сомнений. Поэтому банку с растворенным песком и оставшимся в мешке сахаром (около 43 килограммов) немедленно отвезли в краевой Центр гигиены и эпидемиологии в Ставрополе — в испытательную лабораторию.

Как рассказывают спасатели, в течение суток никаких сообщений о результатах не было. Полученный протокол исследований немало удивил тех, кто видел ртуть. Как утверждали эксперт, ведущий инженер и врач­лаборант: при исследовании сахара в мешке разными методами, в том числе атомно­абсорбционным, ртути не обнаружено. А вот в банке с растворенным сахаром она была «0,315 грамма в занимаемом объеме 0,023 кубических сантиметров». Протокол датировался 29 ноября. В другом заключении, от 30 ноября, правда, в иных соотношениях указывалось: 0,0203 грамма в 0,0015 куб.см. Уникальный результат: в сахаре из мешка ртуть была, а в мешке с сахаром ее не было. Так бы и осталась вся эта эпопея хоть и сладкой, но неприятной историей, особенно для тех, кто эту ртуть видел, но сахарный завод, поскольку утечка информации о найденной отраве выплеснулась на всю страну, решил поискать крайних.

Копия искового заявления в Арбитражный суд края вместе с массой других документов, в том числе правительственной телеграммой, в которой глава аж Кемеровской области Аман Тулеев призывает глав городов и районов приостановить реализацию сахара южного завода до получения экспертизы, поступили в управление по делам ГО и ЧС администрации Ставрополя. Начальник городского управления Борис Скрипка с удивлением читал, что Служба спасения города активно распространяла неверную и недостоверную информацию по всем информагентствам и телеканалам, а кроме того, известила о происходящем российские регионы до получения экспертизы, которая в итоге ртути в сахарном песке не обнаружила. Про банку с частью сахара, которую спасатели сами успели обследовать, и данные экспертизы, подтверждающие наличие там ртути, не упоминается. Зато руководство завода пространно жалуется на свои беды – на предписание губернатора Кемеровской области приостановить реализацию их сахара, на необходимость оправдываться перед оптовиками и крупнейшими производителями сладостей в стране, на обрушившиеся внеплановые проверки прокуратуры и Роспотребнадзора, на возможные неприятности в Арабских Эмиратах и Афганистане. Истцы напоминают, что обращались с письмами в «МЧС по городу Ставрополю», но опровержения порочащей их информации так и не последовало. Странно, что производители сахара возлагают обязанности по масштабному положительному «пиару» на спасателей, которые лично видели эту ртуть, да еще просят суд взыскать с управления ГО и ЧС администрации Ставрополя 10 миллионов рублей ущерба от подорванной деловой репутации завода. Как сказал Борис Скрипка, когда спасатели обнаружили вещество, похожее на ртуть, то по обязательному алгоритму действий сообщили об этом оперативному дежурному управления по делам ГО и ЧС Ставрополя, в МЧС РФ по Ставропольскому краю, в филиал ФГУЗ «Центр гигиены и эпидемиологии» в городе и крае, в районный отдел милиции и прокуратуру, в ФСБ РФ по краю. Ни одного СМИ в списке оповещения не было. Съемки на месте событий вел только тележурналист, причем в сюжете штамп товаропроизводителя не демонстрировался. Городские спасатели не могут отвечать за стиль работы Интернет­агентств и телеканалов. С другой стороны, в ажиотаже по поводу обеления обиженного производителя все, кроме кемеровского губернатора, почему­то забыли, что ртуть­то в банке с сахаром, изъятым из мешка, была! Металлическая жидкость морально тяжело ударила в первую очередь по семье потерпевшей. Как рассказала Ольга Михайлова, мешок с сахаром им так и не вернули, объяснив, что сахар понадобится для дальнейших исследований, при этом добавили, что на ее месте не стали бы этот продукт есть. Употреблять в пищу сахар, подорвавший репутацию завода, никто и не собирался. Ольга хотела сама исследовать то, что оставалось в мешке, – растворить всю массу в воде и посмотреть, сколько там было вещества, похожего на ртуть, и нет ли стекла, поскольку жидкость могла вылиться, к примеру, из какого­то оборудования по измерению температурного режима. Семья успела употребить около пяти килограммов сахара из этого мешка.

Ртуть и ее соединения токсичны. Основную опасность представляют ее пары, попадающие при дыхании в кровь. Санэпидемиологи провели исследования воздуха в квартире Михайловых – пары ртути оказались в допустимой норме. Но Ольга вспоминает, сколько неприятностей пришлось пережить после того, как обнаружила ртуть, и счастлива уже хотя бы тем, что ее фамилию в многочисленных теле­ и интернет­сообщениях основательно исказили. Всевозможные домыслы и обвинения в лжесвидетельстве дополнили и другие неожиданные последствия. В первых числах декабря всю семью вместе с детьми забрала «скорая». В одной из городских больниц им пришлось пережить обследования в условиях реанимации, хотя они могли бы проводиться и в терапевтическом отделении. Результаты обследований десяти членов семьи не выявили токсического действия ртути.

— Я уверена, что там была ртуть, – говорит Ольга Михайлова, – когда растворили сахар в трехлитровой банке и увидели металлические капли, присмотрелись к остальному сахару. Там были комочки светло­серебристого цвета. Этот сахар в нераспечатанном заводском мешке передавали наши ближайшие родственники, и я не думаю, что они хотели нам плохого. Много лет мы употребляли этот сахарный песок, переработанный из нашей колхозной свеклы. Он нам как родной, вероятно, это случайность. Спасателей вызвала потому, что не знала, как следует утилизировать ртуть. В итоге же нас обвинили, что мы хотим очернить завод с миллиардными оборотами.

Спасатель, выехавший на место, тоже никак не мог привезти с собой ртуть в кармане. Кстати, у всех сотрудников городской службы вызывает уважение решение губернатора Кемеровской области, который так оперативно отреагировал на информацию, о которой спасатели обязаны были оповестить все структуры МЧС и силовые ведомства.

Кстати: среди сообщений информагентств, за исключением ставропольского ЧП, обнаружился только один относительно недавний похожий случай в Эстонии. Директор по энергетике так же, как девочка из Ставрополя, решил выпить кофейку на работе и на дне сахарницы обнаружил металлическую жидкость. Заглянув в банку, откуда насыпался сахар, эстонский энергетик также нашел ртуть. Вылил в раковину. На следующий день развинтил ее и, увидев, что ртуть никуда не ушла, вызвал спасателей. Пятикилограммовый пакет с сахаром был куплен в супермаркете. Специалисты выяснили всю цепочку — производителя (в Германии), доставщика, фасовщика. В других пробах немецкой сахарной компании ртути не нашли и сделали вывод, что она могла попасть в одну из партий из разбившегося промышленного термометра, но никому и в голову не пришло обвинять спасателей, а тем более энергетика, к которому в кофе чуть не попала ртуть.

Ольга Токмакова,

специально для «ВС».