У заблуждений бессрочен срок

Всю минувшую весну, начиная с конца февраля, кончая разгаром лета, в городском совете готического германского Кельна шли общественные дебаты: надо ли официально реабилитировать 37 женщин, осужденных почти 400 лет назад, то есть в 1627 году, церковным судом (подчеркнем, не государственным) за связи с дьяволом и приговоренных за это к смертной казни через сожжение на костре… Признали после долгих и горячих дискуссий, наконец: оболгали их, невиноватые они.

Хэллоуин без тыквы, что ведьма без метлы

В таких случаях у нас говорят: нам бы ваши заботы; тут не поймешь, кого реабилитировать из людей, осужденных сталинскими «тройками» и позже, пропавших во тьме жестокого века почти сто лет назад, еще не разобрались толком… А замутил это муторное дело протестанский пастор Хартмут Хегелер: пора, мол, положить конец несправедливости, да и отслужить заупокойную адресную мессу.

Например, по поводу одной из них - знаменитой горожанки Катарины Хенот, владелицы – досталось вместе с братом от отца по наследству – почтового отделения. Возник у нее тогда конфликт с местным влиятельным графом, который возжелал в Кельне почту централизовать, под своим началом, естественно, а дама не шла на компромисс. И завязалась судебная тяжба за соблюдение наследственных прав. Но тут и появилась (они всегда почему-то находятся) некая одержимая монахиня, обвинившая Хенот в колдовстве, в чем та, в свою очередь, не созналась даже под жесточайшими пытками. Из милосердия (!) искалеченную и больную женщину не живьем в костер кинули, а предварительно задушили, хотя могли бы и вполне законно оправдать.

Но за всей этой грустной историей, видимо, стоял мстительный, с мелкой душонкой влиятельный граф, он-то, скорее всего, и настоял на выполнении судебного приговора. Сегодня его бы причислили к малопривлекательному и неуважаемому племени беззастенчивых рейдеров, молва же народная Хенот давно реабилитировала, сегодня ее именем даже названы школа и улица в Кельне, а судьба легла в основу популярного романа «Ведьма».

Другие ее соотечественницы и современницы такого отношения, увы, не удостоились: по мнению историков, в XIV – XVII веках только в германских княжествах, Богемии и других владениях Габсбургов за обвинения в сговоре с дьяволом на костры были отправлены до 300 несчастных женщин. Это было очень опасное время: эпидемии, войны, ухудшался климат, природные явления переплелись с социальными конфликтами, людям было очень неуютно жить, вот и нашли желающие средневековых стрелочниц.

Кстати, именно тогда возникла дьявольская репутация у кошек, особенно черных, перебегающих дорогу. И если замечали вдруг, что соседка их привечает – жди доноса. Пропало у коровы молоко – кто виноват? Она наколдовала, потому что кормит этих чересчур самостоятельных созданий, значит, вступает в сношения с дьяволом. И следили по ночам: не вылетит ли злодейка в окно или печную трубу на метле? Да и мужики чего-то к ней чужие захаживают, это неспроста…

Интересно, что весьма пристально всеми этими процессами, преимущественно методологией охоты на ведьм, интересовались нацисты: мол, изничтожали самых одаренных женщин и мужчин, во-первых, национальную генетику в целом; само собой, тоже искали виновных, отдельно выделяя евреев, в поисках оправданий собственным делам античеловеческим. По понятным причинам, любопытствовали и на предмет видов пыток: какие конкретно, как…

У нас их тоже применяли всякие, совершенно дикие и в средние века, и позже в ХХ веке, весьма психологически изощренные, но большей частью заставляли страдать за убеждения, за ревность, зависть к таланту, например, как писала поэтесса Белла Ахмадулина:

«За слова, как косточки черешни, летящие без всякого труда»

Пепел Клааса не стучит в наши сердца, как у Тиля Уленшпигеля, а если и, говоря образно, стучит, то совсем по иному поводу. Потому как не было в средневековой истории России ни инквизиции в европейском смысле и масштабе (читай – полениц дров вокруг костров, собирающих тьму народа; той же распространенной государственной под приглядом духовенства охоты на ведьм), ни длительных, с жестокими пытками, процессов над колдуньями, ни самих в западном понимании гражданок, нерасчетливо подписывающих как бы договор с дьяволом и идущих у него на поводу, исполняя радостно все его прихоти назло христианам, вплоть до превращения тех в вурдалаков. Эти мифы вовсю использовались и стали особенно модными в современных фантастических романах и повестях.

Возьмем «Мастера и Маргариту» Михаила Булгакова, например («Вий» Гоголя был редким произведением этого жанра в XIX веке, где персонажем была ведьма, а его, кстати, и считал учителем популярный писатель). В разношерстной компании Воланда, кроме кота Бегемота, была ярко выраженная ведьма Гелла, скажем, да и сама Маргарита, употребив специальную мазь, испытала чувство полета во время перемещения на великий бал Сатаны. Но, заметим, в лунную ночь финала романа Гелла, когда Мастер направляется к свету и покою, куда-то исчезает, испаряется, как персонаж третьестепенный и никчемный.

Нет, в России и после своеобразного прощания с язычеством Сатана и его прислужники были всегда, но расценивались они как непонятная темная сила, и ведьмы, ведьмаки существовали, но как нечто, какие-то тайны бытия ведающие, отсюда и происхождение слова (синонимы – ведунья, ведун). К колдуньям относились вполне терпимо, они даже находились под защитой закона, хотя их и относили к людям, имеющим низкий общественный статус, как проститутки, к примеру. Не из особой гуманности, хотя могли привлечь за явно нанесенный вред, а из-за разницы в культуре.

Допуская возможность существования волшебного и таинственного влияния на бытовые, повседневные обстоятельства жизни, взаимосвязь их со злым духом в восприятии славян отсутствовала. Иными словами, демонология как упорядоченная система у них не была развита до самого конца XVIII века. Народный взгляд на волшебство был пантеистический, утверждают некоторые ученые. То есть в природе априори есть неизвестные законы и силы, есть и люди, которым дано их как-то слышать, познавать и понимать (вспомним Пушкина: «Дар случайный, дар напрасный»). Хотят – пусть познают, мол, это их дело, но греховным это не считалось.

Недаром издавна существует такой популярный сказочный персонаж, как Баба-Яга, летающая на ступе, управляемой той же метлой: она может быть злой и доброй, со смешным крючковатым носом, чтобы принюхиваться к различным запахам. Даже старинная карточная игра называется «Ведьма», ее роль исполняет пиковая дама. Играли в детстве? Я, помнится, с огромным удовольствием.