Страшное дело…

…В этот раз попробую написать без эмоций или максимально сократить их количество. На фоне той громадной трагедии, произошедшей с семьей Натальи Романенко, ее сына, ее соседей, десять лет боровшихся с захламлением квартиры, а потом и с ее фактическим уничтожением, «распылять» чувства уже не стоит.

В этой истории жалко всех. По большому счету, все люди, так или иначе причастные к драме, где в качестве «главной» героини оказалась больная женщина, — заложники и жертвы.

Еще десять лет назад все поняли, что с Натальей что-то не то: ведет себя странно, отношения с сыном пугающие, квартира, постепенно превращается в филиал городской свалки. По словам соседей, Наталья - в прошлом преуспевающий юрист, сын — «золотой» медалист, успевший до болезни поступить куда-то на физмат. Первые обращения граждан в инстанции, по их мнению, уполномоченные решать и регулировать такие проблемы, остались неуслышанными. И, наверное, это первая ошибка и громадная брешь в нашем законодательстве. По закону в психиатрическую больницу могут госпитализировать только в том случае, если сам больной согласился на госпитализацию. Вот и первый вопрос: а если нет? Ну не оценивает себя больной человек? То есть если не бегает с топором, то вроде как и не опасен? Больной не понимает, что идет прогресс его заболевания. Я не врач, и не мое дело тут рассуждать на темы здравоохранения, но, скорее всего, надо что-то менять. Подобные расстройства в психике подробно описаны в специальных книгах, их называют кататоническими, и кто первый из семьи Романенко, грубо говоря, «съехал с катушек», сейчас уже не важно. Может, мама, а может, и сын. Но так или иначе, случилось то, что случилось. И повлекло за собой кошмарные последствия, в результате которых сама Наталья погибла, сын каким-то необъяснимым образом попал в психиат-рическую больницу.

Эту «необъяснимость» сейчас разгадывает милиция – в намерения участкового Сергея Осламова входит как раз беседа с врачами на тему: как этот парень оказался в лечебнице? Разрешение этого вопроса объяснит, кому сейчас фактически принадлежит квартира. Соседи поговаривают, что Наталья в последние годы активно дружила с какими-то «сектантами». С кем — неизвестно, но очень похоже на правду: квартиру уже переоформили на других людей. Во всяком случае, 3 марта, когда из груды мусора выкапывали тело хозяйки, пролежавшее там, по предварительной версии судмед-эксперта, не менее двух недель, в подъезд быстренько вошла женщина, потолкалась около квартиры и так же быстро исчезла. Соседи не успели спросить, кто она и откуда. Это всего лишь версия, но она вполне может оказаться правдой: квартиру в конце концов расчистят, вымоют, проведут дезинфекцию, и кто-то на нее предъявит права. В том случае если Алексея, сына хозяйки, признают невменяемым. Может, логика несколько «хаотичная», но тот, кто укладывал парня в больницу, возможно, знал о том, что он будет признан невменяемым наверняка.

Очень много претензий жильцы подъезда предъявляют к районным властям. А зря. Оказывается, иск в суд администрация города по инициативе администрации района уже подала.

…Женщину извлекали из-под завалов целый день. Только к трем часам уставшие и замерзшие люди смогли наконец увидеть, кто же доставил им столько бед. Зрелище было ужасным: две недели в теплом помещении сделали свое дело. И на этом фоне вдруг стало заметно, кто у нас сегодня служит в милиции. В последнее время только ленивый не бросил камень в представителей этой профессии. Так вот, на завалах работали совсем юные «милицейские» и «прокурорские» ребята.

Всем чуть за двадцать. Ни один из них ни словом, ни взглядом, ни брезгливым жестом не оскорбил эту несчастную женщину, взявшую в заложники целый дом. Абсолютная корректность, едва уловимая мальчишеская бравада (и не такое видели!), и уважительное отношение к мужичкам-пятнадцатисуточникам, которые разгребали квартирный «завал». Если такие ребята пришли в милицию, думаю, у нее есть будущее. Надо только поддержать их, не дать упасть духом, не сорваться в коррупционный штопор. Они такие славные! Саша Москалев, элегантный до кончиков ногтей следователь прокуратуры, Насреддин (фамилию не помню) — участковый, опекавший своих «суточников» как отец родной, девочка в милицейской форме… Когда им чуть ли не кричали, чтобы не лезли в завалы, они спокойно говорили: работа такая, а кто пойдет? И делали свое дело. Эксперт Андрей Викторович, 20 лет отслуживший на не самой распрекрасной в мире работе, требовал, чтобы тело быстрее упаковали: нельзя, это человек, и нечего его выставлять. Это позиция. Причина смерти женщины будет известна через какое-то время, необходимое для проведения исследований.

Странной показалась реакция санэпидстанции: мне не дали поговорить с руководством. «Это не наше дело, мы тут ни при чем!» Ну ни при чем, так ни при чем… Хорошо, что оттуда, из мусора, пока никакая холера не вылезла, а то были бы тогда все «при чем».

Что еще? Особая благодарность управлению по делам ГО и ЧС: это они выделили транспорт, автомобиль КамАЗ, курсирующий по маршруту свалка — дом. Анна Антоновна и Алексей Хоружий, целыми днями пропадающие на этих раскопках, наконец-то вздохнут свободно: за стенкой больше нет покойника. А значит, можно проветривать свои квартиры и бороться за окончательное освобождение «убитой» жилплощади. Думаю, что районные власти им помогут. Там и надо-то пару машин, чтобы побыстрее все это двигалось вперед. К народу, работающему на завалах, присоединились и закаленные в боях с жизнью бродяги со стажем: серьезные дядьки, зауважавшие вдруг участковых. Один, назвавшийся Саней (дядька с мудрым таким глазом), сказал, что он вольный и это его воля: помочь участковому Сереге. «Негоже, чтоб молодой пацан этакое руками трогал. Я уж всего повидал… Главное, что водки наливают, так спокойнее, руки не дрожат». Честное слово, это ведь тоже позиция, и водка в ней не главное.

Думаю, что эта беда уже позади. Что-то еще не будет получаться, не без того, но в целом все это страшное дело осталось в прошлом.