«У меня есть добра гора…»

Сижу и думаю о добре и зле. Вообще-то, скорее, о зле, чем о добре. «У меня есть добра гора», – поет печальный гитарист, вот и у меня с добром, в общем-то, все в порядке, хотя никто не спорит – добра, как денег, много не бывает. Зато зла – всегда слишком много.

Зло изумляет меня своим простодушием и бесхитростностью, я бы даже сказала, это такое веселое, звонкое зло, как морозный солнечный день, зло в своем праве. В таком чистом, беспримесном виде оно мне стало встречаться не так уж давно. Я не беру крайности, оставляю век ХХ за рамками своих рефлексий. Я не беру глобальные и локальные войны, убийц в подворотнях и палачей. Я беру обычные человеческие взаимоотношения, в ходе которых ты оказываешься лицом к лицу с совершенно нечеловеческими лицами.
…Когда жующий комсомольский голос стал мне по телефону втюхивать приборчик, который лечит что-то там, причем очень быстро, я вяло отбрыкивалась: «Ну да, родители болеют. Ну да, для мамы было бы неплохо приобрести». Эта вялость улетучилась в мгновение ока, лишь только я узнала стоимость приборчика – 50, извините, тысяч, спасибо, что не баксов. И вот этот самый, уже прожевавший, но от этого не менее комсомольский голос, который, кстати, представился каким-то супермедпрофессором какого-то супермеднаучного института и называл меня через каждое слово по имени-отчеству (НЛП пользуется, как пещерный человек – дубинкой!), уяснив, что я не собираюсь раскошеливаться на 50 тысяч, вдруг пафосно провозгласил: «Поздравляю вас, вы стали палачом собственной матери!». «А вот это вы уже зря сказали», – зловеще, как мне казалось, прошипела я, но – в пустой, как говорится, след. Трубочка на том конце телефонного провода была уже положена.
И я стала обдумывать то, что случилось с нами в последнее время.
А случилось нечто ужасное. Нам перестало быть больно. У нас выгрызут кусок мяса прямо из печенки – а нам параллельно! Мы тоже кого хошь укусим – не жалко, особенно если вкусно. Как известно, не больно только мертвым, не живым. Значит, получается, мы перестали жить?
Прихожу в гости к старому другу, он осыпает меня благодеяниями, а потом требует непомерную плату: он учит меня жить. Начинай зарабатывать деньги! Пиши, говорит, только под заказ. Не ходи к тем, с кем дружить невыгодно. Я задумываюсь очень сильно. Тот ли это человек, от одного вида которого сердце аж заходилось? Тот ли, с кем мы разработали сложную систему подхода к школе, только бы идти вместе из разных концов города? Тот ли, кто спасал меня в дикие морозы, разыскивая по пустынным магазинам шерсть, чтоб связать мне быстренько, до уроков, смешную шапку с ушами?..
А я возьму и посею добро! Оно будет всходить медленно и недружно, пробиваясь сквозь обезвоженную и мерзлую землю. И ростки получатся чахлыми и засыхающими на корню, что с того. Главное – нАчать, как говорил незабвенный последний генсек, случайно выбивший краеугольный камень зла из-под зла.