Травма

Этим летом мне «везет» необыкновенно. Дома я живу меньше, чем в больницах. Причем в разных. С разными, довольно серьезными заболеваниями. Казалось бы, ну сколько можно? Дом без присмотра, хочу работать, лето на дворе, а тут...

В общем, иду в больницу, на консультацию к знакомому доктору, вся такая красивая, и вдруг как под колени кто ударил! Дикая боль, на мгновение отключаюсь, какой-то народ вокруг... Батюшка из соседней «прибольничной» церкви вместе с паствой поднимают меня на ноги. Нога… Она как будто оторвалась от боли, да я еще ухом зацепила бордюр... Если бы ударилась головой, то я уже бы ничего не писала. Зато народ поел бы лапши с пирожками…

Через пару часов занимаю койку в местной травматологии, а на другой день - операция. Сшили какой-то страшный «ахилл», порвавшийся в результате падения. Из-за этого пучка сухожилий у нас с лечащим врачом развязалась целая война. На мне всегда все заживает очень быстро, а он требует по правилам «а то все расползется, что тогда — все переделывать?». В общем-то он прав, конечно: второй раз такую боль выдержать невозможно.

На ноге огромный гипс, выше колена. Ходить могу с костылем, но очень осторожно, чтобы не повредить шов и чтобы персонал не увидел: «Нельзя! Нельзя…» Но ходить приходится много, потому что, извините за деталь: туалет у черта на куличках. Что-то я вообще не уверена, что это отделение строили как «травму-ортопедию». Ну кто доберется до заветного унитаза без потерь метров 100? Только те, кто научился ходить на костылях. Передвигаться. А такие, как я... Мы рискуем, я даже сильно падала. Первое время в палате помогает санитарка, всякие приспособления... А в палате-то живые люди, и кому охота наблюдать неприличные картины? Никому. Вот особо стеснительные и ползают в даль светлую.

Мне повезло несказанно: встретились с Яной Головиной (в апреле вместе лежали в пульмонологии). Она и там за мной ухаживала, и тут я ей попалась. Яна - сама доброта. И ее дочки тоже - Инна и Аня: меня передавали из рук в руки, и отмерять больничный коридор мне часто удавалось в коляске. Не инвалидной, что было бы неплохо, а на примитивной, еще и связанной кое-где веревочками... Семья Головиных ухаживала за очень моложавым и веселым дедом - бывшим спортсменом, с модной прической, для которого сложная операция была всего лишь жизненным эпизодом.

Мне приходилось бывать, как визитеру, в подобных отделениях в Краснодаре и Москве: там у каждой палаты стоят коляски, есть они и в коридорах. Мало ли где понадобится больному? Тут — увы... Две всего, и тем сто лет в обед. В столичных клиниках – специальные кровати, поручни, чтобы пациент не сверзился вроде меня вместе с костылями. Здесь ничего подобного нет: не столица-с… И это – не вина докторов или заведующего отделением: не думаю, что им все равно, в каких условиях «содержатся» их подопечные. Кто ответит, почему наши врачи должны работать в таких унизительных обстоятельствах? Уверена – никто. Я вообще поражаюсь мужеству тех, кто там работает. От заведующего отделением до санитарки: ну-ка каждый день видеть эти нечеловеческие страдания? Я еще ничего, цветочек на общем фоне.

Народу в отделении — ужас сколько! Палаты не скажу, что забиты, места есть. Но избави Бог на них попасть... Пациенты на вытяжках, закованные в гипсовые панцири, некоторые с ног до головы, они как-то живут на своих койках. Чаще всего попадают сюда с бытовыми травмами: упал с лестницы, как я — на улице, частенько нетрезвые. С такими очень трудно: сам еще не протрезвел, но уже идет в бой с персоналом... А персонал здесь — в основном мужчины да хрупкие медсестры. Вот и воюют... Есть пациенты из аварий: эти чаще всего просто обдумывают свое поведение, и «если я бы сделал так, то не получилось бы вот так...». Несколько парашютистов: что уж у них не получилось, не знаю, но парни здоровые, еще попрыгают. Они меня поднимали, когда грохнулась с костылей. Всех жалко и на всех страшно смотреть: люди стесняются своего «прикованного» положения.

Выбираются отсюда все, у кого травмы «сочетаются» с жизнью. Хотя бывает и так, что привозят пациента в больницу. Успевают. А потом – все, травма не совместимая с жизнью, и хоть как бейся, доктор, за его жизнь, уже не вытащить…

Врачи (я из-за «привязанности» к кровати не знаю, кого как зовут) наматывают километры по больничному коридору. Когда выползаю на «туалетную стометровку», вижу в каком темпе они работают: чуть ли не бегом. Утренний обход, вечерний обход... Да еще так заглянуть, проведать. Операции нескончаемые: только и слышишь - на операции! А в коридоре частенько встречаешься с анестезиологом Олей, доброй красавицей в белой «робе». Особенно трудно, когда больница дежурная: каталки вереницей тарахтят по мраморному полу днем и ночью.

«Мой» лечащий врач, конечно, особенный. Юрий Никитович Жуковский, после знакомства больные зовут его просто: Никитич. С виду рассеянный добряк, а подойди-ка с ласкою, да загляни-ка в глазки... Нет, домой не отпустит раньше положенного: «Я тут еще раз посмотрел про «ахилл», надо от 12 до 14 дней...» – «Ну ёлки-палки, Юрий Ники-и-тич! Обещали же в пятницу...» Он не слышит нытья: перемещается куда-то. Вроде медленно, а не догонишь. Про таких говорят: от Бога. Почти сорок лет он ставит на ноги «ломаных-переломанных». Могу себе представить, сколько их было! Напоминает кого-то, не помню. Именно с таких «срисовывают образы» артисты, именно эти чудо-врачи вечно живут рядом со своими больными и имеют полное право называться лучшими в мире врачами. Кажется, что он и дома-то не бывает, все время в больнице. Думаю, что есть у моего доктора и звания, и заслуги, официально зафиксированные грамотами и прочим... Но Никитич такой стеснительный, что даже страшно вопросы задавать: смущенно улыбается всем лицом и спешит по делам. Я и не спрашивала, медсестры сказали. Иногда страшно: вот уйдут эти, не очень молодые, уставшие доктора, и кто их заменит? Будут ли новые врачи такими же «привязанными» одним бинтом к своим пациентам?

Я сейчас еще в больнице, благо компьютер под рукой. Я не знаю всех имен медиков и вообще персонала: место ограничено и подвижность, но искренне благодарна им за мой правильно зашитый дурацкий «ахилл», из-за которого столько проблем. И это еще середина лечения...

Мораль всей этой басни? Берегите себя, дорогие читатели. Молодые, и особенно пожилые. Познакомиться с моим обожаемым доктором Жуковским можно, но не нужно: принимает только «ломаных». Во второй городской больнице. Большой добрый доктор, дающий возможность двигаться и жить нормальной жизнью.