У потерпевшей претензий нет, но дело продолжается

Скоро год, как 21-летний Алексей Казимиров находится в СИЗО. Его обвиняют в том, что он 5 апреля прошлого года избил соседку и отобрал у нее мобильник. Больше полугода длилось следствие, и вот уже несколько месяцев идет судебное разбирательство. И все это время потерпевшая Оксана говорит о том, что она сама забыла телефон в квартире Алексея, он ее не бил, а заявление она написала просто потому, что была пьяна и не понимала, к чему это может привести.

История начиналась банально: у Алексея дома в тот вечер никого не было, к нему в гости зашла знакомая женщина, и они устроили небольшое застолье. Когда выпивка закончилась, молодые люди были уже сильно навеселе. Оксана попыталась позвонить своему другу, но на счете не было денег, поэтому они начали переставлять SIM-карту из ее телефона в Лешин. Так и не справившись с техникой, Оксана собралась домой. Алексей проводил ее, правда, не до самой квартиры, и, вернувшись, благополучно уснул.
Он не слышал, как поздно ночью в домофон несколько раз звонили сотрудники полиции, дверь подъезда им открыли разбуженные соседи. Сам Алексей не услышал и стуков в дверь — крепко спал. А в это время у подъезда фактически решалась его судьба. Оксана с домашнего телефона позвонила матери на работу, сказала, что не знает, куда делся ее мобильник. Мать, уже, к сожалению, уставшая от загулов взрослой дочери, предложила ей вызвать полицию. Как рассказывает Оксана, приехавший наряд все четко разложил по полочкам: если ты телефон потеряла, мы его поисками заниматься не будем, чай, не поисковое бюро. А вот если его у тебя украли, то пиши заявление — будем работать. Не особо задумываясь, к каким последствиям это может привести, Оксана написала заявление о краже. Когда ее начали расспрашивать, где она была и чем занималась в последние часы, женщина рассказала об Алексее.
Закончив с опросом «потерпевшей», полицейские отправились задерживать предполагаемого преступника. «Пробив» его по базе, выяснили, что парень судим, находится на условном сроке. Возможно, это и стало одной из причин того, что Алексея сразу же, как только он утром вышел из квартиры на работу, забрали в изолятор. Впрочем, нет, конечно, не сразу, сначала он вместе с сотрудниками полиции и понятыми (соседями по подъезду) вернулся в квартиру, где на кухонном столе обнаружились остатки застолья и тот самый Оксанин мобильник: он так и лежал без задней крышки после смены SIM-карты. А крышка, кстати, осталась у хозяйки телефона в кармане.
В тот момент Алексей еще не предполагал, что в изоляторе ему придется провести не день и не два, а почти год. Сначала он даже не понимал, за что вообще его забрали. Позже, в ходе следствия, до последнего надеялся, что соседка одумается и заберет свое заявление. А соседка, оказывается, уже на следующий день, проспавшись и сообразив, что натворила, побежала в полицию восстанавливать справедливость. С этого момента начинается что-то не совсем мне понятное. По словам женщины, следователь у нее на глазах порвал какие-то документы и сказал, что раз она отказывается от своих слов, то никакого дела не будет. Не будем гадать, насколько это реально. Возможно, женщине популярно объяснили, что в случае ее отказа дело в отношении Алексея закроют, а в отношении нее возбудят за дачу заведомо ложных показаний. Я допускаю, что она просто испугалась. Но доказательств в деле все равно не хватило, и прокуратура вернула его на доследование. Правда, к этому времени следователь уже сменился: уволился из полиции и сдал экзамен в адвокатуру.
Кстати, со следователями Алексею вообще не повезло: первым на место происшествия выезжал молодой полицейский, который впервые в жизни заступил на дежурство. Вроде бы он сделал протокол осмотра места происшествия, изъял с земли следы крови, которые должны были отправиться на экспертизу. Но второй следователь, принимавший материалы утром, утверждает, что там практически ничего, кроме собственно заявления, и не было. Поэтому он уже сам выезжал на место, опять составлял протокол осмотра места происшествия, правда, уже ничего не изымал. И с понятыми вышла какая-то неувязочка, свидетели все говорят вразнобой. Дворник, который был приглашен в качестве понятого для осмотра места происшествия, рассказывает, что он видел только полицейских и потерпевшую, хотя в деле отражено, что там была еще одна женщина-понятая. И, со слов дворника, не ходили они ничего осматривать: так, у машины постояли, в протоколе расписались.
Эта наша русская бесшабашность: право же, мало кто дочитывает все документы до конца, прежде чем поставить свою подпись. Так и здесь, попросили стражи порядка расписаться, да, пожалуйста, разве мне жалко.
Совсем не таким оказался старший дома, который как раз в этот момент собирался на работу. Выйдя из подъезда, он сразу увидел Алексея в зарешеченном отделении полицейской машины. Поскольку мужчина знал парня только с хорошей стороны, он подошел, поинтересовался, что случилось. Сначала ему не ответили, вежливо попросили идти своей дорогой. Но когда он вернулся от гаража с машиной, полицейские уже сами позвали его и предложили стать понятым при осмотре квартиры. Мужчина отметил, что в квартире был порядок, никаких следов потасовки, только на кухонном столе — две бутылки водки, посуда и сотовый телефон, почему-то без задней крышки. Кстати, как позже установила экспертиза, красная цена тому мобильнику — 800 рублей.
Так вот, после возвращения из прокуратуры дело попало уже к третьему следователю. Потерпевшая Оксана утверждает, что и ему она повторяла все то же самое: Алексей ее не бил, телефон не отбирал, она сама забыла его в квартире. Но следователь, опять же по словам Оксаны, начал давить на нее, угрожать, что если она откажется от своих показаний, то на нее не только заведут уголовное дело, но еще и лишат ее родительских прав. Оксана даже писала заявление в прокуратуру с просьбой принять меры, но какого-либо ощутимого эффекта это не дало. Дело, с новыми свидетелями, было отправлено в суд.
В суде Оксана вновь подтвердила, что Алексей не виноват в том, в чем его обвиняют, что у нее нет к нему никаких претензий. Ее мать тоже рассказала кое-что интересное: когда ее опрашивали в ходе следствия, она повторяла следователю слова дочери: то ли потеряла телефон, то ли украли. Но следователь записал только вторую часть, где дочь пожаловалась, что у нее украли телефон. На вопрос женщины, почему он так написал, следователь ответил, так надо, расписывайтесь. Она и расписалась.
Остальные свидетели обвинения — в основном сотрудники полиции да понятые. Ясное дело, никто из них не видел самого происшествия. Практически все подтверждают, что от Оксаны исходил сильный запах спиртного, что телефон нашли утром в квартире, Алексей его никуда не прятал, никто не заметил на лице потерпевшей никаких следов побоев. Более того, этих следов не заметила и мать, приехавшая домой с работы после звонка Оксаны, и на медицинскую экспертизу, куда женщину направляли с целью обнаружить ссадины или синяки, она не поехала. Кстати, чисто внешне Алексей — крупный мускулистый парень, а Оксана — маленькая хрупкая женщина. Даже несильного удара, наверное, хватило бы, чтобы оставить заметные следы.
В общем, я, побывав на большинстве из состоявшихся заседаний суда, не увидела ни одного реального подтверждения вины Алексея. Часть полицейских, вызванных в качестве свидетелей, и второй, и третий раз не являлись на заседание. Но запущенный маховик системы вращается, перемалывая все, что попадается ему на пути.
Алексей встретил в СИЗО Новый год, отметил свой день рождения, день рождения матери. Он уже почти потерял веру в справедливость правосудия. Но я все еще верю, что суд сомнения в вине толкует в пользу обвиняемого. Поэтому, надеюсь, Алексею осталось подождать совсем немного — решения.
Фото из архива Алексея Казимирова