Страшная сказка

Старые, кривые, выкрашенные поверх ржавчины, створки ворот со скрипом открылись. «Начало уже многообещающее…» Домики, когда-то деревянные, с героями советских мультфильмов на дощатых стенах, теперь смотрят на приехавших одинаковыми кирпичными фасадами. В этом лагере проходили мои самые долгожданные, самые беззаботные летние каникулы.

В свое время районный лагерь слыл тем самым «трехнедельным раем – all inclusive». Путевку было ох как сложно достать, даже городские приезжали отдыхать. В аббревиатуре названия красуется гордая «О» — если честно, не знаю, насколько оздоравливал нас небольшой пруд, футбольное поле, утренние зарядки и дни строевой подготовки, но то, что оттуда не хотелось уезжать, – это факт! Вожатые и физрук, в большинстве своем энтузиасты, сочиняли на каждый день потрясающие детское воображение сценарии – скучно не было никому. Редко когда кто-то рыдал и дрожащим голосом шептал в телефонную трубку: «Мамочка, забери меня! Хочу домой, пожалуйста!» — это были совершенно некоммуникабельные и неприспособленные к жизни типы.
В этот раз я приехала уже не отдыхать. Сторож разрешил переночевать в одном из пустующих домиков. Жук-короед, громко хрустящий старыми досками, никак не дает уснуть, да еще и ветер поднялся – тополиные шапки так и ходят туда-сюда.
Выхожу на заднее крылечко и смотрю на пруд. Гладь воды нарушает только ветряная рябь и огромные комары, подкармливающие свои личинки. Лужа, да и только. А в детстве казалось, что это целое озеро. Дальше пирса заплывали только самые отчаянные и взрослые мальчишки, а чтобы переплыть на другой берег – не могло быть и речи, это только лишь «вожатская» привилегия.
Что-то на пирсе мелькнуло, появилось светлое облачко. Или кажется. С другой стороны домика заскрипели качели.
Страшно, но я улыбаюсь. Вспоминаю, как приехала в лагерь после первого класса. Новое место, по плану должен присниться жених, а тут – этот противный скрип старых несмазанных лодочек. Ужас сковал руки-ноги, мы с девчонками стали сдвигать кровати в ряд, потому что знали наверняка: перед тем, как чудище-страшилище доберется до тебя, оно первой утащит твою соседку.
Зашла вожатая. Узнав, в чем дело, села с нами. «Да, девчонки, вы правы. Качелей стоит бояться. Они не просто качаются, по ночам на них катается привидение…» И глаза на нас вытаращила. Во дает! И так за малым не напрудили в матрасы, а она такие вещи, да еще и без подготовки, сообщает.
«Случилось это давно, еще до войны. Привезли сюда отдыхать пионеров: красные галстуки, значки, костры, песни и все такое. А вожатыми поставили ребят постарше, без педобразования и опыта работы.
Программа лагерной жизни была очень насыщенная, каждый день какие-нибудь мероприятия – конкурсы, игры, песни, танцы, театрализованные сценки. Смена попалась очень активная, дети с удовольствием во всем участвовали. Кроме одного…
Этот мальчик приехал с другими ребятами из детского дома, был очень тихим, ни с кем не играл, никогда не веселился. Все время он сидел возле телефона и пытался дозвониться воспитателям. Хотел домой, но детдомовское руководство говорило: «Не положено. Двадцать человек привезли, двадцать будем забирать. Никто за одним тобой ехать не будет».
Он все больше расстраивался, каждый день плакал. А плакс никто не любит. Ни дети, ни вожатые. Над ним сначала подшучивали и придумывали невинные прозвища, но с каждым днем шутки становились все злее, а прозвища – жестче.
Когда смена подошла к концу и наступила «королевская» ночь (последняя ночь перед разъездом, когда нужно не спать до утра, а спящих полагается мазать зубной пастой), в лагере началась полная неразбериха. Вожатые, изрядно отметив завершение рабочего месяца, отправились по лагерю искать сонь. Проходя мимо качелей-лодочек, они увидели в них того самого плаксу, который прятался от всех, не желая быть изрисованным пастой.
«Или паста, или солнышко!» — с этими словами взрослые ребята начали раскачивать качели, чтобы они обернулись вокруг своей оси. Ребенок плакал, кричал, просил, чтобы перестали – но все тщетно. Выпившие вожатые еще больше раззадоривались – завтра все равно домой.
Когда качели пошли на подъем, мальчик не удержался и вылетел. Ударившись головой об железные поручни, он потерял сознание. Шутники, не готовые брать на себя какую бы то ни было ответственность (да еще и в советское время!), с перепугу решили, что он умер. Перевязав тело веревками, они перенесли его на пляж. Там он стал приходить в себя, но проблемы молодым ребятам были ни к чему. Он ведь мог все рассказать. Плакса мог испортить им репутацию, а то и личное дело.
Пьяные вожатые его утопили…»
За окном снова загудели противные качели.
«Это была последняя смена. На следующий день детей приехали забирать по домам, детдомовские воспитатели одного не досчитались. Все обыскали, но ребенка нигде не было. Камни, привязанные веревками, крепко держали его на дне пруда.
А на следующий год стали рассказывать, что иногда в лагере видят призрак – маленького мальчика в пионерском галстуке. О нем ходит много историй. То он стоит на краю пирса и смотрит на другой берег. То страшную веревку, покрытую илом и ракушками, находят в пляжной раздевалке. Один водитель автобуса даже рассказывал, что однажды, когда он ехал забирать со смены детей, из леса, окружающего лагерь, вышел ребенок. Водитель остановился и спросил, почему он здесь. А когда тот повернулся, оказалось, что у него пустые глазницы. «Заберите меня домой», — все, что он сказал.
Но чаще всего его видят на тех самых качелях. Он потихоньку качается, а лодочки тоскливо скрипят. Думаете, просто так отбой в девять часов? Просто администрация лагеря про привидение знает и о вас беспокоится! Ночью неспокойная, потерявшаяся душа выходит из воды, чтобы снова почувствовать себя маленьким несчастным мальчиком. Если к нему подойти, он увяжется за тобой, пока ты не увезешь его домой…»
В подтверждение страшной сказки качели снова заскрипели. Потом какая-то тень мелькнула за окном. Угрожающе затрещали ступеньки.
Облегченно выдыхаю: это сторож обходит территорию.
«Опять сыч проклятый. Я уже трех застрелил, и откуда они берутся?! Кричит, подлец, ну точно качели скрипят. Уж все нервы вымотал!»
И сыч тут же подтвердил своим противным криком, что он совершеннейший подлец.
«А я вспомнила, что в детстве говорили, будто это призрак катается на лодочках…»
«Не-е-е, он дальше воды не ходит. Тама он, на пруду – это да. Каждый день катамаран на другом конце ловлю – веревку отвязывает. Чтоб его! Вместе с сычом!»
На пирсе снова появилось серое облачко – маленький комочек, еле заметно дрожит – подержалось на краю несколько секунд и прыгнуло в воду. То ли мотылек, то ли большая стрекоза.
«Мальчишка у нас утонул прошлым летом. Привезли школьный лагерь, пока вожатые сплетни районные мусолили, ребенок пропал. Кинулись поздно. Ванька, физрук, потом выловил… Вот он и шалит теперь, молодежь
пугает…»
Лагерная страшилка обернулась былью. Может, и в самом деле живет теперь в маленьком пруду несчастный призрак. Который хочет снова стать ребенком, но никогда уже ему таковым не быть.
Сказка ложь, да в ней намек: взрослые несут ответственность за детей, всегда и везде. Сотни опасностей окружают ребенка, и только старшие – родители, братья, сестры, вожатые и пр. – могут предостеречь, предупредить беду. Жутко становится не от призраков и привидений, а от статистики: ежегодно из-за халатности, равнодушия и жестокости гибнут дети. И это вам не «Пиноккио»: живыми мальчиками им уже никогда не стать.

Мария КРЮКОВА.