У каждого свой остров покаяния, надежд и ожидания чуда прощения, добра и любви

В новогодние каникулы почти все телепрограммы были на уровне «Ночного базара» – фильма «Ночной дозор», переозвученного известным любителем DVD г­ном Гоблином на прикольный лад. Получилось не без справедливой издевки над оригиналом, но как­то не очень изобретательно и потому не особо забавно и смешно. Без открытий, словом. Покатило бы, наверное, в качестве пряной приправы, но ТВ в целом кружило на вытоптанной давно поляне, предлагая там и сям древние фильмы и римейки «старых песен о главном». Нынче больше оперлись на «застойные» 70­е, когда все это пели и слушали чаще «из­под полы», но сегодня оно воспринимается, говоря молодежным сленгом, как «полный отстой». В честь брежневского юбилея решили тряхнуть нафталином, что ли? Короче, одни и те же надоевшие лица и сплошные «Звуки Му»…

Так, кстати, называлась знаменитая в дикие 90­е рок­группа Петра Мамонова. Помните: «Я уволился с работы, потому что я устал»? Живет теперь в подмосковной деревушке и редко, избирательно появляется на сцене и на людях. Редко, но метко: накануне Рождества Христова и утром 8 января канал «Россия» показал фильм «Остров» режиссера Павла Лунгина, в котором бывший разрушитель всяческих основ и баламут сыграл главную роль – о.Анатолия, юродствующего кочегара мужского монастыря посреди суровых красот российского Севера. Чего стоит только его ерническое пение молитвы на манер шлягера: «Господи, помилуй, Господи, прости…»

Мнения о фильме разные. Не только у профессиональных кинокритиков, священнослужителей – достаточно пройтись по блогам Интернета, что куда интересней: обычная зрительская реакция в них сиюминутна и искренна.

Сначала о претензиях. Дань модной теме, скучная банальность, мол, ожидали большего, навязчивая реклама обещала много чего, а на самом деле: преступление, покаяние, прощение, катарсис, вот и все (по этой кальке аж с античности трагедии сочиняют). Сюжет действительно стар как мир: во время войны немцы захватили в плен двух моряков Северного флота, матрос ценой предательства – выстрелил в своего командира – спас себе жизнь. Его приютили монахи местного монастыря, и он, мучаясь и каясь в совершенном, постепенно превратился в духовно прозорливого старца и целителя, за советом и помощью к нему едут со всей округи. Перед смертью (ящик вместо гроба уже заготовлен – только лечь осталось в час назначенный и глаза навечно закрыть) объявляется адмирал, который привез лечить к старцу сошедшую с ума дочь. Тот самый, как оказалось, лишь раненый, а не убитый, и давно простивший подчиненного командир баржи Тихон Петрович…

Ну, и стоило, мол, мучиться тогда? – выстраивают логическую связь иные. Из­за чего сыр­бор вообще, по гамбургскому счету? И теряется из виду: не застрелил, да, но ведь… стрелял! Вот ведь в чем неизбывной душевной боли закавыка…

А ляпов, мол, натянутостей сколько! К примеру, действие происходит в 1976 году, в силе «железный занавес», а старец настоятельно советует женщине (орет на нее просто!) продать дом, скотину и ехать к мужу во Францию, который во время войны не погиб, как она считает, а попал, по его прозрению, в плен, жив, но сильно болен и готовится уйти в мир иной. Помнишь, любишь? Тогда вперед – через все преграды! Или ставит перед выбором мать: работу потерять либо остаться на день в монастыре во имя излечения сына. А как же, мол, она его кормить потом будет, не помянет ли за мытарства недобрым словом старца? Где чистота жанра притчи? Так его, кстати, определила РПЦ.

Одни называют фильм «производственным клерикальным произведением, рассказывающим, как производят опиум для народа», «кормлением духовностью с ложечки» (по информации СМИ, создатели ленты награждены патриаршими грамотами за свой труд). Другие, наоборот, уверены в ее антицерковной направленности. Юродствующий о.Анатолий отстраняется от братии, озабоченной преимущественно материальными целями, к примеру, сжигает в печи удобные сапоги настоятеля монастыря о.Филарета (Петр Сухоруков), всяко искушает и задирает о.Иова («бригадир» Дмитрий Дюжев). Последний называет себя «начальником» и больше похоже на хозяйственника, по­холуйски заискивающего перед настоятелем, как «начальником» выше рангом. Молится кочегар не по канонам, по­своему…

Мнений – настоящая взбаламученная взвесь. Но в итоге общий вывод: фильм – явление, хоть и сотворенный на грани фола. Что­то он эдакое нарушил и пробудил в прагматически, а то и цинично настроенных зрителях. Во многих высказываниях людей самого разного возраста и образования в сети: смотрел(а) и плакал(а), хочется помолчать и подумать. Про свое, про себя? И происходит это, здесь сходятся атеисты и верующие, благодаря именно игре Петра Мамонова. Впрочем, если вспомнить русского философа Н.Бердяева, атеист со страдающей душой ближе к Богу, чем самодовольный христианин. А фильм снимался, по словам режиссера, для людей мучающихся, для тех, кому не нравится нынешнее устройство жизни и они себе сами, которые не должны бояться менять себя и окружающую жизнь, быть «перпендикулярными». Да и игрой назвать работу артиста трудно: настолько он естественен в своей «перпендикулярности», настолько светится в ней личный жизненный и духовный опыт...

Вместо постскриптума: кстати, генеральный продюсер фильма, сейчас заместитель директора ВГТРК Сергей Шумаков родился в Курской области, вырос в Ставрополе, закончил строительный техникум, потом киноведческий факультет ВГИКа, кандидат искусствоведения. Один из заметных прежних его проектов – передача «Большая стирка» на ОРТ. Такой вот разворот.

Наталья ИЛЬНИЦКАЯ.

Из высказываний о жизни и работе в фильме П.Мамонова:

«Ведь как все нынче извращено. Вот критики тут недавно фильм «Остров» Павла Лунгина разбирали, о церкви говорили, как о ветхожитийном, типа «Илья Муромец». Как жить дальше, если ни во что не веришь? Будешь пихаться налево­направо. А если вера есть, как ни хочется сесть, все уступишь старухе место. Вот тебе и христианство.

Лежит человек рожей в снег. Почему думаем, что пьяный, может, у него сердце? А если и пьяный. Посади его на парапет, чтоб не замерз. Бежим мимо. Мимо себя. Сделаешь что­то такое… Лежишь вечером и думаешь: «Чо тебе так хорошо? Чо тебя тащит так? Вроде и не пил… Почему комфортно на душе? А… Сегодня бабке сумку помог – три ступеньки...». Он же нам сторицей…

Жить надо по закону: не «Дай», а «На». Сильный помоги слабому. У нас – задави. Богатый – отдай. У нас – хапани, да охрану поставь, чтоб не украли… А то в храм пришел, поклоны бьет, свечек понаставил. А сердце – пусто. Христианский поступок? Мимо. Хоть обмолись весь, объезди все Афоны, облобызай мощи. Ничего не будет. Смотришь на нищего. «А… Это все обманщики. По телевизору показывали эту мафию». Да дай ему 50 копеек. Что у тебя убудет. Ошибись в эту сторону. Что ты веришь ящику? Настоящая мафия – кто у джойстика этого сидит, пять человек – манипулируют всеми нами. Шиш им с маслом. Не выйдет.

Все зависит от нас: как мы слышим. Замылены ли глаза. Забиты ли уши. Затерта ли душа. Обложена ли совесть ватой. Вот чем надо заниматься. Способ действия? Себя делай. Эту маленькую точечку. И на эту маленькую точечку светлее станет. А если только указывать: это не так, да пенсии мало, да правительство козлиное, да американцы поганые, да Бен Ладен будь неладен… Ничего не сдвинется. Только умножится злоба, которой и так хватает. Давайте злобу уменьшать. Вот об этом мы и хотели снять свое робкое кино «Остров».